Константин Стригунов - Контрмеры

— Три, два, один — удар!

На экранах моментально возникла огромная белая вспышка и несколькими секундами позже возник столб дыма, закрывший весь обзор. Изображение пару раз дернулось, показывая, что камера немного сбилась при наводке, пока не вышла в нужное положение.

— Арес, говорит Рич, «Берлога» поражена, повторяю, «Берлога» поражена.

— Говорит Арес, отличная работа.

Еще бы, переглянувшись между собой, подумали операторы. Чтобы там ни было теперь оно уничтожено.

Паттерсон наблюдал совершенно невозмутимо за происходящим на экране, несмотря на радостные возгласы офицеров и аналитиков.

«А это развращает, — подумал Директор ЦРУ. — Быть в состоянии вот так отправить куда захочешь дрон и уничтожить кого угодно. Раньше такое было позволено только Богу».

За такую мысль Паттерсон себя упрекнул, хотя и считал себя убежденным агностиком, но католическое образование давало о себе знать. Подошел Стивенс и с плохо скрываемым удовлетворением произнес:

— Прямое попадание. Но это только половина задачи, верно?

— Пусть продолжают облет квадрата. О любой подозрительной цели немедленно докладывать, — с все тем же невозмутимым видом отдал распоряжение Паттерсон, проигнорировав слова своего подчиненного. И так понятно, что наиболее сложная часть операции только впереди.

— Превосходная работа, сэр, — заметил генерал Холл, который за все время не обмолвился ни единым словом пока наблюдал за ходом операции. — Вы проводили оценку направления движения оставшихся в живых?

Вместо Паттерсона, но с согласия последнего ответил директор по разведке.

— Трудно сказать в какую сторону они точно направились. Если исходить из особенностей рельефа и всей местности, то считаем наиболее здравым идти в направлении с наименьшей концентрацией растительности. Естественно, если русские исходили лишь из этих критериев.

— Надеюсь, вы правы, — ответил Холл и услышал голос ответственного офицера.

— Сэр, в километре к юго-востоку от «Берлоги» обнаружена группа лиц, движущихся в строну степной местности. Каковы будут дальнейшие распоряжения?

Паттерсон и Стивенс переглянулись.

— Выведете на экран, — приказал директор Центрального разведывательного управления.

В командном пункте на двух рядах кресел, предназначенных для высшего генералитета, сидело лишь трое, не считая минимального количества вспомогательного персонала, в основном обеспечивавшего техническую сторону операции на специально отведенных местах. Остапов дочитал последнюю сводку радиоперехвата и передал ее Клюеву, который вместе с Селезнёвым также следили за ходом операции.

— Что спутники? — поинтересовался Клюев.

— Ровным счетом ничего. Беспилотник взлетел во время окна, как раз в момент, когда мы не могли следить за базой.

— Значит, наше предположение верно? — вопрос Селезнева больше походил на констатацию.

— Увы, но это так, — ответил Остапов и повернулся к одному из офицеров, сидевших позади них за компьютерами. — Сколько осталось времени до выхода на связь?

— Ровно семь минут, товарищ генерал армии.

Глава ГРУ скрестил руки на груди и попытался расслабится, хотя ситуация делала всё, чтобы не дать ему и секундной передышки. Два других высокопоставленных офицера испытывали идентичные эмоции, особенно это касалось Николая Селезнева, который оперся локтями на стол в нервном ожидании вестей от спецподразделения. Никто не мог сказать, живы они или нет, но более всего тревожила невозможность на данный момент предупредить отряд о приближении боевого дрона. Без этого всей операции настанет конец, а ГРУ потеряет два десятка подготовленных человек — то есть почти половину из числа бойцов, обученных для выживания в аномальной территории. И, что не менее важно, будет утерян последний живой человек из комплекса вместе с документацией исключительной важности. Сейчас на командный пункт сходилась вся доступная информация о действиях заклятых друзей, которые не преминут воспользоваться любой возможностью нанести удар в спину. Так же тревожило отсутствие новостей от группы Егорова и Пророка, которых будут считать пропавшими без вести, если в ближайшее время от них не поступит никакой информации.

— Внимание! Есть связь, — произнес ответственный офицер и присутствующие услышали задыхающийся голос командира подразделения. На удивление цифровой канал связи лишь изредка прерывался и слова командира были хорошо слышны присутствующим.

— На связи двадцать седьмой… обнаружили цель, один погиб, повторяем один погиб. Код «Егерь», выходим к точке «Аврора».

— Дайте команду как можно быстрее укрыться, — сообщил Остапов и офицер тут же послал в эфир:

— Двадцать седьмой внимание, с западной стороны к вам приближается ударный беспилотный летательный аппарат противника. Немедленно предпринять меры для укрытия. Сохранение «Егеря» ваша главная задача, повторяю немедленно укрыться и сделать все для защиты «Егеря», как понял?

— Говорит двадцать седьмой, вас понял, приступаем.

Связь прервалась и генералы обменялись недвусмысленными взглядами. В них легко читалось облегчение от факта сохранности отряда, сумевшим найти инженера с документацией. В то же время использование беспилотника могло поставить крест на всей операции и уничтожить два десятка человек, а самое паршивое, никто не сможет предъявить американцам обвинения в атаке на российских военнослужащих, потому что формально их там нет. Остапов встал и, обойдя вытянутый стол, обратился ко всем, кто в настоящий момент обеспечивал и руководил операцией. У них имелся туз в рукаве, заготовленный еще на совещании в здании Генерального штаба.

— Пора задействовать наш план подстраховки.

Выполнять столь странный приказ экипажу еще никогда не доводилось. Замаскированный под учения полет, поначалу мог вызать удивление, особенно, если не знать всех деталей миссии, ставших известными уже в воздухе, когда командир экипажа посмотрел на часы и в назначенное время аккуратно вскрыл важный пакет. Оттуда он достал инструкции под грифом «совершенно секретно» и зачитал вслух. По окончанию даже у двух бывалых офицеров ВВС возникло недоумение от всей затеи, которая возникла в головах Генштаба, однако ничего не оставалось, кроме как подчиниться и выполнить требуемое. С приказом ознакомили и операторов, которые решили не высказывать вслух свои соображения на этот счет, однако по их лицам можно было без особых усилий прочесть, что они думали.

— Курс один-девять-пять, — произнес командир.

— Есть разворот на курс один-девять-пять, — подтвердил штурман.