Алекс Орлов - Личная эвакуация

Терзаемый догадками, Брейн выбрался из-под кожуха и, принеся из кладовки нужную лампочку, поставил ее взамен перегоревшей.

Теперь навигационный контур отработал штатно. Брейн закрыл кожух и прошелся по настройкам охранной системы – лампочка замигала, и это означало, что охранный маяк уже третьи сутки выдавал тревожный сигнал.

Но почему его никто не слышал?

Немного поразмыслив, Брейн вспомнил единственное место на яхте, которое еще не исследовал. Это был холодильный шкаф в моторном отделении. Большой и малоподходящий для моторного отсека.

Брейн выбрался на палубу и, пригибаясь, в абсолютной темноте спустился в моторный отсек и, только задраив люк, зажег освещение.

Затем поднял крышку длинного морозильного шкафа и почти не удивился, обнаружив труп в осеннем плаще и ботинках на толстой подошве.

Тело пролежало здесь как минимум полгода.

Брейн прошелся по карманам и нашел несколько документов.

Это был владелец яхты, оттого он и не поднял шум. Предстояло решить, что делать дальше – бежать посуху или стартовать на яхте, как и планировал.

Последний фонарь на площадке потух, погружая несколько припаркованных на стоянке автомобилей почти что в полную темноту.

– Ну вот, блин, Холбург…

– Чего сразу Холбург? Чего ты во всем меня винишь, мерзкий Мяги?

– Я не виню.

– Нет, ты винишь, тварь ты эдакая. Дескать, нажрался Холбург и уделал весь холл в ресторане.

– Но ты же нажрался, – ухмыляясь в темноте, повторил Мяги. Он обожал издеваться над вспыльчивым коллегой.

– Нажрался, но не обделался!

– Какая разница, кто обделался, если начальник решил, что это ты.

– Кажется, там какое-то движение, – сказал сидевший за рулем старший группы и поднес к глазам бинокль.

– Брать его надо, Лерой, да и дело с концом, – категорично заявил Холбург.

– Начальство желает выявить связи, – вздохнул старший, опуская бинокль. Ему эта игра в кошки-мышки тоже не нравилась. Навалились бы втроем и дело закрыли. Раз кто-то полез на лодку – значит, точно знает, что хозяина нет в живых.

– А ведь я на тебя ничего не валил, Холб, – завел старую пластинку язвительный Мяги.

– Ну не на меня, на Маринера. А его привел на юбилей я, стало быть, ты подставил меня.

– А давайте, парни, вы сейчас заткнетесь и будете тихо смотреть на причал, – предложил Лерой, не повышая голоса.

– Накажешь? – усмехнулся Мяги.

– Нет. Пристрелю обоих. Утомляете вы меня очень.

Они помолчали.

– А чего там смотреть? Он уже спать лег, – заметил Мяги.

– Может, лег, а может, ждет момента, чтобы выбраться и нас прикончить, а потом слинять, – в пику ему возразил Холбург.

– Не выберется он.

Мяги широко зевнул и издал некорректный звук.

– Ой, извините, камрады.

– Надо было извиняться заранее, когда бобы в забегаловке заказывал… Знал же, что в засаде сидеть будем, а теперь снова окно открывать, – пробурчал Лерой и включил привод оконного стекла.

– Эй, гляди, командир, кто это там выруливает? – заметил Холбург, оглядываясь.

Мяги обернулся тоже, Лерой посмотрел в стекло заднего вида.

На площадку заезжал черный внедорожник весьма устрашающего вида.

– Пришла пора доставать стволы, Холб, – сказал Мяги.

– Думаешь?

– Уверен, – ответил Холбург и, видя, что Лерой не возражает, достал пистолет.

Внедорожник остановился, и из него вышел человек в длинном осеннем пальто.

Кутаясь в него от налетевшего с моря ветра, он направился прямиком к полицейской машине.

– Внимание, парни… – негромко произнес Лерой.

– Я уже на взводе! – сообщил Холбург.

Он и Мяги держали оружие наготове, чтобы пустить его в ход без промедления, однако, не дойдя до автомобиля нескольких шагов, незнакомец поднял руки, в одной из которых держал удостоверение.

– Похоже, кто-то из наших, – сказал Мяги.

– Похоже, Главное управление, – добавил Лерой.

– Отсюда же не видно.

– Я не по ксиве, я по манерам определяю. Слишком уж борзо подгребает.

– Значит, стрелять не будем?

– Не сегодня, – сказал Лерой, до конца опуская боковое стекало.

– Подполковник Лейбах – главк, – представился подошедший. – Как дела, коллеги?

– Линорский волк вам коллега, господин майор, – ответил Лерой.

– Ценю здоровый юмор. А теперь позвоните начальству и сваливайте отсюда. Здесь теперь мы останемся.

Полицейские переглянулись. Незнакомец вел себя слишком уверенно, и пришлось звонить.

– Але, сэр, это Лерой…

– Если ты по поводу смены, то все в порядке. У них разрешение с самого верха…

– Так мне им что-то докладывать?

– Ну вот еще! Просто заводи мотор и валите оттудова. Нам приказали – мы исполнили.

– Хорошо, я понял, – сказал Лерой, убирая телефон.

– Ты вот что, давай обрисуй мне, чего у вас там с объектом? – потребовал майор, однако Лерой закрыл окно, завел мотор и, резко развернувшись, уехал со стоянки прочь.

Майор посмотрел вслед стоп-сигналам и вздохнул.

Зазвонил телефон, и он ответил.

– Подполковник Лейбах.

– Как у тебя дела, Лейбах?

– Нормально, сэр, только что согнали местную полицию, становимся на наблюдение сами.

– Отлично. Я хочу, чтобы ты понял – то, что вы нашли и ликвидировали Фогеля, еще ничего не значит, если будет потерян этот контакт. Ты меня понял?

– Я понял это с самого начала, сэр.

– Давай, подполковник, не проколись. Подполковников много, а жизнь одна.

Начальник положил трубку, и Лейбах выругался.

Только и знают, что пугают, а каково ему двигаться по лезвию, поднимая собственные связи, забираясь в архивы напролом, притом что его высоким шефам достаточно было приказать, чтобы им доставили какую угодно информацию. Правда, при этом они засвечивались, поэтому существовал подполковник Лейбах и сеть завербованных им сотрудников главка и комитета охраны, попавшихся на противозаконных деяниях.

Ну что ж, линейная полиция убралась, и теперь все поле боя принадлежало Лейбаху и его людям. Он вернулся к машине и, заглянув в окошко, сказал:

– Итак, господа, я только что говорил с начальством, и оно счастливо от результатов вашей работы.

– Босс, зачем вы стебетесь? – скривился Флоббутс.

– Затем, жирный, что прошлый раз вы упустили контакт.

– Не «вы», а «мы», сэр, – лаконично заметил Дилейн, самый дерзкий и молодой.

– Да хрен с тобой, Дилейн, пусть будет «мы». Но если операция сорвется и он уйдет – я вас солью, а сам останусь весь в белом.

– Сэр, я с утра не кушал ничего тяжелее вишневого пирога, в таком режиме питания толку не будет, – вмешался третий из группы – Августин.

Августин хорошо стрелял, но больше любил холодное оружие, а еда была его нездоровым пристрастием.

– Я распоряжусь, чтобы вам притащили какого-нибудь мусора, – ответил Лейбах.