Николай Слимпер - Бессмертный

— Где я?

— Какая разница? — Это был голос того виросуса.

— Действительно. Зачем меня сюда притащили?

— Узнаешь.

— Ты всегда так односложно отвечаешь?

— Да, — ответил он спустя короткую паузу.

— Лады. Так все-таки, чего тебе от меня надо? Денег? Органы? Может, хотите принести меня в жертву богу? Так я атеист, он подавится.

— Хватит острить, — повысил он голос. — Не придуривайся, ты знаешь, чего мы от тебя хотим.

Мы? Значит, он не один. Ну конечно не один. Один бы не стал так рисковать. Всегда нужен тот, на кого можно переложить вину за собственные промахи. А промахнулся он с самого начала, пусть пока и не знает об этом. Все они промахиваются, и осознают это, лишь когда я ломаю им шеи.

— Оу, так вы знаете, что я бессмертный?

— Конечно, знаем, идиот, иначе бы не стали тебя травить.

— А, точно, вот оно что было.

Интересно, они знают, что на меня не действуют практически никакие яды и отравляющие вещества? Если да, то им пришлось повозиться, чтобы найти нечто, на что у меня нет — не было! — иммунитета. А если нет, то им сильно повезло. В везение я верю, но волосатик, как и остальные его соучастники, им явно не обладают.

— Если ты не заткнешься, — начал вскипать волосатый, — я…

— Убьешь меня? — перебил я его. — Я бы посмотрел. Только развяжи сначала, а то мне отсюда ничего не видно.

Виросус, я услышал, уже что-то схватил, однако его одернул другой голос, более спокойный, но твердый:

— Успокойся, Гонсал. Разве ты не видишь, что он пытается тебя вывести из себя? Не поддавайся на провокации, я не раз тебе уже об этом говорил.

Этот говорил так же спокойно, как и виросус в начале, но голос его бы сильнее.

— О, кажется пришел кто-то поболтливее, — усмехнулся я.

— Смейся сколько влезет. Ты сейчас только и можешь, что беспомощно тявкать.

— Ой-ёй, кажется кто-то не знает правил игры. Должен быть злой полицейский и добрый, а вы оба просто тупые.

— Нерос, дай я ему глотку перережу, — прошипел Гонсал.

— Ты его этим вряд ли убьешь, но все же. Он нам нужен живым.

— Я знаю, но моральное удовлетворение я точно получу.

Не доверяйте Людям, которые получают моральное удовлетворение от перерезания глоток. Многие считают, что мне тоже нравится убивать, но это не так, просто у меня зачастую нет выбора, но совесть за убийство ублюдков меня не мучает.

— Да ты ходячий шаблон, — вновь заговорил я, — прям анекдоты сочинять можно; мало того, что тупой, так еще и псих — опасное сочетание.

— Заткнись, — рявкнул виросус.

— Хах, если бы вы хотели, чтобы я заткнулся, давно бы заткнули. Нет, вам нужно, чтобы я говорил.

А я люблю поговорить, особенно если не просят. Выведя Человека из себя, можно увидеть его истинное лицо, точнее рожу, а в рожу грех не дать разочек-другой.

— Тут ты прав, но говорить ты будешь только тогда, когда мы позволим.

— Ладно-ладно, не сердитесь. Можно, милсдари, мне слово молвить да вопросить, аки разумный смерд?

— Говори, — спокойно ответил второй, который не волосатый. Шуток он не любил, а может просто не понимал, что я шучу, даже издеваюсь, даже не скрывая этого.

— Чем вы меня таким накачали? — поинтересовался я. — На меня почти никакой яд не действует, а тут свалил, что слона гранатомет. А если яд и действует, то обычно не так долго, чтобы меня успели куда-то перевезти и заковать.

— Понравилось? — в голосе этого Нероса послышалось ехидство. — Это очень сложный коктейль, созданные Гонсалом, он в этом деле разбирается. Яд был на его руке, которую ты имел неосторожность пожать, хотя, надо отдать тебе должное, ты вырубился не сразу, как обычно бывало, когда мы проводили эксперименты на других. Потом, когда мы везли тебя сюда, каждые несколько минут вводили тебе инъекции уже других ядов, чтобы не проснулся ненароком.

Значит, мы либо где-то недалеко от того места, где была назначена встреча, либо у них очень много сильных ядов, воздействию которых я никогда не подвергался. Радуют меня такие моменты, когда в своей очень длинной жизни я натыкаюсь на что-то новое и неизведанное, хотя, казалось бы, за почти три тысячи лет можно было пережить все, что только можно. Вселенная не бесконечна, но неимоверно огромна, как и фантазии Людей, которые продолжают придумывать и открывать что-то новое, ранее неизведанное. Интересно, что закончится первым: существование мира или фантазия?

— Очень умно, только кое-чего вы не учли.

— Я знал, что ты так скажешь.

— Я тоже.

— Что тоже?

— Я тоже знал, что я так скажу.

Нерос тяжело и нетерпеливо вздохнул. Любого можно вывести из себя, нужно лишь подобрать верный ключик.

— Мы знаем, что ты просто прикидываешься дурачком, — сказал он.

— Кто вам сказал?

— Можешь острить сколько хочешь, но ты все равно все расскажешь. Очень скоро.

— Да я прям сейчас все расскажу: крупные деньги я прячу под матрасом, а мелочь — в трусах… Ой, нет, последняя фраза какая-то двусмысленная вышла. Вырежьте это, пожалуйста.

Оба, и Гонсал, и Нерос, усмехнулись. Наверно, они уже успели убедиться, что это неправда.

— Отдохни пока, новых шуток понапридумай, а мы зайдем, когда… Когда время будет.

— Эй, стойте, не уходите, мне не надо ничего придумывать, у меня их и так полно. Вот слушайте: «Охотник собрался на охоту в тайгу…» Ушли. Какие невоспитанные. Они, наверно, даже не знают, что такое тайга.

Их не было две недели. За это время я успел подумать о смысле жизни, но, как и обычно, ни к чему конкретному не пришел. Для меня смыслом жизни стало бесконечное развлечение. Убивать я не люблю, но время является исключением.

— Занятые же вы люди, — подал я голос, услышав, как открылась дверь, — я уже хотел идти вас искать. Боялся, что-то случилось. Так вот: «Охотник собрался на охоту в тайгу…» Эй, чем вам тайга не нравится?

Их не было еще месяц. Я в голове сочинил пару тысяч песен, но ни бумаги, ни ручке у меня не было, так что я не смог их записать.

Войдя в лабораторию (или как они это называли?), они сразу же заговорили, тем самым не дав говорить мне:

— Как мы понимаем, ты можешь сколь угодно долго находиться без еды. — Это было утверждение.

— Ну, от пиццы я бы не отказался.

— А еще, — продолжил Нерос, не обращая внимание на мои колкости, — тебе нет необходимости ходить в туалет.

— Я сходил перед тем, как вы меня схватили.

— Просто интересно, — подал голос Гонсал, — сколько тебе лет?

— Я видел зарождение Вселенной, — чуть ли не пропел я.

— Не слушай его. Он горазд врать.

Не, ну тут не поспоришь. Но зачастую я говорю полуправдой. Я видел зарождение Вселенной, но лишь в документальных фильмах. Зато правда в том, что увижу ее смерть. Все умрут, а я останусь. И кто знает, может мое заявление не будет уже столь надуманным, может, когда умрет эта Вселенная, зародится новая, со мною во главе.