Алексей Трефилов - Шустрый

— Кто такая Маурика?

— Ооо… брат! Там такая цаца, что Небесный отец форму в которой ее отливали сломал! Другой нет и не будет! Дикарка она, что-то вроде переходящего знамени у офицеров. Шеф попытался было ей единолично завладеть, так что тут началось! В него два раза стреляли! Увидишь ее — закачаешься! Идет, как перетекает.

— В смысле?

— Встретишь — поймешь! И не вздумай к ней подкатывать, только пари, иначе пристрелят. У офицеров негласный договор насчет нее. Нам простым смертным, ее ни в жизнь не получить.

— Где мне людей набрать? Своих дашь?

— Нет. Ты деньги получить хочешь? Они сейчас нашу общую проблему решают. Иди в третью роту, она бесхозная, командира недавно на дуэли зарезали. Народ там бесхитростный, зеленый. Новобранцы, недавно пригнали, не пообтерлись пока. Их не жалко.

— Ну-ну… Себя пожалей если обманешь. Бывай.

Я развернулся и пошел искать указанную роту. Кто ее так назвал не знаю, так как народу в ней было ровно пятнадцать человек, включая десятника. Предъявив ему бумагу, приказал построить личный состав.

— Солдаты, требуется шесть человек на очень опасное задание! Добровольцы, шаг вперед!

Строй шагнул как один человек. Глядя в эти молодые лица и горящие глаза, я неожиданно почувствовал себя древним стариком: противным и циничным. Это ж надо такими придурками быть! Сунем голову и остальные части тела в петлю, а там разберемся! Точно дебилы! Может быть, им батогов всыпать для вразумления? Или просто отметелить? Энтузиазм в нашем случае, тем более таком, последнее дело.

— Раз все желают, я сам выберу. Сейчас идем в арсенал и вооружаемся. Десятник командуйте!

Так мы и пошли на склады. Строй печатал шаг, а я все больше мрачнел. Хуже дурака, только старательный дурак. Этих ребят заставь Небесному отцу молится, они себе лоб расшибут. Мне бы десяток прожженных ветеранов. Да кто мне их даст? Приказ приказом, но инерцию мышления и кумовство мне не преодолеть. Побегут к шефу, а тот вернет бойцов на место службы. Если верить Фонту, дело-то совсем не в государственных интересах, а в личной заинтересованности. Которая кстати и у меня есть, загорелось мне тайник проверить. До такой степени, что прям не могу, зуд одолевает. Кстати о зуде — где у них тут помывка происходит? И как от кусачей мелочи избавится? Десятник меня просветил:

— В реке. От блох травка есть специальная, на складах попросим. Мешочек такой маленький, вешаешь на шею, паразиты сами уходят.

— К соседу? — поинтересовался я.

— Получим сразу на всех. Пусть в соседний барак убегают.

Начальник арсенала ничем не напоминал добродушного Раста. Хитрая сволочь ознакомившись с документом, начал вставлять палки в колеса. При этом недвусмысленно потирал большой и указательный пальцы. Я взбеленился:

— Ты чего там фиги крутишь? Собирайся, ты мобилизован в разведывательный отряд!

— Пошел ты! — ответствовал заведующий кормушкой. — Рылом не вышел!

— Взять его! — заорал я. — Держи дезертира! Вяжи! Хватай!

Вообще-то я думал попугать урода, но не тут-то было. Моя зелень пучеглазая, раздумывать не стала, раз капитан кричит: «Хватай», значит так надо. Интенданту набили морду и связали таким количеством веревок, которые взяли тут же, что он стал похож на кулек с глазами. Я и чихнуть не успел. Делать было нечего, я в свою очередь позаимствовал письменные принадлежности и накатал сопроводительное письмо в тюрьму. Так мол и так, саботаж прямого приказа шефа, задержанного направить в трибунал. Пускай он с «Рыбьим глазом» разбирается, что и почему. Отправил его под конвоем. Повернулся к ребятам и сделал широкий жест рукой.

— Все ваше. Можете не стеснятся, берите самое лучшее, еду не забудьте.

Себе подобрал: хороший кинжал, лук по руке, два колчана стрел, новую форму с капитанскими аксельбантами и обувь. Поглядел на сгибающихся под тяжестью амуниции бойцов и распорядился найти телегу. Тащить так все! Семь бед — один ответ! Переоделся в уголке и повесил на шею мешочек с травками. По идее надо бы отмыться сначала хорошенько, но никакого терпения у меня больше не было. Надеюсь основное количество блох останется на старой одежде. Подумал немного и кинжалом отрезал цветные шнуры, оставил от аксельбанта только маленький погончик. Он меня не так сильно раздражал.

Тронулись не торопясь в казарму. Я с десятником впереди, за мной бемс, потом остальной отряд. На перекрестке наткнулись на толпу, перегородившую дорогу. Я тут же поинтересовался у ближайшего зеваки:

— Что случилось? Кого ждем?

— Маурика в купальню сейчас проследует. А вот и она! — мужик ткнул рукой в паланкин.

Я вытянул шею пытаясь разглядеть чудо природы, о котором мне так красочно рассказал Фонт. Ну… что тут можно сказать. Красотка, она есть красотка. Но очень уж ее много во всех пропорциях. Необъятная грудь и бедра, тонкими оставались два места: талия и шея. Из-за этого создавалось впечатление, что голова слишком маленькая. Наверное, таким типажам женщин рожать очень легко, они прямо-таки созданы для материнства. Но я-то молодой парень, все что не вмещается в мою ладонь, кажется мне излишним. Или это мне галонет мозг промыл? У нас там существовал институт красоты, отличный от местного. Красивыми считались худышки, возможно из-за того, что на кораблях мало места. Маурика застряла бы в первом же проходе. Если только корабль не линкор.

Следующая за паланкином стайка девушек, заинтересовала меня куда больше. Как раз в моем вкусе: миленькие и… Шустрые, да именно шустрые, по сравнению с величественной хозяйкой. Шустрые для Шустрого, то что надо! Приказал десятнику неприкрыто пялившемуся на Маурику, захлопнуть рот и двигать в казарму. Сам ввинтился в толпу. Как тут не познакомится? Во-первых: они точно не людоедки, а имперки. Во-вторых: все приблизительно моего возраста. Здесь сам Небесный отец повелел приблизится к телу или к телам так сказать.

Девушки при моем приближении задрали носики. Бросили понимаешь парочку взглядов, оценили, взвесили и решили что я не достоин. Они что, в женихах как в сору копаются? Я конечно не жених, но им-то откуда знать? Подхватил двух ближайших под руки и спросил:

— Чего такие невеселые? Давайте знакомится!

— Отвали! — сказала правая.

— И как можно быстрее! — прошипела левая.

— А если не отстану?

— Охрану позовем. Много вас таких тут ходит, через нас к хозяйке пытаются подобраться. На твоей роже все написано.

— Нет на ней никаких надписей. Я к вам, хозяйка старовата на мой вкус.

— Точно?

— Ага! — радостно оскалился я. — Без всякого сомнения, вы все такие красивые, что я даже растерялся немного.

— Чего теряться-то? Я десять золотых за ночь, она восемь. Подумай до завтра и приходи к черному входу для слуг. Скажем что бы тебя впустили. Как тебя зовут?