С. Микхайлов - Мир закрытых дверей

– Если не хочешь обедать – не ешь, – сказал Николай Александрович. – Все равно у нас вечером будет еще одно мероприятие.

– Да, да, я знаю, – медленно проговорила Жанна.

К столу подошел официант и поставил возле министра большую головку сыра.

– От шефа, – сказал парень.

Николай Александрович, брезгливо взглянув на принесенное добро, скорчил рожицу недовольства.

– Теперь придется отправить шеф-повару денежный конвертик, что ли?… – пробормотал он себе под нос и чихнул.

Жанна часто возвращалась в тот роковой день, но с каждым разом воспоминания становились все более размытыми и влажными. Вот и теперь, сидя за столом в компании Николая Александровича и Димитра, Жанна никак не могла восстановить в воображении черты лица Ивана в момент, когда на горизонте неизбежности появился темно-синий микроавтобус с полицейскими. Почему-то их служивые физиономии расцветали во всех подробностях: Жанна отчетливо видела и их сверкающие глаза, и недобритую щетину, и красный румянец перегретых щек, и даже ехидную улыбку на самом мелком и проворном из них, называвшемся шефом, – но бледное лицо Ивана упорно отворачивалось от нее. И в следующем кадре, когда их везли на неудобных сидениях полицейской таратайки, Жанна видела лишь Иванов затылок с взъерошенным хохолком возле уха. И было обжигающе сильное желание коснуться и пригладить этот заусенец, но Жанна так и не решилась сделать этого.

А потом из пустоты возник престарелый прокурор с безобразным фурункулом на правой щеке. И снова Жанна беспрепятственно могла примечать все особенности казенного кабинета и наблюдать за ужимками его морщинистого обитателя, но Иван оставался в тени – и теперь даже торчащий хохолок расплывался и размазывался по красно-деревянным стенам кабинета.

– На экспертизу в больницу номер один! – проскрежетал скрипучий голос прокурора. Иван повернулся к Жанне. Она знала, что он пристально смотрит на нее, но горючие девичьи слезы не позволили видеть его – он уплыл. Он уплыл далеко. Но плакала ли она тогда или ей это только привиделось – память не давала ответа. Была какая-то необъяснимая пустота – как дырки в заграничном сыре.

Иван исчез окончательно. И как-то незаметно, но так органично и своевременно за спиной возник добрый Николай Александрович. Он подошел и утешил ее. Его лицо тоже было размыто. Он говорил много слов, но ни одно из них не осталось в ее памяти. А затем появился доктор в круглых очках и рассказал страшную тайну всего случившегося.

– Прогрессирующий психиоз из-за опухоли мозга, – сказал он про Ивана. – Его личность будет стремительно распадаться, провоцируя сознание на странные поступки и действия, от которых пострадает как он сам, так и окружающие его люди. Это неизбежно и это, к глубочайшему сожалению, не лечится. Медицина пока бессильна.

Жанна вспомнила, как закричала где-то в середине разговора:

– О каком средстве вы говорите?!

– Во Владисевере есть специализированная клиника… – сказал доктор. В его круглых очках-зеркалах отразился ее испуг.

– Холод помогает замедлить необратимый процесс, – продолжал говорить своим бархатным баритоном доктор, – а рисование активизирует моторику руки, позволяя дольше оставаться собой в схлопывающемся мире рационального. Поэтому во Владисевере мы всегда держим запас карандашей и акварельных красок.

– Леди, – прошептал где-то справа Димитр, – мы поможем ему получить максимум из оставшегося. Жаль, что это не лечится.

И Жанна заплакала – и образы прошлого поплыли вместе со слезами.

Громкий и немного шепелявый голос заставил Жанну всплыть из пучины наваждений.

– Как неожиданно вас встретить здесь! – проговорила импозантная дама в коричневом платье шотландского покроя. Пристрастие хорошо и обильно поесть отложилось у дамы индюшачьим жирком в отвисших складках могучего подбородка, нос напоминал крючковатый клюв и явно не был лишен варвариного любопытства.

– Ах, ваше высокопревосходительство, – с воодушевлением гоготала женщина, – я так рада встретить вас здесь! И, между прочим, у вас прекрасный вкус, потому что ресторан чудесный. Здесь по вторникам и четвергам готовят чудную форель, жаль, что сегодня не рыбный день. И как вы уютно расположились за дальним столиком – прелесть и счастье! Я вам завидую. Честно, честно! Однако, не буду вам больше мешать. И желаю всего самого лучшего вам и вашим замечательным спутникам.

На прощание она даже подмигнула министру и засеменила к своему столику в противоположную сторону зала. Николай Александрович пребывал в легком недоумении, даже повернулся к Димтру, но тот лишь пожал плечами, и тогда Зараев отдал шепотом распоряжение:

– Узнай, что это была за тетка, и сделай ей потом какую-нибудь гадость.

Димитр кивнул.

Жанну очень позабавил произошедший курьез. Ей даже захотелось улыбнуться.

– Проснулась, красавица? – вдруг произнес Николай Александрович.

Жанна встрепенулась и нехотя проговорила:

– День какой-то сегодня неправильный.

– Согласен. Тем паче некоторые гражданки бесцеремонно нарушают чужую трапезу, не сидится им на своих местах…

Внезапно Николай Александрович повеселел и резко повернулся к Димитру:

– Я вспомнил, кто она такая, эта тетка! Все отменяется: не надо гадости!

Полковник кивнул еще раз.

– А мы уже приступаем к десерту! – Николай Александрович соблазнительно объявил Жанне.

– Но мне что-то не хочется, – отозвалась она.

– Совсем нет аппетита? – спросил Николай Александрович, но при этом почему-то пристально посмотрел на Димитра. Полковник как будто что-то понял и нарисовал на своем лице зашифрованный ответ.

– Я, пожалуй, выпью минералочки, – произнесла Жанна.

– Да, да, непременно выпей! – воскликнул Николай Александрович и тут же налил в Жаннин бокал жидкость из хрустального графинчика. – Минеральная вода очень полезна. И там, куда мы скоро поедем, будет много такой целебной воды. А берется она из бурлящих источников в прибрежных скалах. Жаль, что ты никогда не видела настоящего моря, не слышала шум его волн и не пробовала купаться в его соленых водах, которые смывают, как слезы, все самое плохое, что было в жизни.

– Мы уезжаем, кажется, уже завтра? – спросила Жанна.

– Да. На полуденном поезде, – сказал Николай Александрович. – А сегодня у нас будет прощальный вечер. Я знаю, что ты любишь балы и чудесные платья, и потому вечером будет звучать музыка и придут знаменитые гости.

– Море… Оно такое огромное и мокрое… – проговорила Жанна, снова погружаясь в соленый туман своих мыслей.

– Выпей минералочки! – сказал Николай Александрович. – И потом можешь идти к машине, а мне еще нужно решить пару финансовых дел с метрдотелем.