Дмитрий Старицкий - Вверх по течению

Сейчас встану, пойду на ужин. А на ночь Тавор мне будет «тискать рóман» про княгиню Милолюду, основательницу династии ольмюцких Бисеров, которая, оставшись без мужа с малолетними детьми на руках, сама взяла в руки меч и повела народ против соседей, раскатавших губу на ее земли. Время было такое: все против всех — средневековье. А уже ее сын, Бисер Великий, окончательно всех покорил и стал первым ольмюцким королем. Княгиня сама короновала его перед своей смертью. Оттого даже в самые темные средние века в этом королевстве народ больше воли имел, чем где бы то ни было, кроме совсем свободных горцев, что короли на него всегда опирались в злую годину — и против захватчиков, и против зарвавшейся собственной знати. И в империю королевство это вошло как конфедерат, имеющий право выбирать императора, а не нагнутый вассал.

И вот так каждый день. Немного пройдусь по парку, и голова кружиться начинает. Тогда денщик подкатывает кресло, которое возит за мной, и катит меня на нем в облюбованную беседку.

Там меня, щурившегося на теплые лучи яркого, уже слегка пригревающего солнышка, и застали новые посетители. Не заметил я, как задремал, разомлевши.

— Не вставайте, фельдфебель, — первое, что сказал высокий полковник, войдя в беседку.

Судя по аксельбанту — адъютант. Моложавый. Лет тридцати пяти. Аристократ, естественно, мать его. По роже видно породистой. Обшлага темно-синие. Интендант.

Сопровождающие его офицеры отошли шагов на десять и закурили, приступив к привычному для них ожиданию. Служба у них такая.

— Не вставайте, фельдфебель, — помахал полковник рукой. — Я сам присяду, с вашего позволения.

И сел на лавочку, предварительно оглядев ее на предмет чистоты. Но тут за этим следят строго, и визитер остался доволен.

— Вас я заочно знаю. А мне позвольте самому представиться. Йозе Гроткау, полковник административной службы. В настоящее время личный адъютант кронпринца.

Я удивленно поднял бровь. С чего это такие заявочки? Визитеры с Олимпа к бедному (ну, ладно, с некоторых пор — богатому) фельдфебелю на излечении?

— Король донес до нас выданное вам поручение и связанные с ним ваши обширные полномочия. А мы обязаны, — вот так вот, ОБЯЗАНЫ они, охудеть не встать, — оказать вам полное содействие в этом проекте. Я имею в виду все наше управление тылом, которое возглавляет лично генерал-майор кронпринц Бисер Ольмюц. И мне хотелось бы услышать ваши пожелания в этом.

Ни много ни мало… Круто взялся его величество за мою тушку. Думает одним бронепоездом фронт прорвать. Ну, я прорву… А успех развивать кто будет? Пушкин? У меня пехоты в БеПо будет не больше полуроты. Разведка да охрана. Остается только как-то потянуть сейчас время, а там проснемся — разберемся…

И промямлил от неожиданности:

— Наверное, еще с пару недель я не смогу плотно приступить к этому проекту, господин полковник, но… — я слегка замялся, подыскивая нужные слова. — Я над ним думаю.

— Ну, пока вы выздоравливаете, то, вероятно, мы бы смогли что-нибудь заранее для вас организовать. Чтобы не терялось время. На войне оно дорого.

— В таком случае, господин полковник, мне в первую очередь нужна будет группа инженеров в качестве расчетчиков и конструкторов отдельных узлов. Обязательно энтузиастов, потому как работать придется на износ. Перед своим отпуском я оставлю им эскизный проект и техническое задание с соответствующими тактическими характеристиками. Не обязательно это должны быть военные инженеры. Могут быть и гражданские, к примеру, преподаватели и студенты Политехнического института, имеющие бронь от призыва. Главное, чтобы они хотели создавать новое. То, что раньше никто не делал.

Полковник вынул блокнот и стал записывать, что я говорю. Потом задал уточняющий вопрос:

— Каких специальностей вам нужны инженеры?

Тут я ответил сразу, потому что с того завтрака в тюремной камере постоянно думал, кого мне можно и даже нужно будет припахать к этому проекту. Один я его никак не потяну. Грамотешки не хватает. Все же я агроном и зоотехник, а не инженер. В технике я разбираюсь, конечно, но только в той, что в армии была да у нас на хуторе. И то в обслуживании и эксплуатации, а не конструировании.

— В первую очередь те, кто работает с двигателями, и паровозостроители. — Я говорил, а адъютант записывал. — Потом оружейники, как по пушкам, так и по иным стрелковым системам. Морские инженеры по вращающимся башням. Путейцы, знающие подвижной состав и как его ремонтировать. Связисты. Мастера по пошиву амуниции… — наткнувшись на недоуменный взгляд полковника, пояснил: — Та, что есть, никуда не годится. Обитаемая среда в бронепоезде очень сильно отличается от таковой в поле. В худшую сторону. Длинные полы мешают, голову надо защищать от ушибов… Летом там душно, зимой холодно. Погреться-освежиться негде. При этом ничто не должно мешать движениям. И последнее — нужен интендант толковый, хорошо знающий, где и что лежит на складах длительного хранения в городе. Да и вообще как начальник тыла бронепоезда.

На его вопросительный взгляд я тут же ответил:

— Я не верю, что нам дадут оружие, которого не хватает на фронте. Поэтому я бы с удовольствием осмотрел экспериментальные системы, от которых армия отказалась по разным причинам, но которые хранятся на складах.

— Откуда вам это известно, фельдфебель? — В голосе полковника зазвучал металл подозрения.

— Господин полковник, я все же на полигоне служил, — улыбнулся я и продолжил: — А вот как вернусь из отпуска, появится необходимость в заводе или хотя бы в хорошо оборудованном депо, где придется строить это БеПо.

Такой вот каламбур.

— Простите, не понял последнего слова, — оторвался полковник от блокнота.

— БеПо — сокращение. Бронепоезд прорыва.

Полковник удовлетворенно кивнул.

— И место потребуется для коллектива инженеров, оборудованное чертежными столами, — продолжил я качать требования, раз такая пруха пошла под ручку с шарой. — Какими — я дам эскиз. Но его надо будет запатентовать. Это точно новинка. Пусть патентуют этот, скажем так, «инженерный центр» в имперском комитете, потому как во время войны он пригодится многим предприятиям. Чертить станет удобнее и быстрее.

— Хорошо. Все это будет сделано до вашего выздоровления, — кивнул полковник, засовывая блокнот в карман. — Можно один нескромный вопрос?

— Можно, — улыбнулся я, потому как уже хотел ответить распространенной в Российской армии поговоркой: «Можно Машку за ляжку, а в армии говорят „разрешите“», — да вовремя прикусил язык.

— Как вам удается выдавать такие революционные идеи в технике? Вы же нигде до армии официально не учились. И у вас не было частных учителей, насколько мне известно.