Андрей Крыжевский - Эвотон: 180

Внезапно мой словарный запас иссяк: на миг в душу основательно закралось предчувствие неотвратимости ужасного… Догадка уже воцарилась в голове, но не нарисовалась, скрывая своё истинное лицо. И тогда глаза заметили их! Казалось, что моё дыхание остановилось, а остатки мыслей уничтожились вместе с плотным огнём суливейцев – десятки плазменных сгустков неизбежностью настигали крохотный, но переполненный отвагой антиграв. «Своих же!»

– Подонки конченые! – вырвалось из моих уст.

– Тихо! Спалишь нас!.. Я уже молчу об отрицательных эвотонах… – требовательно и полушёпотом отозвалась патрийка.

Раздался раскатистый взрыв, сила которого магнитом притянула взволнованные взгляды окружающих в сторону горизонта. Его со скоростью Этона заполняло красно-жёлтое пламя, поднявшее тонны пыли и грунта, тысячи испепеляющихся обломков и десятки не успевших взорваться автомобилей в воздух. Я без промедления погрузил Юву в заботливые объятия сохранившими спокойствие ладонями, стремясь распространить их состояние на любимую инопланетянку.

Между тем расширяющиеся кольца взрыва, восходящие к небу, по-прежнему не исчезали. Становилась очевидной его природа, состоящая не только из плазмы… Антивещество!

– Звери! – её глаза воспламенились гневом, и я с опаской насторожился. – Цорги вы!

– Эй!

Мы синхронно повернули головы и глянули на мужчину атлетического телосложения в военной форме, нерешительно, шаг за шагом, приближающегося к нам.

Я с призрачной надеждой, отдающей привкусом самообмана, обернулся в направлении контрольно-пропускного пункта первой и второй Формаций, но затем, таки прислушавшись к разуму, послушно вернул фокус внимания на пограничника Суливеи! Мужчина с пристальным взглядом уже преодолел значительное расстояние от своего изначального места пребывания возле широкого отверстия (предназначенного для проезда и прохода через границу) в системе колючей проволоки и бетонных высоких плит.

– Эй, вы! Да! Вы! Не двигаться!

– Что ему нужно?! – беспокойно, на выдохе, прошептала инопланетянка. Мой взгляд ошеломлённо остановился на пальцах её левой руки, плотно сжимающих плазменный шок с противоположной от пограничника стороны. – Что-то пошло не так… Ошибка… Как же мразь распознала нас?..

– Сохраняй спокойствие! Не двигайся. И не своди с меня глаз! Не поворачивайся, слышишь?! Не поворачивайся!

– Молчать! Поднять руки! Выполняйте!

Я держал язык за зубами! Мне не хотелось, чтобы ситуация полностью вышла из-под контроля. Я наслаждался её красным свечением, последовавшим, наверное, как реакция на взрыв. Красивейшие языки огненного пламени, сияние радужки железными оковами приковывали моё внимание, подчиняя своей воле! Мне не хотелось отвлекаться… И, в конце концов, я безропотно подчинился…

– Почему… всматриваешься… в мои глаза?..

Периферическим зрением, не спуская глаз с её сияния, я заметил, что количество пограничников неуклонно увеличивается.

– Юва, я безгранично люблю тебя в мире границ! И я готов терпеть и бесконечно прощать этот несовершенный мир лишь потому, что всё его совершенство заключено в тебе!

Роскошная и восхитительная патрийка, мгновенно налившись румянцем, растерялась, смущённо потупив глаза.

– Последнее предупреждение: немедленно поднять руки! Или стреляю на поражение!

– До сих пор любишь его? До сих пор думаешь о Веле?.. – в моём голосе искренне прозвучали одновременно и надежда, и сомнение, и разочарование. Её подсвеченные глаза, абсолютной силой магнита притягивающие взгляд и душу, нерешительно, но с любовью – какой же я счастливый землянин – с любовью разглядывали каждую клетку моего лица, которое испытывало всю мощь вселенского напряжения в одночасье. – Не смей! – прозвучавшие слова постепенно отражались на женском лице чрезвычайно плотным слоем мрачных туч. – Патриец предал тебя и бросил! Не смей… Я же останусь до конца! – я совершил движение в сторону возлюбленной, чтобы защитить и закрыть её своим телом, а правая рука уже потянулась к плазменному шоку, испытывающему жажду в отношении пограничной крови…

– Калпа! Заткнись, мерзавец! Заткнись! Мерзавец! Мерзавец!..

Инопланетянка с неимоверной силой ударила меня в грудь, предоставив шанс неосторожности показать пограничнику Суливеи плазму в хрупкой левой ладони!

– Нет! – проревел я во всё горло, наблюдая, как суливеец прицеливается в Юву, чтобы произвести выстрел! – Нет!.. – я неизбежно заваливался на спину, превращая свои слова в преступную фальшивку, а себя – в безжалостного наблюдателя. Мои губы проклинали меня, а мозг ненавидел, воображение сжигало и хоронило заживо, а сердце восстанавливало, чтобы уничтожить заново!

Лицо беззащитной Ювы моментально налилось ужасом. Да, её периферическое зрение не различало прицелившихся. Но мысль в её голове заменила глаза: пронизанный сковывающим трепетом взгляд удерживал прощальный фокус на выставленном оружии, которое преданно сжимали женские пальцы на виду у пограничников. Наверное, познавшее тяжелейшую боль кристально чистой, преданной и наивной любви прекрасное создание смирилось со своей участью: пальцы буквально впились в плазму, отвергая все иные варианты…

Внезапно патрийка повернула голову в противоположную от пограничника сторону, послушно сомкнув веки! Причиной послужило появление на её волосах и щеке, повёрнутых к суливейцам, растекающихся кровавых пятен!

– Нет!.. – закричал я без малейшего намёка на покорность. Нет! Без капли сомнения! Нет! Без преступных манёвров для компромисса! – Нет! Юва, милая! Нет! Ты, гнида! Суливеец конченый во все щели! – Юва, основательно обессилев, свалилась на колени, плотно и беззащитно прикрыв щёку и волосы двумя ладонями. – Выжгу вас до одного! Испепелю ваше псевдогосударство придурков беспамятных! – в момент произношения последних слов в моей голове возник нарастающий свист, который тем не менее лишь способствовал сосредоточению жизненных сил в одной-единственной точке – плазме. – Хозяин избавляется от своего дерьма, но я опережу его! – и рука таки подняла на нужную высоту плазменный шок, вместе с моими глазами нацелившийся на ссуку… на ссуку… – Ссу… Шо за чертовщина?!

Пограничника охватили выворачивающие конвульсии: проступившие сосуды лопали один за другим под бурные струи пота и слёз! Лишь эвотонирование способно вытягивать силу с таким беспощадным нажимом, когда жертва остаётся наедине с одним-единственным чувством – потерей души. Многие земляне прозвали его Молотом дьявола, потому что ноющая боль в солнечном сплетении, которая изводит эвотонируемого, бьёт ударами, словно кувалда.

Прежде чем суливеец свалился бездыханным на земную поверхность, из вновь разорвавшегося сосуда кровавым фонтаном забили родники, в полёте трансформирующиеся в шаровидные сгустки, часть из которых разбивались об объятое трепетом тело Ювы. Мертвец грохнулся на землю, и тогда показался сам дьявол с его молотом – абсидеум в тёмном костюме и солнцезащитных очках. Всё как полагается… Всё как всегда…