Владислав Жеребьёв - Разведка боем

— Копидос, — Всеволод хлопнул себя руками по коленям и радостно расхохотался. — Новый! Это же надо!

Очень скоро лада добралась до путешественников и, протяжно скрипя колодками, начала оттормаживаться у обочины.

— Запрыгивайте, — Прошкин помахал рукой с водительского сидения и указал на заднее. — В тесноте да не в обиде. Мне и больше приходилось водить.

— Однако, аппарат, — майор влез на заднее сидение, немилосердно вдадвив в дверь одного из научников. Туда же почти с разбегу заскочил проводник, а за ним и Давыдов, и наконец, сильно просев на заднюю ось, чудо отечественно автомобилестроения тронулось с места и довольно уверенно покатило вперед.

— Новая модель, — оскалился в зеркало заднего вида научник, важно поправив на носу очки. — Жаль только бросить придется, но ничего. В новом мире с моими мозгами возьму себе иномарку. Правда, парни? — Получив утвердительный ответ с переднего пассажирского и невразумительный писк прижатого коллеги с заднего, Сергей Прошкин расплылся в счастливой улыбке.

— Мы выбрались, — тут же перешел с места в карьер Всеволод. — Когда летим?

— Ну не все так быстро. Доберемся до города, дождемся понедельника и валим.

— Почему так долго.

— Ох, сложно мне с вами, с пришельцами. — Прошкин с сожалением глянул через плечо на майора. — Ну как бы вам объяснить попроще.

— А ты объясняй, как умеешь, — Хелл попытался устроиться поудобнее, и довольно ощутимо приложил локтем Давыдова в поддых. Тот крякнул, охнул, и на пару минут окончательно обиделся на проводника.

— По дорогам контроль не велик. Частный транспорт, коего немного, — начал выдавать казавшиеся для него очевидными вещи Сергей. — Основные проверки при въездах в крупные населенные пункты, да при пересечении границ республик. Но воздушное пространство — совсем другое дело. В свое время, году в две тысячи пятом была сильная шумиха из-за малой авиации. Когда же вся полетная система перешла на гравитягу, то и вовсе пришлось ограничить воздушное пространство. Самолету-то что, посадка нужна, приземление. Вертолет тоже не везде может пробраться, пусть даже и в силу ограниченности запаса топлива. Гравилеты могут летать везде сколько угодно и когда угодно, а главное, навигационные движки внутреннего сгорания можно легко подкармливать на любой заправке семьдесят шестым.

Девять дней до часа «икс». Утро. Локация 3. Совпадение временных отрезков не определено. Где-то вблизи горного плато «Победа Коммунизма»

Величественный, только такой, какой бывает на агитационных имперских плакатах времен Карла, черный дирижабль с красной звездой в двух пересеченных треугольниках, медленно плыл по небу в сторону границы. На борту его, кроме команды связистов, техников и обслуживающего персонала, в капитанской каюте, удобно устроившись в мягких креслах, сидели двое.

— Это полностью безопасно, существующая локация контролируется полностью. — Высокий худой мужчина с сеткой морщин глазами, от чего его и без того тяжелый взгляд становился и вовсе невыносимым, сдул невидимую пылинку с лацкана своего костюма.

— И долго это будет продолжаться? — Его гость, серая мышь с бледным лицом и выцветшей радужкой глаз, брезгливо поглядывал на мельтешащую вокруг прислугу. — Если бы я не был уверен, что мое пребывание здесь будет безопасно на все сто процентов, меня бы тут не было.

— Что будет продолжаться, господин премьер-министр? — Наигранное удивление худого, вся его напускная веселость и беззаботность выводили премьера из себя, но виду он старался не подавать, а лишь зло сверлил взглядом стенку каюты.

— Испытания. Денег на ваши игрушки идет немало. Частот вам выделили, земли тоже. Военные, и те продвинулись по нашей просьбе, а вы кормите центр своими бумажными отчетами. Где результат? Где обещанная мобильность? Хозяин нет-нет, да и напомнит, а с ним шутить не надо.

— Михал Иваныч, будь в полном спокойствие, — вдруг перешел на лебезящий тон худой и, развернувшись в пол-оборота, хитро посмотрел на высокого гостя. — Мой хозяин крепко держит обещания. Как раз сейчас мы на заключительном этапе формирования локаций на основе коллективного бессознательного-подсознательного. Так сказать, страха всеобщего. Если все пройдет гладко, то проект можно считать завершенным.

— Но почему именно страх? — Вдруг запнулся на полуслове премьер. — Я сколько курировал этот проект и так и не удосужился спросить. Не проще ли было привлечь как-то по-другому? Алчность, к примеру, тоже сильное чувство, или скажем любовь. Последнее так и вовсе войны развязывало.

— Тут дело в биологических процессах. — Нехотя пояснил худой и, откинувшись в кресле, сцепил руки на затылке. — Наши японские друзья, которые сейчас жарятся на сковородке, оставили неплохую материальную базу. Каждая из эмоций у них строго градуирована, выведена в таблицу и обоснована десятком формул и постулатов. Чем сильнее химическая реакция организма, тем более устойчив сигнал головного мозга. Чем более устойчив сигнал, тем на большем удалении друг от друга могут находиться передающие вышки. Страх заходит в максимальную зону чувствительности, будь это старый детский кошмар или опасение за жизнь собственного дитя. Страх есть у всех, а вот любви может и не быть. Нам же нужна постоянная величина.

— А что по поводу сегодняшнего испытания?

— Удивительный тендем. — Худой даже потер руки от удовольствия. — Получившийся абсолютно случайно. Два виртуальных слепка из разных слоев. Такие, что в обычной жизни и не посмотрят друг на друга.

— Что-то вроде принца и нищего?

— В самую точку. Два человека даже не из разных слоев общества, а из полярных спектров мышления. Один интроверт, наша базовая модель для тестирования, в самых лучших традициях основного проекта. Второй наоборот, тщательно подготовленный как в моральном, так и физическом плане индивидуум, способный не только мыслить самостоятельно, но и управлять толпой. Если две этих копии смогут пробиться без потерь, то эксперимент можно считать удавшимся и можно будет переходить ко второй фазе.

— А какая у нас вторая фаза?

— Всеобщее подчинение.

Девять дней до часа «икс». Утро. Локация 3. Совпадение временных отрезков не определено.

— Однако, дирижабль, — Всеволод кивнул в сторону неспешно шествующего по небу гиганта. — А я думал, что у вас на гравилетах все летают.

— Прогулочный, наверное, — Прошкин заложил крутой вираж, из-за чего отечественная резина отчаянно завизжала и автомобиль, на полном ходу вошел в плохо освещенный тоннель. — Скоро уже в городе будем. — Пояснил он, уверенно ведя машину по темным закоулкам. — Там час на отдых и к гравилету.