Дем Михайлов - Эхо войны

Тут-то и показались гости дорогие — из соседнего отворота, подпрыгивая на осыпавшейся породе, вылетела массивная машина, в прошлом бывшая внедорожником, не иначе, если судить по остаткам признаков. Крыша срезана, фар нет, стекол нет, на бампере как-то закреплено несколько человеческих черепов, в салоне несет пятерых бородатых бронзовых мужиков. Следом за первой вылетела и вторая машина — я внутренне вздрогнул при виде оранжевой краски. Хурма… Это точно Хурма Андрея, так же срезана крыша, исчезли дверцы, пропали багажник и капотная крышка, внутри четыре орущих пассажира. Украшения такие же, как на первой машине: кости. Что-то вроде сложной гирлянды из костей и черепов болтается спереди.

Машины вылетели нагло, уверенно, не скрываясь. Они сразу показали, кто здесь хозяин, надсадно вопя уцелевшими сигналами, их седоки большей частью стояли на ногах, взорами жадно выискивая добычу.

Искали и нашли — сначала они увидели прущий вперед автобус, набитый одними только вооруженными и крайне напряженными мужиками. А затем уткнулись взорами в идущий следом массивный грузовик, больше смахивающий на кошмарную тварь, порожденную радиацией. И разом затормозили, заскрипели испуганно тормозами. Надо отдать должное, решение гости принимали быстро. Им хватило минуты для слаженного маневра — задним ходом убраться в узкий проход, под защиту холмов.

Оранжевой «Ниве» это удалось. Первая машина оказалась не столь удачливой. Сухо щелкнул выстрел, водитель внедорожника вздрогнул, откинулся назад. Выстрел. Сидящий рядом схватился за плечо, закричал. Выстрел. Одного из задних мотнуло, послышался дикий вопль, плеснуло красным. Перегнувшийся через труп водителя мужик вывернул руль, увел машину в сторону, неуклюже вильнув, внедорожник скрылся за склоном. Но слишком медленно: им понадобится еще пара-другая секунд для смены водителя, а от грузовика уже бежала четверка парней в камуфляже, успевших догнать медленно ползущий автобус. Чужакам на внедорожнике не уйти. А вот второй двигатель гудел победно и трусливо одновременно, наполняя воздух удаляющимся шумом. Сменившая хозяина Хурма поспешно уходила прочь, унося с собой весть о нашем прибытии. И среди ее седоков Андрея Хурматова я не увидел. Хотя, может, и увидел, но не узнал, если он был среди тех болтающихся в гирлянде костей и черепов.

Несколько быстрых хлестких выстрелов, сдавленно закашляв, смолк мотор. Отдающий приказы Борис зашагал вперед, наша техника остановилась. Я медленно встал, а на землю упал при первом же выстреле, не пытаясь сопротивляться взвывшим инстинктам самосохранения. Взглянув на сохраняющую позицию Ингу, оглядев поваливших из автобуса парней, я остался на гребне, продолжая осматривать окружающую местность.

А вот Косой Ильяс скатился по склону, спеша вместе с прочими посмотреть — кого же там завалили пришлые чужаки? И посмотрел на свою беду — он первым вылетел из-за склона обратно на дорогу спиной вперед. Придурок. Так спешил поглядеть, что не обратил внимания ни на меня, ни на Ингу, продолжающих оставаться на месте и «пасти» происходящее вокруг. И схлопотал от и без того злого Бориса. Ну да — прямое нарушение распоряжения. Нет, не распоряжения — приказа.

Я простоял наверху минут двадцать, пока не услышал зов главного из чужаков. Вот теперь можно и посмотреть…

Но глядеть особо оказалось не на что. Пять трупов застыли в нелепых позах в салоне автомобиля. У тел примитивное оружие, сделанное из неизбежной арматуры и кусков другого металла. Ножи, дротики, трубы. Что-то вроде арбалета. И два небольших пистолета, лежащих на обрывке кошмы среди прочего вооружения. А вот это уже совсем плохо… Рядышком обоймы, несколько патронов.

— Приходилось слышать о таких? — осведомился Борис, дав мне время на осмотр.

— Нет, — ответил я. — Не слышал. Но вариантов мало — тут поблизости было два рабочих поселка, как старожилы говорят. Один побольше, другой совсем крохотный. Первый тысяч пять жителей, про второй не знаю.

— Верно, — промычал обиженный на весь свет Ильяс, держащийся за челюсть. — Второй на пару тысяч. Но он, говорят, давно вымер.

— Поселки, значит… — выдохнул устало русский. — Ладно. Автотехника, огнестрельное оружие. Патронов минимум, но они все же есть и начищены до блеска, прямо будто с любовью полировали. Пистолеты неплохо ухожены, вычищены, смазаны. Прочее оружие, из холодняка, выглажено, наточено, начищено. Эти люди любят оружие. Любят до беспамятства: погляди, на старой трубе ни единого пятнышка, и она почти полностью покрыта пусть примитивной, но аккуратной резьбой. Смекаете?

Я кивнул, машинально коснувшись рукояти висящей на поясе лопатки, — в ее бережно отполированное лезвие смотреться можно. Да и на ножах моих грязи или ржавчины не найти. Мы с Борисом, не сговариваясь, посмотрели на одного из «воинов» Татарина, держащего в руке кустарный тесак с широким лезвием, покрытым пятнами ржавчины и сколами. Нет, обидеть никого не хочу, я пару раз видел его в драке, парень он решительный, пырнуть ножом или рубануть тесаком для него не вопрос, да и кулаками махать умеет. Но вот за оружием он особо не следит. Огнестрел — это одно: их мало, поэтому держат в полном порядке. А вот чтобы самодельные ножи резьбой украшали, до блеска полировали — такое среди нашего люда редкость. Не вошло в культ.

Взятое у погибших оружие просто поражало. Полутораметровый обрезок трубы почти целиком покрыт резьбой. Металл сверкает. А вот машина — куча грязи на колесах. Пол салона покрыт несколькими сантиметрами песка, много проржавевших дыр в корпусе, вместо руля странная ерунда из скрещенных железок, торчат проводки, кресла топорщатся лохмотьями. Где надо — замотано проволокой или обрывком веревки. Дикое различие между ухоженным оружием и разбитой в хлам машиной.

Сами мертвые хозяева… обычны. Больше и сказать нечего. Одеты в минимум одежды, что-то вроде мешковатых шортов, пара человек в рваных футболках, серых от грязи. На их телах множество ничем не впечатляющих и не несущих понятного для меня смысла татуировок. Волосы на головах сбриты наголо, но в нашей местности это более чем нормально и разумно. Одна бейсболка, пробитая пулей Инги, две банданы. Ноги… я специально заглянул. Опять обычный набор. Самодельные шлепанцы и сланцы. Они много не ходят, это не охотники и не собиратели. По пустыне в этом хламе не побегаешь. Привыкли кататься на машине? У них там много горючки?

— Те, кто ушел на Хурме… Они быстро позовут друзей, — сообщил я и без того ясную большинству истину. — Борис, нам надо разворачиваться и выбираться отсюда. Это их земля, они здесь каждую кочку знают, каждый проезд и проход в этом лабиринте.

— Знаешь дорогу в объезд?