Николай Слимпер - Бессмертный

Направление, куда мне нужно было идти, четко проступало на фоне полуразрушенной пирамиды здания. Я бегом направился к кораблю, увидел, что сканер отпечатков ладоней в крови; не долго думая, я приложил свою ладонь, малый задний люк начал медленно опускаться.

То, что предстало перед моим взором, казалось, вылезло прямиком из какого-нибудь триллера. Повсюду была кровь, даже на потолке, а внизу на полу лежало два тела. Как оказалось, источником крови был Верон, который, на первый взгляд, имел ранения везде, где было можно. Чуть ближе к люку лежал Иолай, который и подал голос:

— А, вот ты где, а мы тебя искали.

— Это заметно, — усмехнулся я, оглядывая внутренность корабля. — Что здесь произошло? Что вообще произошло, когда Верон выпрыгнул с тобой из окна?

— Это долгая история, лучше приведи в чувство Верона, нужно отсюда убираться.

— А Мара и Костун?

— А где они? — спросил Иолай.

— Про Костуна не знаю, а Мара… Есть вероятность, что вы ее взорвали к чертовой матери.

Повисла неловкая пауза. Иолай открывал и закрывал рот, словно забыв, как говорить.

— Я… — заговорил все же он изменившимся голосом спустя минуту. — Я не хотел. Я не знал, что взрыв будет таким мощным. Я…

— Хватит. Будешь себя жалеть, когда мы точно выясним, мертва ли она, и по твоей ли причине.

— Да… — поник киборг.

Я нажал на внутренней панели на кнопку и закрыл люк.

Верон, как оказалось, ударился головой, когда корабль задом рухнул на землю, из-за чего и потерял сознание, что для гераклида было достижением. Кровь быстро начала сворачиваться, из-за чего сильной потери крови вроде бы не было, хотя еще было ранение в район груди — не опасное, по заверению Иолая, — а также были перебиты обе ноги в нескольких местах.

— Что у тебя с зарядкой? — спросил я.

— Не особо, максимум могу рукой пошевелить.

— Плохо, — поджал я губы. — Ты не знаешь, насколько прочен это корабль?

— Без понятия, я на таком раньше не летал, но материал вроде как один из самых крепких, из таких военные корабли особого назначения делают.

Вероятно, у модели «Фисташка», по образу которого был создан «Gurin Mnyama», обшивка была из куда менее дорого материала.

— Это хорошо, значит нас тут никто не побеспокоит. Тогда я сначала лучше тебя отнесу, чтобы ты встал на зарядку, а потом вернусь за Вероном.

— Нет, лучше сначала его.

— Ты не в том состоянии, чтобы спорить.

Взвалив Иолая на плечо, я отнес его в командную рубку и поместил в специальную капсулу, предназначенную для подзарядки киборгов, андройдов, роботов и им подобных. По желанию, в такой капсуле можно было подзарядить все, что вообще можно зарядить, и провода не нужны, для ныне живущих это было в порядке вещей, но я жил еще в то время, когда у нас на планете общий вес проводов превышал вес устройства, к которому они подключались. Затем я вернулся за Вероном и взял его на руки, а не положил на плечо, так как не очень-то хотел запачкать мои новоприобретенные одежды, особенно штаны, напоминающие те, что я раздобыл, когда выбирался из лаборатории Нероса при нашей первой встречи, только без ремешков.

Ощущение было странным. Я никогда не видел гераклида таким… беспомощным и безобидным. Верон безвольно висел у меня на руках, повесив руки, словно сосиски и откинув назад голову, болтающуюся из стороны в строну при каждом моем шаге. Я даже не смог сдержать смешок. Это как Красавица, несущая на своих тонких белоснежных ручках могучее волосатое Чудовище. Хотя сравнение не очень, так как я красавец, а не красавица. Задумавшись о своей роли в сказке, я случайно ударил Верона головой о косяк двери в комнату, куда я нес его, чтобы положить в стеклянный гроб и завалить яблоками, но план рухнул, так как он пришел в себя.

— Где я?

— Почему все, кто приходит в себя, задают такой этот вопрос? — Я положил его на кровать.

— Может потому, что они и правда не знают и не понимают?

— Стоит лишь оглянуться и все станет ясно, — сказал я.

— Ладно, прекращаем словесную перепалку. Какова ситуация?

— Прекращаем, прекращаем. Ситуация, говоришь? Все плохо. Корабль лежит в порушенном им здании сената, а вокруг него чуть ли не война. Хотя, почему чуть ли? Война и есть. Мы внутри корабля, — сказал я, чуть помолчав, — что очевидно по интерьеру. Ты серьезно ранен, даже для гераклида: плечо, ноги, голова, так что придешь в норму где-то через полчаса. Хотя тебе лучше знать. Иолай почти пуст, так что ему для полной подзарядки потребуется примерно столько же. Я после ваших выкрутасов еле выжил, чесслово. Так бабахнуло, что у меня чуть душа из тела не вылетела.

Что было правдой. Будь я ближе к эпицентру взрыва, от тела бы вообще мало что осталось, и я бы воспарил. Тогда бы, кстати, мое тело восстановилось бы намного быстрее. Наверно, не надо было бежать; инстинкт самосохранения даже спустя тысячи лет у меня так и не стал рудиментом.

— Это все Иолай. Не знаю, что он там такого натворил, но корабль чудом не развалился на части. Он ведь не развалился?

— Ну, несмотря на взрыв и падение, он, насколько я мог видеть, не особо пострадал, только все, что не было привинчено, теперь валяется. В коридорах в некоторых местах висят какие-то провода и кабели, но вроде целые.

Корабль был прочным как снаружи, так и внутри, вот если бы все Люди были такими же…

— С кораблем понятно, а остальные?

— Со мной Костун на связь не выходил. А Мара… Когда я видел ее в последний раз, она убегала в туалет, находящийся на этаже, где посадочная площадка. Хочу напомнить, что вы с Иолаем все там разнесли.

— Она… мертва? — пораженно спросил Верон, едва выговаривая слова.

— Я не знаю. За это время она могла уже куда-нибудь и уйти. Может, она вообще сейчас лежит под этим кораблем…

— Не верю, — перебил он меня, тряхнув головой. — Она не могла умереть. А ты куда смотрел?! — вдруг закричал Верон. — Это ты был с ней, ты за нее отвечал!

С нашей первой встречи Верон все больше проявлял эмоции. Возможно, это из-за того, что он узнал всех нас получше, а может он всегда был таким, сдерживаясь лишь в компании незнакомых Людей, нагоняя на себя какую-то таинственность. В сочетании с его благородными чертами и черными глазами это работало. Надо будет узнать у Иолая.

— Она сама за себя отвечала и явно не нуждалась в чьей-либо поддержке, — ответил я спокойно. — Когда все началось, я окрикнул ее, но перед этим я задел ее гордость, так что она обиделась и не вышла. — Это похоже на оправдание? Наверно, да. Пусть так.

— И ты просто ее бросил?

— А мы не на увеселительную прогулку вышли погулять! — закричал я, сам от себя не ожидая. А ведь я тоже привык скрывать истинные чувства. — Я ей сказал тоже самое. Она сама напросилась с нами, а потом начала плакаться, что боится запачкать ручки и испортить репутацию хорошей девочки. У меня не было времени за ней бегать.