Уильям Форстчен - Солдаты

Но именно это место было ключевым в его туре по полям сражений и освящению кладбищ. Неделей ранее в Чине были проведены первые выборы, и Калин задался целью прибыть туда, чтобы засвидетельствовать приведение к присяге новых сенаторов и конгрессменов, как мужчин, так и женщин. Политика возвращалась в нормальное русло, понял он. Подошло время президентских выборов, Калин подлежал переизбранию, и казалось, что вхождение Ниппона и Чина в Республику не произойдет до тех пор, пока не будут подсчитаны голоса, и станет понятно, что Республиканская партия сдала свои позиции. Однако настроения в это время, в первые пьянящие дни мира, были такими, что Калин ничего не боялся; каждый гражданин, чин, римлянин, русский, и ниппонец, голосовали бы за новый срок.

Забавный эпизод вступления Чина в республику состоял в том, что они действительно выбрали несколько женщин на службу. Это было действие, которое восхищало его, хотя выборы шокировали некоторых из более пуританских семей из Рима и Руси. Он указал, что в Конституции не было ничего сказано о том, что женщина не может служить таким образом, и именно Кэтлин вызвала даже еще больше шума своим заявлением в «Гейтс иллюстрейтед уикли», что в Конституцию должна быть внесена поправка, предоставляющая женщинам право голосовать, и она запланировала организовать движение, чтобы увидеть, что это будет сделано.

«Так много произошло за год», думал он. Только в этом месяце последние из орды были освобождены в соответствии с условиями договора с Джураком, и сопровождены к границе. Только что пришло донесение и о том, что остатки старой тугарской орды присоединились к ним. До сих пор соблюдался хрупкий мир, но он будет чувствовать себя гораздо лучше, когда вернется с отчетом экспедиция, посланная вступить в контакт с теми, кто проживает в тысяче лиг на восток, о том, что бесчинства орды на самом деле также остановились и вдоль дальней границы. От последних из кланов Орды, тех, кто скакал южнее и восточнее от бантагов и прошли через регион полдюжины лет назад, не было никаких известий; очевидно, они просто поехали дальше, игнорируя конфликт на севере. Он ощущал, что когда-нибудь с ними, может быть, придется иметь дело, но это произойдет спустя годы, возможно даже десятилетия.

Он стал доверять Джураку, встретившись с ним дважды за первые месяцы после войны, но, к сожалению Джурак был единственным, кто шел навстречу, ломая тысячелетние традиции. Все доклады указывали, тем не менее, что, по крайней мере, пока Праздники луны прекратились, и всадники орды предпочитают вместо этого охотиться на бизонов и шерстистых слонов степей.

Пришли и другие отчеты, с юга, из-за границы Карфагена, который только теперь начал совершать первые попытки мирных переговоров. Торговец из Карфагена сообщил, что в южной половине мира находится обширный океан, область которую видел мало кто из людей. Эндрю задумался, что же было там, но в настоящий момент это могло подождать.

Внезапно он понял, что снова грезил наяву. Кэтлин в шутку сказала, что он уже снова начал входить в роль преподавателя, деятельность, к которой он по-прежнему обещал вернуться, как только требования управления армией уменьшатся, и он, наконец, почувствует себя спокойно, с тем, чтобы выпустить нити из рук.

Он вышел вперед, его пристальный взгляд охватил почетных гостей, собравшихся на помосте, упрямого Отца Касмира, Калина, Эмила, Пэта, Винсента, других командиров корпусов, сенаторов, и конгрессменом. Насколько он мог видеть, территория вокруг «Литейного цеха», и кладбище были полностью заполнены стоящими сотнями тысяч чинов, все они молчали, наполненные почтительным уважением к этой церемонии, посвященной их покойным родственникам и тому, кто, как они теперь считали, является их вечным защитником в мире духов.

Он ждал. Остался один последний штрих, и он выполнялся с небольшим опозданием. Наконец, он услышал их. Толпа зашевелилась, смотря на запад.

Подразделение дирижаблей, полдюжины «Орлов», сопровождаемое полудюжиной «Шмелей», летело прямо на них, и из толпы вырвалось громкое ревущее приветствие, поскольку они были исполнением пророчества, пришествия богов, богов янки, сходящих с неба и приносящих освобождение.

Дирижабли высоко летели над головой, и он мельком увидел Джека Петраччи, высовывающегося из кабины, резко выбрасывающего руку в воинском приветствии. Они продолжили полет в восточном направлении.

Эндрю ответил воинским салютом. Аплодисменты были оглушительными, и не было никакого смысла в объявлении, что церемония закончена. Его голос никто бы не услышал. Он просто поприветствовал толпу, жест вызвал удвоенные неистовые одобрительные возгласы и аплодисменты.

Фейерверк, который тщательно оберегали, пока дирижабли не оказались на безопасном расстоянии, начал взлетать ввысь, и даже при том, что стояла середина дня, толпа по-прежнему хлопала и одобрительно кричала. Эндрю повернулся, чтобы отдать честь Калину, который усмехнувшись, снял в ответ цилиндр.

Эндрю посмотрел на Кэтлин и кивнул.

Улыбнувшись, она выступила вперед и взяла его руку. Вместе они сошли с помоста и осторожно вышли на кладбище. Оркестр подхватил патриотическую мелодию, походную песню армии, «Боевой клич Свободы», и музыка пронзила его душу.

«Так много раз я слышал ее», думал он с сожалением, «на плацу в Мэне, на дороге к Антиетаму, когда мы пересекли Южную Гору, снова на дороге в Геттисберг, в лагерях вокруг Питсбурга, а затем через очень многие ожесточенные победы на этом мире. И теперь в который раз здесь».

— Не возражаешь, если мы присоединимся к тебе?

Это были Пэт, Винсент, и Эмил, тянущийся позади.

Эндрю улыбнулся.

Вместе они пошли к середине кладбища. Вместе они остановились перед его могилой. Эндрю посмотрел вниз на холмик земли, убеждаясь, что так трудно поверить в то, что здесь находилось последнее пристанище его самого старого друга. Нет, не здесь, попытался он рассуждать, и снова подумал о сне Калина. Кэтлин отпустила его руку, и он, оглянувшись назад, увидел, что Тамира, ведущая за руку своего сына, бесшумно приближалась.

Кэтлин обняла ее за плечо. Эндрю и другие почтительно отступили.

Она опустилась на колени рядом с могилой, положив на нее цветок, мальчик, сделал то же самое.

— Папа здесь? — прошепелявил мальчик.

— Нет, — ответила она мягко, — Папа на небесах.

Мальчик улыбнулся и, поскольку ему было всего два года, он побежал прочь.

Кэтлин посмотрела на Эндрю, в глазах блестели слезы, и снова в них было глубокое невысказанное понимание любви.

Он кивнул, и она повернулась, обняла Тамиру за плечо, и увела ее.

— Ты старый немец. Проклятье, как же я скучаю по тебе, — вздохнул Пэт, выходя вперед, он неловко посмотрел вокруг, вытер слезы с глаз, и отдал честь. Немного застенчиво залез рукой в карман, вытащил флягу, поднял ее в приветствии, и сделал глоток. Повторно закупорив флягу пробкой, он положил ее на могилу.