Сергей Плотников - Обретенная

Я глядел на девушку с длинными распущенными волосами — и не мог пошевелиться: такая буря чувств бушевала в моей душе. За всеми переживаниями, попытками разрулить как из рога изобилия сыплющиеся проблемы, и прочим, я подуспокоился, принял разумом, что свершилось чудо и моя любовь вновь со мной… но, видно, сердце, истерзанное многими месяцами скорби по безвременно потерянной, не смогло перешагнуть барьер так же просто. И вот сейчас — сейчас я как будто… ожил? Исчезла тонкая, невидимая и неощутимая пелена, за которой я запер свою боль и какую-то часть себя. Блок. Запрет, не дающий слететь с катушек. Теперь преграды пали! С этой стрижкой, любимая стала безумно похожа на саму себя — примерно такой я её и запомнил в день, когда она исчезла, и я — наконец-то всем сердцем поверил . Кроме того, перед процедурой супруга всё-таки стянула с себя красивую и эргономичную, но всё-таки слишком сильно обезличивающую силуэт алую штурмовую броню и теперь щеголяла в тонком облегающем белом комбинезоне — в таком меня Кобра чуть не заставила тащиться на катер к рим Фогу. Я краем сознания отметил, как Ната аж покачнулась от моего эмоционального взрыва — а потом нас накрыла и унесла волна, где мыслям места не было. Зато в каюте была шикарная двуспальная кровать…

…проснувшись, я долго глядел в потолок, лениво пытаясь восстановить последовательность некоторых событий — но получалось так себе. Я даже никак не мог сосчитать количество раз , которое мы… получалось что-то вроде шесть или семь. Честно сказать, немного больше, чем казалось доступным для моей скромной физиологии. И, кажется, в процессе второго, что ли, раза, я во весь голос вопил, что это «наказание за то, что так меня напугала»… и это было грубо. Очень. Н-да, разум тут и не ночевал — надо полагать, я рискую оказаться единственным живым не-псиоником, который вот так поимел элитного имперского штурмовика… что за хрень лезет в голову? Попросить у Тай, что ли, чтобы достала из корабельного кластера запись и просмотреть? Хотя нет, ну его нафиг… ещё найду что-нибудь, что память благоразумно не сохранила. С этой мыслью я уснул, а проснулся от… гм, проявления внимания выспавшейся жены. Ну хоть в этот раз всё получилось вдумчиво и доступно для запоминания. Короче, проснувшись ещё раз, я узнал, что минуло уже практически двое суток из шести, но переживать по этому поводу не получалось. Наоборот, я чувствовал, что мы достигли чего-то важного. Взаимопонимания? Нет, оно ведь и раньше было… Взаимоуверенность, что ли? Пропало чувство хрупкости всей ситуации, мне больше не было в глубине души страшно, что Ната возьмёт и пропадёт из моей жизни так же внезапно, как вернулась. Свою «настоящесть» мы друг другу доказали по полной программе! Теперь я даже не сомневался, что на Корне мы со всем справимся. Иначе просто быть не может, когда моя семья собирается вместе.

— Ммм… — Я с силой потёр лоб ладонями. Нормальных слов у меня уже не осталось, но не ругаться же на… этих. Передо мной, одна на кресле, а другая прямо на полу, расположились две весьма примечательные личности… и дулись! Причём если Ната брала природной выразительностью мимики, то Тайна замечательно обходилась шарообразной формой корпуса… этакая боевая ничья. Блин. — Так, давайте ещё раз. Наши дети сейчас находятся на территории школы-пансионата, и покинуть её без разрешения персонала этого учреждения не могут… по крайней мере, будем исходить из этого. Для того, чтобы убрать Гора и Лиссу из-под удара рим Фогов… что опять не так?

— Наши дети. — Выделила голосом наморщившая изящный носик Ната.

— Я так и сказал.

— Нет, ты сказал так, обращаясь ко мне и этой шту… Тайне. — «Поправилась» жена, как бы внезапно заметив свою оговорку. По счастью, Тай сказать в ответ ничего не могла, а лёгкое покачивание на манипуляторах любимая расшифровать не смогла. Зато смог я, и мне опять захотелось взяться за лицо. Бож-же… не думал, что это будет ТАК трудно! Ладно, похоже, пора заходить с козырей.

— Вообще-то Тай… ммм, тоже член нашей семьи. — Тщательно удерживая эмосферу «спокойствие», оповестил благоверную я. — Мыслящее, пусть и искусственное существо не может быть собственностью, согласна?

Я специально не смотрел на Нату, чтобы изменение выражения её лица не заставило меня сбиться с тона во время произнесения фразы. Так что сейчас, подняв глаза, я насладился редким зрелищем «глубокий шок по-аристократически», и только когда она более-менее справилась с эмоциями и открыла рот для отповеди, добил:

— Мехны не особо распространяются об этом, но и секрета не делают: их так называемые «помощники» имеют внутренний статус подопечных до тех пор, пока не обретут полноценный, сравнимый с человеческим, разум. Тай — как маленький ребёнок, и я, принимая её под свою ответственность, стал её опекуном. По-человечески это называется «усыновил». В смысле — удочерил. А ты, о моя супруга, получаешься её «мамой».

Эффект даже несколько превзошёл мои ожидания: всё время порывающаяся что-нибудь сказать Ната, буквально подавилась висящими «на кончике языка» словами и воздухом, и раскашлялась, а круглая гордячка, до того успешно игнорирующая все команды со стороны девушки, и сейчас демонстрирующая моторикой настроение «мне скучно», перекувырнулась через себя, не совладав с моментом инерции собственного корпуса. Один из минусов искусственного интеллекта — резкого и не расчётного перераспределения вычислительных мощностей можно добиться обычными словами. Как ни крути, разуму нужны эмоции для работы — или, в данном случае, их виртуальный заменитель, а, значит, и все минусы обладания ими будут проявляться в той же мере, что и плюсы.

— Уж простите, не хотел вываливать всё вот так, но вы меня сами вынудили своим поведением. — Без всякого раскаяния в голосе «извинился» я. — Теперь, пожалуйста, побыстрее осознайте положение вещей, и давайте вернёмся к обсуждению… наземной операции.

Однако, моим надеждам не суждено было сбыться. Разумеется. Пауза затягивалась, а Ната молчала, глядя, как это говорят, «внутрь себя».

— Любимая? — Не выдержал я через минуту. Девушка подняла на меня затуманенный взгляд, потом помотала головой и посмотрела уже более осмысленно.

— Не понимаю. — Жалобно произнесла она. — Я чувствую тебя, как себя… лучше, чем себя. Но сейчас… это же шутка была?

— Про удочерение? — Я дождался осторожного кивка и пояснил. — Не шутка. Юридической силы, сама понимаешь, у такого решения нет, но я взял ответственность, и я буду её нести, сколько нужно. Тем более — помнишь? — Тай несколько раз спасла мне жизнь, без неё мы бы вообще не встретились. Но «мамой» себя можешь не считать, если не хочешь, конечно…