Андрей Крыжевский - Эвотон: 180

– Не переживай: ресурс восстановят. Пожалуйста, не теряй над собой контроль, – попросил я её на фоне многолетних воспоминаний: патрийка умела нажимать на педаль тормоза, препятствуя взрыву вулкана, но не землетрясению перед ним.

Тем временем я закрыл глаза, очистил свой разум от любой мысли и с завидной решительностью коррупционера открыл дверь со словами:

– Здравствуйте! Нам необходима печать на справке с историей Эксперимента, – чрезвычайно деловито, без капли намёка на обжалование или с явным намёком на подкуп апелляции проговорил я.

Мужчина, отвлёкшийся от чтения… газеты!.. Бумажной газеты! Суливеец, заметив в моей интонации сладкую нотку предварительной договорённости или медовый колокольчик открытия эвотонной кассы, пропел:

– Живу вашими нуждами, перед которыми сердце звоном бьётся.

– За нас или за нужды? – с улыбкой спросил я, но затем добавил прежним голосом: – Не сомневаюсь, что так оно и есть.

Его лицо снова налилось негой. Мужчина, отставив газету в сторону, с наигранным сомнением, продиктованным обязательностью соблюдения законодательной формальности, вежливо прошептал:

– Покажите, пожалуйста, справки.

Я достал из кармана пиджака два сложенных листа бумаги.

– Прошу, – с лицом, полным тактичной надежды на соответствие документов требованиям закона, или с невозмутимым добродушным безразличием, продиктованным уверенностью в достижении такого соответствия, проговорил я.

– Кажется, всё в порядке, – доложил суливеец. – Здесь нет соответствующего штампа… – его палец показал пустую ячейку правого нижнего угла в документе. – Я поставлю, не беспокойтесь. А почему пропустили первичный контроль?

Мне моментально вспомнилось компактное строение с миниатюрным Магнитом и абсидеумом, налитым карательным гневом.

– Абсидеум снаружи, – незамысловато ответствовал я, сохраняя в уме их безоговорочную преданность инопланетным захватчикам.

Но что-то пошло не так! Сперва я лишь почувствовал неуловимые глазу изменения, а затем заметил короткий проблеск неприязни, выраженный в промелькнувшем презрительном взгляде.

– Нужен штамп! Вернитесь и оформите первичный контроль надлежащим способом, пожалуйста, – повелительно и сухо прозвучало с его стороны. Затем появился Магнит.

«Дежавю», – пронеслось издевательской мыслью. Тем временем перемены лишь начинали пропитывать опасностью окружающую действительность… Внезапно и стремительно суливеец прицелился мне за спину – я отчётливо заметил его движение периферическим зрением, оборачиваясь в сторону Ювы. Инопланетянка, видимо, предчувствуя такой поворот событий, уже поднимала выходное отверстие ствола в направлении суливейского мерзавца! Но за любимой патрийкой неприступной скалой находился… тот самый абсидеум, который направил нас не в третий, а во второй кабинет справа! Его ладонь предупредительно запеленговала Юву с полной готовностью к эвотонированию.

– Гнида! Решил наживаться на эвотонах! Крадёшь земные души, тварь?! – выпалила Юва.

– Да что ты понимаешь, стерва инопланетная?! Выпучила свои красные глаза и считаешь, что замочишь очередного ублюдка в суливейской клоаке? Давай, стреляй! Только прокормишь ли ты мою семью? Будешь ли ты заботиться о сыне, которого постигли такие же дефекты с памятью, как и его отца?! Молчишь, курва?! Глянь сюда! – суливеец сначала открыл голограмму, на которой демонстрировался условный параметр на отмену, а затем показал Помощник с прикреплённым Магнитом на своём запястье. – Знаешь, как твари расправляются с пойманными коррупционерами? – его бесстрашные глаза грозой пронзили абсидеума напротив. – Заставляют нырять в дерьмо глубже! Только умножай на десять, а полученный результат – ненасытным паукам во главе суливейского стада баранов! Таких, как я! Таких, как мы!

– Зачем же слепо…

– Да потому что мы и есть паутина! Су Ливей, мразь конченая, объединил нас сокровенной идеей, которую нельзя будить напрасно. Именно тварь лишила суливейцев души и разума! Или, может, только души… Разума уже не существовало, ей-Богу! Эвотоны – есть. Масса, которая преданно воспринимает каждый звук из его задницы в качестве священного слова, – есть! И тогда сволочь, наблюдая за Экспериментом, приняла решение возвести коррупцию в ранг национальной идеи, прикрывая шлак доктриной национальной безопасности, с помощью которой в диктатурах оправдывается всё, что душе угодно! Предварительно отшвырнув баранов за черту выживания!.. – суливеец придвинул к краю стола Магнит, с помощью которого высасывались эвотоны. – Из-за нашей обработки у детей повсеместно наблюдаются отклонения! И как тебе такая жизнь?! Жизнь барана! Впечатляет?.. Жизнь? Моя жизнь, в которой есть ежедневный норматив – десять тысяч эвотонов с участников Эксперимента, возвращающихся из Формаций. Или в противном случае хрень на запястье высосет остатки из такого дерьма, как я! – его наполненные искренним злом зрачки сфокусировались на Магните, находящемся на столе. – Нужно выполнять норматив, чтобы выжить! И чтобы выжила моя семья! Мой сын, который располагает меньшими шансами на трахнутую игру, чем его отец-баран! Но нет… Суке показалось мало! Видишь? – его исполненное безумства зрительное сверло разбивало в клочья информационную голограмму Помощника. – Если я не выжму оставшиеся пятьсот эвотонов, то вместе со мной на тот свет отправится вся семья! И единственный сын, ответственность за мучения которого лежит на моих плечах. Плечах подонка, использующего в качестве мозгов задницу, а в качестве веры – туалетную бумагу марки «Ф.Ко». Вечно гореть в аду мрази!

– Почему не боретесь за себя и будущее? Почему смиренно терпите их?..

– Это, – я заметил, как землянин сперва пожалел о том, что принялся отвечать на вопрос Ювы. Однако, переполняемый отчаянием крайней степени, всё же продолжал, – это не а…

Закручивающимся спиралью вихрем мимо моего лица пронеслась плазма и прожгла насквозь грудь землянина, который, выражая Юве глазами отчаянную мольбу, кончиками пальцев пододвинул Магнит в её направлении. Прибор свалился с края, и в помещении раздался одинокий стук, проникающий в каждого, словно молоток судьи при оглашении приговора. Затем я заметил, как патрийка, основательно пригнувшись, подбежала к суливейцу и скрылась за столом. И тогда я погрузился в трудно объяснимое состояние, не испытываемое прежде… Моё ощущение времени стремительно исчезало, а реальность – останавливалась в буквальном смысле. Но я всё ещё мыслил! Воспоминания проносились в голове со скоростью Этона. «Вечно гореть в аду мрази! Да потому что мы и есть паутина! Живу вашими нуждами, перед которыми сердце звоном бьётся. Но только вариант не допускал множественность выбора… Получается, что коррупция может применяться в качестве оружия…» Поток неумолимо замедлялся, и приходило понимание того, что, возможно, эти воспоминания – конечные в моей бессмысленно прожитой жизни… «Юва, я безгранично люблю тебя в мире границ! Патриец предал тебя и бросил! Не смей… Я же останусь до конца! Я же останусь до конца! Я же останусь до конца…»