Анатолий Ильинский - Лодка

Эти мониторы были прикреплены на стенках и закамуфлированы под иллюминаторы, демонстрировавших никогда не существовавшее звёздное небо, с единственной обманной целью — создать у экипажа впечатление того, что и с субмарины можно видеть свободный космос. Таким образом, предполагалось решить проблему замкнутости пространства. Матросы же решили эту проблему по своему, тут же перевесив одну из пластин на дверь своего гальюна, что вызвало обвал юмора с последующей эпидемией острот по этому поводу. А также мозговую бурю у первого помощника, Стеккита Битси — сухаря, зануды, буквоеда, знавшего наизусть все сноски и примечания в нескончаемых формулярах и инструкциях, педанта до мозга костей, но ни как не дурака. Тогда происходящую в нём ожесточённую борьбу между "положено" и "не положено" мягко разрешил, только что узнавший об инциденте, командир, предложивший всё-таки оставить экипажу "отдушину".

Как им потом досталось за эту "отдушину" при адмиральской проверке… Но пластина, несмотря ни на что, всё равно навсегда осталась в гальюне, как и карьера самого командора Лока Крейца. Надо сказать, что безжалостное время в связи с этим сохранило в истории лишь имя адмирала Лоурэла, поднявшего весь тот грандиозный скандал, и потому ставшего притчей во языцех. Для всего флота адмирал и "окно в космос" через гальюн, прошли сквозь поколения космонавтов, сделавшись нескончаемым источником для всевозможных баек и анекдотов… Кстати насчёт времени… Пора, брат, пора.

Подходя к кают-компании, Крейц услышал как, судя по голосу, Стеккит Бицси уже кому-то, за что-то негромко выговаривал. Лок, не замедляя шага, повернул за угол переборки и "явился аки Христос народу", с последним ударом стенного хронометра. Увлекая за собой остальных офицеров, навстречу поднялся первый помощник, и, набрав воздуха, уже было открыл рот, но останавливающий разбег командир прервал его взмахом руки. Жест, обозначавший одновременно: отставить доклад, вольно, садитесь.

Так и не успевший начать рапорт, помощник и в этой ситуации остался верен себе — не дал даром пропасть уже запасённому воздуху:

— Приступим?

— Не тратя времени впустую, — буркнул командор, и они синхронно начали снимать с шеи цепочки с электронными ключами.

Проделывая манипуляции с ключом, Лок быстро, но внимательно осмотрел рассаживавшихся офицеров, пытаясь определить, кто же был жертвою Бицси. Впрочем, с точки зрения устава придраться было не к чему: у всех без исключения чёрную с золотыми нашивками идеально отглаженную форму подчёркивали искрящиеся белизной рубашки с выпущенными манжетами — всё просто, и одновременно строго. Хотя вся эта благородная аккуратность была заслугой "Гелл", "Доков" и прочих обслуживающих бытовых каютных "Марин". Даже механик, никогда не покидавший свой пост, спавший и евший только в кресле за распредпультом, а потому не доступный для своего компьютерного опекуна, и плевать хотевший на всё, что не касалось его епархии, в которую он не позволял совать нос никому, любое замечание в адрес его хозяйства, воспринимавший, как личное оскорбление, вечно перепачканный, носящий ту же робу, что и его подчинённые, сегодня обернулся прекрасным лебедем — без сомнения мерзкая примета, может быть, ещё хуже, его, командирской… Ага! Второй помощник не брит.

Да, его, командира, "левая рука", весельчак и балагур, красавец и спортсмен, душа любой компании, был не брит!

Лок, вставив ключ, злорадно-победно посмотрел на своего любимца, который тоже ненавидел бриться, как и он сам.

"Ну что? Получил своё от старшего?" — одними глазами спросил второго командор, — "То-то! Будешь знать!"

Тот в ответ скорчил ехидную гримасу: "- Ладно!.. Ладно!.."

— Итак, на счёт "три", — первый, положив левую руку на индинтификатор, правой готовился повернуть уже пискнувший в приёмнике ключ.

— Угу, — отозвался стоящий в зеркальной позе с другой стороны сейфа командир, — четыре!

Раздался тройной гонговый удар, и дверца на мгновение распахнулась, "выплюнув" запечатанный конверт, затем, мягко чмокнув, она закрылась, и заиграл туш.

— Ух-ты!!! — Среди офицеров пробежал ропот удивления, — не электронный, бумажный приказ, значит особой секретности.

— А раз вы все такие проницательные, попрошу внимания, — командир, громко шурша от непривычного действа над бумагой, наконец, распечатал конверт.

— Слушать сюда, — он развернул упрямый лист, — читаю:

— Борт К-117, "Касатка". Время: 14–00 — 14–05 (короткий взгляд на стенной хронометр — вписались). Так… Ага. Открыто следовать произвольным режимом к мобильной базе "Медуза", для получения инструкций. Ориентировочное время прибытия: не позднее… Угу, понятно… Координаты базы… Шлюз номер… При входе на базу данный приказ используется как пропуск. Всё.

— Штурман… — командир не глядя, протянул бумагу, — возьмите в оборот, — вновь короткий взгляд на хронометр, — а сейчас по местам, через шесть минут выход из гиперпространства.

Покидая кают-компанию, Лок услышал едва различимый шёпот второго помощника у себя над самым ухом:

— Зря спектакль разыгрывал. Даже механик прочувствовал, что ты "Дофина" опять видел. Похоже потому и он сам сегодня, гад, тоже весь из себя…

2.

Центральный пост — мозг корабля. Сюда стекается вся информация. Здесь принимаются решения. А самая центральная фигура, центрального поста — командир (как впрочем, и на всём корабле). Так вот…

Самая центральная фигура корабля восседала в своём центральном кресле в самом центре центрального поста и задумчиво наблюдала за действиями своих подчинённых.

Говорят, что человек может бесконечно долго созерцать три вещи: огонь, воду и как другие работают. Чтобы проверить это, командиру не хватало только одной мелочи, этой самой бесконечности. Но проверять он ничего не собирался. Тем более что за годы, проведённые с этими людьми в замкнутых коробках постов, Лок заранее знал кто, что, и на какой минуте произнесёт и даже то, что при этом подумает.

Сейчас, после благополучного выхода из гиперпространства, он ждал рекомендаций штурмана, Дэда Шмана, который должен был в ближайшее мгновение, резко повернувшись на каблуках, доложить каркающим голосом не менее двух вариантов следования до "Медузы". Хотя вариант должен был бы быть рекомендован только один, но в силу своего вечно сомневающегося характера, Дэд предпочитал выдавать ещё и альтернативу.

Отмеренные Крейцем мгновения плавно ушли в историю, и тут же реверс штурмана поменялся на аверс, резанув по ушам:

— Разрешите? — И получив одобрительный взгляд командира, продолжил:

— Чтобы в означенное время быть, согласно приказа, в точке рандеву, предлагаю два, на ваш выбор, маршрута следования.