Анатолий Ильинский - Лодка

Но Рику стало всё равно. Вложив все имеющиеся силы в этот последний рывок, он, таким образом, использовал свой единственный шанс. Огромная усталость, навалившись, разом расплющила волю.

— Не закрывать глаза!!! Эй! Кто-нибудь! Боевая тревога!!!

Где-то вдалеке троекратно ударил по чьим-то нервам алярм. В меркнущее подсознание пробилось чувство долга, организовав всплеск. Но всплеск, тут же рассыпавшись, погас.

— Рик!!! Ну, гад, ты у меня попляшешь!

Звонкая пощёчина не причинила ни малейшей боли, лишь наполовину убавила и без того гаснущую слышимость в левом ухе, компенсировав её начавшимся звоном.

— Вколи ему сверх дозы, ты, Железная Башка.

— Нельзя, от передозировки он умрёт.

— Давай коли, он и так умрёт. Коли тройную, это приказ!!! Или ты хочешь из изотопной печи со мной доспорить?

Робот приставил к руке Тильса один из своих многочисленных манипуляторов и трижды "пшикнул" впрыскивателем.

— Повторить!!!

— Конечно, теперь ему терять всё равно уже нечего.

— Ты у меня договоришь!

В этот раз робот проделал всё без комментариев, лишь по завершению действия не выдержав, сказал:

— Прошу зафиксировать, что это ваше и только ваше решение…

— Заткнись!!!

— Ты чего орёшь? — Тильс глубоко вздохнул и открыл глаза.

— Фу-у!!! Как ты себя чувствуешь? — Лок тревожно смотрел на своего помощника.

— Нормально. Только спать очень хочется, и всё болит.

— Сейчас пройдёт! А ты отдыхай, отдыхай.

— Угу. Как на лодке?..

— Всё в порядке.

— Разбуди меня за пять минут до следующей боевой тревоги, — Рик медленно закрыл и снова открыл глаза. — Потом расскажешь, что тут без меня было, ладно?

— Ладно. Ты спи, спи. Сейчас тебе это уже не только можно, но и нужно.

— Угу… — Тильс плавно сомкнул веки.

— Поразительно, — робот-доктор водил над вторым помощником своими манипуляторами, — действительно все процессы нормализовались. Но это же парадокс.

— Знать надо своих людей! — Лок расслабленно повалился в кресло, — давай беги, остальных откачивай.

— Там уже работают мои дублёры, центральный компьютер распорядился расконсервировать дублей.

— Надо же, всё предусмотрел. Так и в правду скоро человек не нужен будет.

— Я же был персонально направлен сюда на самый тяжёлый случай, так как я лучший и всегда ассистирую эскулапу.

— Если ты лучший, представляю, что сейчас твои дубли там творят.

— Они используют общую базу данных, если перевести на человеческий язык: "они пользуются общим опытом"…

Это были последние слова, которые уже сквозь дрёму разобрал Тильс. Робот ещё что-то бубнил, командир отдавал кому-то распоряжения, жёстко докладывал главный компьютор. Потом в писк и жужжание приборов вплелись уже нормальные человеческие голоса, кто-то живой прошёл мимо Рика и грязно выругался, доставив этим засыпающему помощнику несказанную радость. На этом месте успокоенный Рик стал проваливаться в сон, кожей продолжая ощущать жизнь и движение вокруг него…

Он стоял, а точнее висел в черноте космоса, как совсем недавно, когда стал невидимым корабль. Но теперь ни что не беспокоило его и не тревожило. Тильс был абсолютно один в ледяной пустоте, ему совершенно легко и свободно дышалось, не было ни тепло ни холодно. Всё жизнеобеспеченье вокруг было крайне комфортно, хотя он и находился в открытом космосе. Оставалось только наслаждаться зрелищем и невесомостью. Чему он и отдался с полнейшим удовольствием, каждой клеточкой тела впитывая в себя окружающую панораму. Но в какой-то момент почувствовав чьё-то присутствие, он быстро огляделся, однако не нашёл ни кого. И, тем не менее, чувство, что его кто-то очень внимательно изучает, не покидало. Тильс попытался начать движение, но остался висеть на том же самом месте, что и был.

— Неужели всё начинается с начала. Не может быть, ведь со мной уже всё в порядке, — мысли лихорадочно бились, старательно пытаясь обойти углы действительности. И тут раздались голоса. Два невидимых собеседника продолжали вести, по всей вероятности недавно прерванный разговор:

— Да отпусти ты его, — молодой задорный голос явно сочувствовал Рику, и потому давал надежду, — хватит с него. Он прошёл первый круг, и мы должны его вознаградить, а ты всё что-то сомневаешься и сомневаешься, в чём дело?

— Дело в размере вознаграждения, — отвечавший владел очень волевым и опытным голосом, возражать которому, почему-то не хотелось.

Наступила тишина. Затем старший спросил уже у объекта своего изучения:

— Ну, Рик, что ты думаешь о смерти?

— Жизнь обманула смерть. Смерть это избавление.

— Так в чём же дело?

— Мертвому, конечно, оно спокойней. Но уж больно скучно.

— Что ж дадим ему возможность ещё порезвиться?

— Давно пора, — молодой голос своими интонациями уже выражал нетерпение, — не забывай, нас ждут.

— Что ж Рик, владей, да не злоупотребляй. Даю тебе полное…

Дальше Тильс ничего не расслышал, потому, что с коротким шипением зажёгся ослепительный свет и пронзил его всего насквозь. Но самое странное было то, что этот свет частью прилипал к телу и покрывал его как бы мягким стеклом, а другой частью проникал в кровь, растворяясь там, как солнечные лучи, давая тепло и силу. Сила начала распирать его изнутри так, как будто бы он вылезал из самого себя, свечение стало нестерпимым…

…Рик открыл глаза. Он лежал в собственной каюте, смотрел в знакомый до боли потолок. Лодка тихо вибрировала, идя на экономичном ходу, имея погружение в тридцать — сорок… Всё это он отметил совершенно автоматически, благодаря привычке, выработанной за многие годы проведённых на лодках.

Дверь без стука отъехала в сторону, и в каюту ввалились офицеры, сразу же заполнив весь её объём. Возглавлял группу командир, за ним первый помощник, доктор, а на заднем плане маячили адмирал, бортинженер, и остальные.

— Тесно-то как у тебя, — первый помощник сел на край ложа, — достал этот квартирный вопрос…

— Держи, — командир протянул апельсин и занял кресло, — свежий, автомат только что слепил. Доктор говорит, что тебе сейчас витамины нужны…

— Покой ему нужен, — доктор уже держал Тильса за запястье, по старинке считая пульс.

— Покой нам только снится, — сообщил адмирал и почему-то расхохотался. Затем, смутившись, пояснил, — каламбур…

Эскулап уже настраивал портативную аппаратуру, цепляя многочисленные датчики на расслабленное тело Тильса.

— Доктор, почему мне было плохо, я ведь спал, а спать это хорошо? — Наивно и очень по детски спросил Тильс.

— Человеческий организм устроен как качели: если было хорошо, то очень скоро обязательно будет плохо, а если было плохо, то будет…

— Ещё хуже! — Элия как всегда не задержался с пессимистическим прогнозом.