Владимир Корн - Отряд смертников

– Денис, что ты все не успокоишься? – закончив перевязку и вколов Егору одну из двух оставшихся ампул антибиотика, спросил он у Войтова, неотступно дежурившего у отрытого окошка в дверях.

– Все мечтаю ту гадину увидеть, – признался Денис. – Вот тут понимаю, – хлопнул он ладонью по голове, – что не подставится она так просто, но вот тут, – Денис стукнул кулаком дважды по груди, – горит все.

Он с раздражением хлопнул заглушкой, закрывая оконце.

– Чужак, верь мне: не было у меня ни одного шанса, чтобы ее убрать. Чем угодно тебе клянусь, не было! Ни вчера не было, ни раньше. Но я все равно ее достану, зубами грызть буду, но покончу с ней. – И он грязно выругался, заодно помянув всех ее предков, а также людей, из которых они когда-то и мутировали.

– Я верю тебе, Денис, – успокаивающе произнес Чужинов. – Но очень надеюсь, что шанс все же появится. Ты успокойся, присядь, давай вместе подумаем над тем, как отсюда выбираться будем.

– Сейчас лампадку сообразим: я непочатую бутылку растительного масла обнаружил, – сообщил Прокоп. – Еще и жестянка нашлась – банка из-под кофе, жаль пустая. Но и такая пригодится, чтобы нагреть все здесь… штука нехитрая, и часа не пройдет. Скоро рассвет, а там, глядишь, и жизнь веселее покажется.

«Неплохо бы, чтобы к утру еще и морозец придавил, чтобы тварям несладко пришлось», – размечтался Чужинов. И усмехнулся, вспомнив, что еще дня не прошло, как он молил небеса о снегопаде, всегда приносящем с собой повышение температуры.

Дениса винить не в чем: все, что можно, тот сделал, и даже больше. Если разобраться и не принимать все предположения за фантазии, виноват сам Чужинов. Ведь именно он убил ту тварь, из-за которой вторая все не может успокоиться и мечется, мечется, пытаясь до него добраться, чтобы отомстить. Будь все по-другому, скорей всего успокоилась бы и пошла искать новые жертвы. Хотя не исключено, что все это – череда случайностей и нет никакой мстящей твари, а есть только их больное воображение. Но, как бы там ни было, Роман Крапивин погиб, Семен Поликарпов погиб, Рустам Джиоев погиб, с Егором… мало надежды на то, что он выживет. И Чужинов едва сдержался от того, чтобы со всего размаха не ударить кулаком в соседнюю с искалеченной Денисом дверцу шкафчика.

Глеб, сжав кулаки до побелевших костяшек, стоял неподвижно, и на щеках его играли желваки. Стоял и смотрел вниз, в темную глубину провала, на дне которого бушевал поток. Туда, где исчезло тело Дениса Войтова. Стоял, застыв как изваяние, не обращая внимания на полный отчаяния и безнадеги голос Киреева:

– Глеб, уходим! Чужак, сваливаем! Чужак! Чужа-а-ак!

Войтов выполнил свое обещание, покончив с тварью, пусть и не зубами, как грозился. Вот она лежит – с виду типичный облудок светло-палевого окраса, с серыми пятнами. Морда в шрамах, что тоже обычно: мир тварей никогда не берет, и грызутся между собой они постоянно. На теле множество пулевых отметин, в одном месте их даже целая россыпь – кто-то всадил ей в бок далеко не самую короткую очередь. И в этом тоже нет ничего необычного при бешеной регенерации. Случалось Чужинову и похлеще видеть: когда кожа твари представляла собой один сплошной шрам – целого клочка размером с ладонь не отыщешь. И все же эта особенная: именно из-за нее погибли и Роман, и Семен, и Рустам, а теперь вот и Денис. Что ею двигало? Месть? Что-то еще?

– Мразь! Погань! Паскуда! – Глеб снова и снова ожесточенно вонзал носок обуви ей в бок: столько людей из-за нее погибло, и каких людей! Из-за нее они потеряли все, за чем отправились в такие места, куда люди в здравом уме и под страхом смертной казни не отправятся. – Пошли, Прокоп, – наконец устало произнес он и, не удержавшись, напоследок еще раз приложился ногой.

Загнавшие их в здание вокзала твари начали дохнуть уже на третий день. Такой удачи не ожидал никто, все приготовились к долгой осаде. Особенно после того, как убедились – выбраться из помещения можно только через входную дверь.

– Одна надежда, что зима, – еще в первый день высказался Прокоп. – Летом они бы нас надолго здесь заперли. До самого конца. А так есть надежда.

– Если та мерзота других не приведет, когда эти передохнут. Так и будут сменять друг друга, – усомнился Войтов. – Чужак, может, придумаешь что-нибудь? Ты же у нас в этом деле мастер. Сколько раз казалось: все – безвыходное положение, а ты – раз! – и получайте, хлопцы.

– Может, и придумаю, – ответил Глеб. И сразу же добавил, чтобы понапрасну не обнадеживать: – Что вряд ли. – После чего обратился к Кирееву: – Андреич, может быть, по твоей части что-нибудь сообразить можно? Какой-нибудь фугас соорудить? Такой, чтобы и им вред был, и нам от него не досталось?

Тот размышлял недолго:

– Можно и фугас. Думаю, что ответка нам от взрыва не прилетит. Этот вокзал, – хлопнул он ладонью по стене, – точно Октябрю ровесник. В те времена считались они объектами стратегическими, потому и строили их соответственно. Да и нет у меня столько взрывчатки, чтобы его обрушить. Проблем вижу две. Во-первых, нужны поражающие элементы. И вторая, не менее важная, – закинуть его удачно. Так, чтобы в самое их скопление угодить, а они где-то за стеной прячутся, на вид не лезут, иначе бы мы их без всяких хитростей перестреляли. Ну и чтобы дверь нам взрывной волной не вышибло. А то мы им только на руку сыграем, – хохотнул он.

– Ты, главное, сделай, а уж закинуть-то мы закинем, – обнадежил Киреева Чужинов. – Вон гардина над окном. Подвесим твой фугас на ее конец, в дверное окно высунем и метнем за угол.

– Ну, тогда собирайте элементы, – пожал плечами Прокоп.

– Это мы мигом, – кивнул повеселевший Денис.

Безусловно, всех тварей одним фугасом не извести, но появилось хоть какое-то занятие, вместо того чтобы убивать время в ожидании непонятно чего. В ход пошло все, что имело небольшие размеры и достаточно тяжелый вес: начиная от гвоздей, шурупов и болтов с гайками, извлеченных откуда только можно, и заканчивая порубленными на кусочки спицами от чудом оказавшегося в помещении мотоциклетного колеса. Прокоп бросал взгляды на все росшую кучу поражающих элементов раз, другой, пока наконец не заявил:

– Да хватит вам, в самом-то деле: у меня и взрывчатки столько не найдется. Или гардина ваша веса не выдержит – согнется пополам, – ухмыльнулся он.

Наконец все было готово.

– Ну что, кто будет метать?

– Дёня, кто ж еще? Он единственный снайпер у нас, – улыбаясь, заявил Глеб.

– Ну, Чужак, вот это ты меня подставил! – Денис улыбался тоже. – И отмазаться-то нечем!

– Все готовы? – Войтов стоял с гардиной в руках, на конце которой висела, как выразился ее создатель, «твариная смерть».

Глеб кивнул: готовы.