Дмитрий Янковский - Кровь океана

– Ну, прозондировал?! А теперь гони его в шею!

Морской монстр глухо заворчал, когда морпехи начали теснить его прикладами к двери.

– Пошел, пошел! – покрикивал Макаров. – Нот дил! Го увей!

– Нид дил! – взревел штурмовик. – Два-сто бокс голд! Три-сто!..

– Убирайся! – взревел в ответ Делягин, щелкая переключателем огня.

В какой-то момент чудовище целенаправленно зашагало к двери, и морпехи приотстали, провожая его напряженными взглядами. Внезапно аквамен остановился, широко повел перепончатой лапой по комнате, словно благословляя всех собравшихся, и объявил:

– Больше не жить!

– Шагай, тварь!!! – вызверился капитан Делягин. – Шагай, пока я тебя ровным слоем по стенкам не размазал!!!

Однако ихтиандр не собирался никуда шагать. Он внезапно поднял вверх большой палец, увенчанный острым когтем, словно одобряя мужественное поведение морпехов, а потом резким движением, так что никто не успел ничего предпринять, перерезал себе когтем горло.

Бледная кожа монстра расселась и лопнула, засипели и забулькали рассеченные голосовые связки, из раны на пол хлынула какая-то склизкая зеленая мерзость, мало напоминавшая кровь. Ноги морской твари подогнулись, и она тяжело рухнула на пол.

– Быстро! – рявкнул Делягин. – На улицу его! Скоро здесь будет газовая камера! Эти твари слишком быстро разлагаются!

Тварь оказалась слишком тяжела, чтобы ее можно было запросто вышвырнуть. Кроме того, суставы у нее гнулись под непривычными углами, так что когда морпехи попытались волочить ее, как человеческий труп, у них ничего не вышло – под кожей аквамена булькала густая жидкость, непривычно свободно перемещались какие-то внутренние органы, поэтому надежно ухватить эту тяжелую тушу было так же сложно, как и наполненный водой бесформенный резиновый матрас. Бывалый Делягин распорядился катить мертвого переговорщика, как бревно, и труп чудовища наконец впятером выбросили во двор.

Двое сопровождавших демонического посланника стояли на том же месте, где им велено было ждать, и безо всяких эмоций наблюдали за выгрузкой тела.

– Что?! – крикнул им Делягин. – Переговоры окончены! Валите к своему Щупальцу и передайте ему по-русски: накося, выкуси!

Огромные двуногие жабы синхронно развернулись и побрели к океану. Капитан вернулся в маяк и от души хватил тяжелой дверью о стальной косяк.

– Вот это вот – это что сейчас было? – поинтересовался Рэй. – Он всерьез надеялся отравить нас своим трупом?

– Он не выполнил задания и самоуничтожился, – пожала плечами майор Савельева. – Либо должен был самоуничтожиться при любом исходе, даже при успешном. Это вполне разумно: вдруг мы тайком прицепили бы к нему какие-нибудь видеокамеры или взрывчатку.

– А у него самого-то не было с собой никакой взрывчатки? – опасливо спросил Репин. – Ну, то есть взрывчатка уже неактуальна, конечно, раз он уже снаружи. Но, может, какой-нибудь вирус?..

– Об этом стоило подумать раньше, – холодно ответила разведчица. – Теперь-то уже в любом случае поздно.

– Странная у них все же логика, – задумчиво сказал лейтенант. – Взял и вывалил перед нами все карты на стол прежде, чем приступить к переговорам. Неужели неясно было, что если мы узнаем о том, что девушка – невеста монстра, то тем более не отдадим ее? А потом начал ее покупать, стремительно увеличивая цену, и тем самым лишний раз доказал, что девушка позарез нужна этим тварям, а значит, отдавать ее тем более не резон…

– Вполне обычная экзоморфная логика, – заметила майор. – Логика чужих. Человеческая куда более причудлива и нерациональна с объективной точки зрения, просто мы к ней привыкли и считаем ее безупречной. А монстры нет. И несчастным атлантам, прямолинейным и прагматичным до мозга костей, приходится с трудом лавировать в ее запутанных лабиринтах, чтобы вести с нами переговоры на равных. Мы для них – существа примитивные, но при этом загадочные, психологически неуравновешенные и совершенно непостижимые, как японцы для европейцев шестнадцатого века. Атланты знают, что мы можем быть запредельно жестокими и биться до последнего – но при этом оставаться безгранично сентиментальными, а это инопланетянам с их ульевым мышлением абсолютно чуждо. Нельзя привязываться к рядовым членам улья, это не имеет никакого разумного объяснения. Наши морально-нравственные принципы для них – вопиющая и необъяснимая нерациональность. Определив методом тыка, что люди испытывают неразумную привязанность к своим семьям и уважение к чужим, атланты теперь пытаются использовать ее против нас, наугад стремясь еще раз ткнуть в правильное место. Возможно, уважая чужую невесту, мы просто отпустим ее?

– Бред какой, – фыркнул Макаров.

– Бред, но попробовать, по их мнению, стоило. Вспомните также, как он нас поприветствовал. На самом деле, в их понимании, среди рядовых штурмовиков вроде нас достойных воинов быть не может. Воюют не пешки, а генералы, которые передвигают пешки на расстоянии. Они пока не в силах постичь, что комбатанты могут быть самостоятельными боевыми единицами. То есть он использовал против нас то оружие, которое, по их наблюдениям, способно сделать человека податливее: грубую лесть.

– А может, жаба обратилась с уважением не к нам, а к тем, кто, по ее мнению, нами управляет, – предположил Делягин. – Над ней ведь стоял кукловод, который видел и слышал все, что здесь происходило, и говорил с нами через нее. Возможно, он решил, что нашими глазами смотрят на него наши кукловоды.

– В любом случае он применил грубую лесть. Самим атлантам эта чепуха не требуется, а значит, была неискренней. То есть они обучаются, пытаются применять против людей новые психологические приемы… – Савельева передернула плечами. – Но я знаешь чего больше всего боюсь, капитан?

– Ну?

– Вдруг жаба говорила правду. – Разведчица взглядом показала на лестницу, словно предлагая обсудить это без лишних ушей.

– В каком из пунктов? – Делягин поднялся вслед за майором на десяток ступеней. – Про храбрых воинов? Так это к бабке ходить не надо…

– Нет, в пункте про невесту. Это бы объяснило вообще все.

– Что конкретно?

– Все, начиная с прорыва тварей в этом месте побережья. Вот смотри. Сначала все думали, что это просто стихийный прорыв. Когда прибыли на место, стало ясно, что атланты штурмуют конкретный поселок. Возникла мысль, что жители обладают чем-то, знанием или артефактом, что глубоководным позарез надо вернуть или заполучить. Когда начали долбить плазменные слизняки, а потом инфры, стало ясно, что интересует их именно маяк, а все остальное они готовы смести с лица земли. А когда начался штурм маяка, они боялись причинить ему малейший вред. Почему?