Юлия Лукова - Прах земной [СИ]

– А что мне там делать? – в свою очередь поинтересовалась я, немало удивившись. – Твои друзья, ты с ними видеться в последнее время реже стала, сама как-то жаловалась, вот и наверстаешь упущенное. А мне в спальне у себя ещё поубираться надо.

– Да ты эту и прошлую неделю только и делаешь, что в комнате своей убираешься, пошли сегодня со мной!

– Не, Мальвин, не пойду, что я там буду делать?

Девушка снисходительно закатила глаза.

– А если серьёзно? С кем я там буду разговаривать? – вновь спрашивала я Зубакину, оглядываясь по сторонам и не понимая, почему мы с ней прячемся в самом дальнем уголке сада, куда охранники и те редко заходят.

Слабо подул холодный ветер, закачались ветки полностью облысевших деревьев, завыла на луну бездомная собака. Неприятная атмосфера, хотя и слышно, что за высоким двухметровым забором шумят люди, ездят машины, и всё вроде бы как в нормальном городе.

– И зачем обязательно лезть через забор, чтобы к друзьям сбежать? Отпросилась бы у родителей, и всё.

– Ага, чтоб они со мной отряд телохранителей отправили? – неприязненно скривилась Маля, щёлкнув каким-то пультом в сторону ближайшей берёзки. Сверху тут же что-то три раза пикнуло.

– Это что пищит?

– Камеры выключились. Давай быстро перелазить, а то они через четыре минуты опять включаться, – поторопила она меня, подняв лежащую на земле – то ли специально принесённую, то ли просто кем-то забытую – деревянную лестницу и прислонив её к забору.

– Откуда ты знаешь, может быть, к друзьям тебя отпустили бы и без охраны? – идя уже по широкой улице, наполненной спешащими по своим делам людьми, допытывалась я у неё. – Меня же они с Лёшкой в клуб отпустили без проблем!

– Ага, потому что клуб тот принадлежал давнему папиному дружку и подельнику. За тобой там такой конкретный присмотр был, что никакая охрана нафиг не всралась.

– Правда? – удивилась я, моментально скиснув. Да уж, если так, то Малькины родители действительно клинический случай. Представляю, как они будут кричать, когда мы домой вернёмся.

– Кстати, на, посмотри, – найдя в телефоне фотку Рича, я с самодовольной миной на лице протянула устройство подруге. – Полюбуйся на своего клыкастого.

– Хм-м, – разочарованно хмыкнула та секундой позже.

– А я тебе что говорила?

– Ну и что! Он красивый и прикольный даже без клыков! И глаза у него, как у раненного волка, грустные! – привела странный довод Маля, тряхнув чёрными кудряшками и поправив рукава лёгкой курточки синего цвета, под которой у девушки была одета не менее тонкая шёлковая кофточка.

Да, одежду она себе выбрала знатную. Не то, что я, "деревенщина", джинсы напялила, свитер тёплый, куртку и зимние полусапожки на ноги.

– Тебе совсем не холодно? – поспешила сменить тему я, а то не хватало нам ещё о достоинствах Ричарда начать говорить.

– Не холодно, – подтвердила Зубакина, с брезгливостью поглядев на пробежавшего мимо нас трёхногого кота. Сочувствием, как я уже успела понять, она могла проникнуться далеко не к каждому.

– Опа-на, чувырла стоит. А остальные куда захавались? – внезапно спросила она у самой себя.

Проследив за направлением её взгляда, я наткнулась глазами на высокую, но всё равно кажущуюся хрупкой девушку с красными волосами и миловидным лицом. Она стояла, кутаясь в коротенький фиолетовый плащ, рядом с входом в развлекательный центр и переговаривалась с кем-то по телефону.

Схватив меня за руку, Мальвина на всех парах попёрла к ней.

– Привет, прогульщица, чего опаздываешь? – весело поздоровалась красноволосая, закончив разговаривать и попутно приветливо помахав мне рукой.

Я ответила простой, но искренней улыбкой.

– А что сразу прогульщица? Я, по крайней мере, с нашими созваниваюсь, а ты вообще на целый месяц куда-то из жизни пропала, – поправив чёлку, с долей высокомерия ответила Зубакина. – Это Элька, знакомься. Элька, это – Саша, моя одноклассница.

Я задумчиво кивнула, глядя на то, как девчонки, крепко обнявшись, принялись обсуждать неизвестного мне Иван Палыча, который умудрился опозориться на прошедших учительских соревнованиях, поскользнувшись на бумажке во время бега и упав на другого участника-учителя.

Интонации Александры были вполне миролюбивы, а вот Мальвина опять на всех брызгалась слюной и ядом. Мне даже на мгновение показалось, что её не столько раздражает неуклюжий препод, сколько выводит из равновесия одноклассница. Честно. Она так холодно с ней разговаривала, что сомнения по поводу их дружбы закрались в голову против моей воли.

– А чего ты тут, кстати, стоишь?

– Мишку дожидаюсь. Он в "Крабе", – Александра оглянулась на развлекательный центр. – Никогда не был. На каком этаже находиться боулинг не знает, запрётся куда-нибудь не туда, и будут потом пожары, потопы и разорванные медные трубы, пока нас не найдёт.

– Ага, это в его духе.

– Эль, а ты в какую школу сейчас ходишь? В наш город недавно приехала? – переключила своё внимание на меня красноволосая девица.

– Да, недавно, три месяца назад. А в школу я не хожу, закончила её ещё в том году.

Ну-ну, ты уверена, что точно её закончила?

Не знаю, у меня сейчас полжизни из памяти стёрто. Не рассказывать же посторонним, что из-за двукратной потери памяти я не могу вспомнить даже такой элементарной вещи?

Саша с поразительным рвением принялась расспрашивать меня о жизни. Я отвечала, но при этом старалась ненавязчиво обходить те вопросы, где так или иначе могла быть затронута тема семьи и аварий.

– О, Мишка идёт! – вдруг почти с детским восторгом воскликнула моя новая знакомая и быстро пошла навстречу неторопливо бредущему к нам парню с ярко-жёлтыми волосами и ростом примерно на двадцать сантиметром выше меня.

– Кикимора, к Мишеньке побежала, жаба бородавчатая. Бедный Самохин, как у него терпения хватает эту дуру шестнадцатилетнюю терпеть?

– Ты так говоришь, будто тебе самой не шестнадцать.

– Ты, в отличие от меня, не знаешь её характера! – оскорблённо воскликнула девушка. – Обезьяна мадагаскарская! Кидается на всех и вся. На девчонок из зависти, на парней из жадности, шалава паршивая.

– В шестнадцать лет и… проститутка? – выразила я не дюжие сомнения, посмотрев на неторопливо идущую к нам Александру, под ручку с Михаилом.

– Да, а в тринадцать первый аборт!

– Откуда такие сведения? – Мальвина пусть и недолюбливает людей, но врать на подобные темы, я думаю, не станет.

– От верблюда, – раздражение в голосе Зубакиной проскользнуло столь явно, что я посчитала лучшим больше не приставать к ней с расспросами.

Однако к Саше у меня отношение стало более настороженным. Неприятно и дико знать, что тринадцатилетние дети творят и живут тем, о чём не каждый взрослый человек может помыслить.