Алексей Жарков - 99942 [СИ]

На этот раз "Rainbow Warrior" успел вовремя. Они прибыли к входу в бухту острова Твёройри и, встав на пути загонщиков, принялись распугивать гринд, чтобы те не шли в смертельную ловушку фьорда. Фарерцы остановились и отправили парламентёра, который принялся орать с лодки, чтобы они убирались, что это вековая традиция, что у них есть право, разрешение властей и всё такое… Разумеется, капитан послал его куда подальше. Тогда фарерцы принялись подбираться к паруснику со всех сторон, как идущие на абордаж пираты. Умелые манёвры мешали планам фарерских загонщиков, а заодно отпугивали гринд от залива. Но фарерских лодок было слишком много, и тогда капитан поднял в воздух небольшой вертолёт и приказал спустить на воду надувные лодки. Маша была в одной из них. Лодки отпугивали китов опущенным в воду сонаром, издававшим специальный сигнал китовой тревоги. Фарерцы смекнули, в чём дело, и переключились на "дутики", выловили одну лодку, вторую, добрались до той, в которой была Маша и Питт, радист из Австралии.

Их догнала пара фарерцев, толстяк и тинэйджер с длинным бледным лицом. Завязалась потасовка, Питта сильно приложил толстяк, а Маша в пылу драки ударила тинэйджера по голове попавшейся под руку железкой. Проломила ему череп, как оказалось впоследствии. Парень остался калекой, растением… на шее не очень богатых родителей.

Маша сжала губы, глубоко вздохнула и сделала глоток вина.

Гринд они тогда выручили, но было следствие и суд. Все свидетели обвинения оказались родственниками парня. Жителями большой общины, одной деревни, а раз так, лицами заинтересованными, к тому же Маша оборонялась и до последнего избегала столкновения – не она же первая набросилась на парня… списали на превышение допустимой самообороны, команда её "отмазала", помогла всем, чем могла, подключился центральный штаб "Гринпис", оплатил хорошего адвоката, но по возвращению в Европу её списали на берег.

Во французском Дюнкерке, откуда она добиралась домой автостопом.

Маша покачала головой и снова отпила из бокала.

– Мне тогда было очень тяжело, я будто всех их подвела, подставила… а особенно капитана. Его звали Джереми, он подошёл ко мне последним, когда я стояла на пирсе, проверяла рюкзак, подошёл и сказал, что даже в своих грехах люди – это в первую очередь люди, и жестокость недопустима и к ним тоже. И дал мне…

– Ледоруб? – осторожно спросил Максим.

– Да, в лодках мы использовали его как якорь и как крючок.

– Зачем же его на стену? Это же давит…

– Да, именно поэтому.

Максим задумался.

– Был у меня похожий случай, – начал Максим, – тоже висит, тоже давит…

И он рассказал о парне, которого ранил на заправочной станции. О своём ледорубе.

Утром его разбудил звонок Машиного мобильного. На пороге пробуждения Максим видел сон: они с Машей сидят в вагончике американских горок, который забирается наверх. Стрекочет цепь, вагончик дёргается, взбирается на металлический холм и когда, наконец, справляется, тут же срывается вниз, в какую-то сизую бездну, с которой видно всю Землю – океаны и материки.

Маша протянула из-под одеяла руку и, приоткрыв один глаз, провела по экрану пальцем:

– Да, слушаю… угу… так же нельзя… а вы?… да, конечно… извините, может, вы ещё один денёк хотя бы… вот как… тогда конечно, через час…

– Что такое? – спросил Максим, когда Маша положила трубку и села на кровать, расправляя волосы.

– Да у тётки одной муж вернулся и грозится выкинуть Борисика в окно.

– Кого?

– Бориса… рыжего…

– А, – понял, наконец, Максим, – кота, что ли?

– Вот незадачка, – вздохнула Маша, – и чего бы ему завтра не приехать…

– А что будет завтра? – прикидываясь сонным и наивным, спросил Максим.

Маша хмуро посмотрела на него:

– Скоро узнаешь.

– Хорошо, – отозвался Максим, – с тобой прокатиться?

Маша встала с кровати и ушла в ванную. Ответила оттуда:

– Не надо.

– Хорошо, – сказал Максим, отмечая взглядом, что ноутбук на журнальном столике, убран в чехольчик, отдыхает рядом с пультом от телевизора.

Провожая Машу, он спросил, когда её ждать, и она ответила, что справится за пару часов, если не будет пробок. Спросила о его планах на сегодня. Максим сказал, что подумывает купить новую машину, но не знает какую, нравится одна, даже "щупал" её, но стоит дороговато, и если всё-таки брать, почти не останется денег на кругосветное путешествие, которое он запланировал. Маша внимательно выслушала.

– Не будет никакого путешествия, – сказала она серьёзно, – лучше купи машину, самую дорогую, самую классную, какую всегда хотел.

Максим не понимал. А потом увидел зреющие слёзы, и в груди защемило. Она развернулась и ушла. Он провожал её взглядом и чувствовал, что это уже было, и её уход, и его непонимание, и что самое страшное впереди. Ноющее болезненное дежавю. Загадочный, неосознанный страх. Словно через миг расставания проходила красная линия выбора, отделяющая хорошее воспоминание от плохого. Максим мотнул головой – вздор.

Через несколько минут он включил Машин ноутбук и со второго раза подобрал пароль. Его встретил рабочий стол с тремя значками: "Компьютер", "Почта", "Интернет". Первое и последнее Максима не интересовало, он открыл почту. Забрался в "Отправленные", писем оказалось немного.

Он нашёл вчерашнее письмо, адресованное "Низаму Булгарину". Открыл. Стал читать, вновь ощущая волны холода, лентами разворачивающиеся в желудке. Это было похоже на чтение некролога, в котором сплошь знакомые, дорогие сердцу фамилии.

Отчёт или, скорее, рапорт Маши о том, где находился и что делал Максим в течение последних суток. "Прошлым вечером был дома, утром, в 11:35 отправился в автосервис".

– Твою мать, – Максим до боли в зубах сжал рукой подбородок.

Столько. Всего. Сразу. Он попытался посмотреть на информацию глазами следователя.

Во-первых, Булгарин жив.

Во-вторых, Маша с ним знакома.

В-третьих, какого-то чёрта она отправляет ему письма?! "Она следит за мной? Зачем? Почему?"

Это совершенно не укладывалось в голове: Булгарин и Маша казались настолько далёкими друг от друга, будто людьми из разных миров, из разных времён.

Максим ткнул пальцем во "Входящие". Здесь было значительно больше писем, но все от неизвестных ему людей. Он проверил первые двадцать, ничего интересного не нашёл, и принялся отматывать длиннющий список вниз, в надежде, что снова встретит "Низама Булгарина". Но нет – пусто.

Максим открыл список папок и выбрал "Архив". Здесь было всего два письма и оба от Булгарина. Он открыл первое, в нём обнаружилась долгая переписка, которая заканчивалась словами профессора: "Запись со спутника, о котором я говорил. Наше единственное доказательство. Обошлась дорого". К письму прилагалось два файла: "video-file-1" и "video-file-2". Максим ткнул первый и стал смотреть.