Сергей Попов - Я иду

Марк промолчал – профессор начинал его раздражать.

«Ну да, – мысленно возразил он, – нами можно затыкать любые дыры, жестом руки отправлять на убой, свободно распоряжаться нашими жизнями, а вы, жалкие твари, будете пользоваться чужими заслугами и жиреть, сидя в теплых лабораториях и в чистеньких халатиках…»

– И еще одно, – задержал его Гельдман. Марк отвлекся от мыслей, поднял на него глаза. – Если вам несложно, зайдите завтра к той самой испытуемой, о которой я говорил, и предупредите о том, что ей, так или иначе, придется поработать на науку и сдать кровь на общий биохимический анализ. Пока, конечно же, на добровольной основе. И мириться с ее дрянным характером вечно я не собираюсь! Это не детский лагерь, а серьезное научно-исследовательское учреждение! Так ей и передайте! Слово в слово!

Марк кивнул и поспешно покинул кабинет.

Чем дольше бежал вслед за таинственным спасителем, тем отчетливее понимал: самостоятельно из этих зловонных болот я бы не выбрался. На каждом шагу, затаившись во мраке и жидкой грязи, поджидала то глубокая яма с острыми ржавыми арматурами, то коварные коряги, то опасные отколки домов и автомобилей, заметить какие и так-то трудно, а уж на бегу – и вовсе невозможно. Каждую секунду в попытке нагнать спутника, мчащегося через топь, кровавые заросли с насекомыми и остатки старых построек, словно опытный следопыт, ходящий здесь ни один раз, мне приходилось срезать путь, рискуя угодить в колючую проволоку или, что, наверно, еще хуже, – в ловушку, каких теперь уже не на шутку побаивался. Но всякий раз, когда оказывался совсем близко и практически равнялся с плечом, тот ускользал, как дикий зверь от ловца, менял направление и нырял в кусты, зачастую оставляя одного посреди чащобы. Однако вскоре приноровился к такой его особенности и полагался уже не на зрение, как раньше, а на слух, безошибочно следуя по шорохам и хрусту камней. Мой же новоиспеченный спутник двигался с поразительной ловкостью и прыткостью, с легкостью акробата перепрыгивал засыпанные листьями и увязшие в грязи остовы машин, завалы мусора и с поразительной быстротой отыскивал ходы там, где их, казалось, попросту нет. За все время он так и не обмолвился со мной ни единым словом, ни разу не обернулся, чтобы посмотреть рядом ли я, и не замедлил хода, позволяя хотя бы немного отдышаться, – напротив, он лишь бежал быстрее, будто хотел посмотреть: на что я готов пойти ради возможности встретить новый рассвет…

Тени, что яростно верещали, хрипели и рвались за нами по пятам, в скором времени слипались в крупную стаю и единой дымящейся волной хлынули через болота, желая любой ценой настигнуть убегающих. Но даже такое скопище мерзких ночных тварей оказалось не в силах безотрывно преследовать нас по болотам, и постепенно они начали сбиваться с пути, звонко влетая то в хрупкие стены некогда целых домов, то увязая в грязи и в гуще вездесущих кустарников. Такие непростительные ошибки вынуждали их истошно, как-то разочарованно хрипеть вслед, верещать на разный лад и в ярости расшвыривать никому не мешающийся хлам, безжалостно раздирая на лоскуты холодную ночную темень. А вскоре они и совсем отстали от нас и стали разбредаться, как неприкаянные души, по ближайшим развалинам и дороге, заваленной обломками и столбами, продолжая протяжно надрывно хрипеть, словно коря себя за упущенный шанс полакомиться человеческой плотью…

Наконец, когда мы почти добежали до заветных, на счастье, свободных от инопланетной гадости руин, мой молчаливый спутник впервые сбавил ход и заговорил:

– Зайдем ненадолго – отдышимся, – и – в дыру в стене.

«Вот же, блин, юркий какой! – дивясь все больше и больше, с улыбкой отметил я. – Хрен поспеешь!»

И залез следом.

Наступив в неглубокую лужу, – первым делом достал зажигалку, чиркнул и постарался худо-бедно осмотреться. Место, куда тот меня затащил, частично затоплено и совершенно не годилось в качестве убежища, пусть даже временного: сплошные дырки, щели, трещины. К тому же здесь дурно пахло, где-то попискивали крысы и скулили сквозняки, отдаленно напоминающие свист.

Отыскав в полумраке спутника, хлюпающего лужами, я хотел последовать за ним, но тут столкнулся с еще одним неудобством нынешнего убежища – рухнувшим по диагонали прямо над головой облупленным вздутым потолком со сплошными пластами голубоватой плесени.

– Может, где-нибудь тут сухое место отыщем? – осмелился спросить я и несколько секунд послушал свое же собственное эхо, бегающее взад-вперед по душной тьме, как плачущий призрак.

– Нет, – раздался все тот же бесцветный голос, – лучше вообще еще немного углубиться – так безопаснее.

– Ну, твоя правда… – пожал плечами я и, посветив дорогу пошел за компаньоном.

Вскоре вышел к маленькому подсобному помещению, засыпанному бетоном, и увидел спутника – он молча сидел, опершись на стену, с луком на коленях и рюкзаком у ног. Понять, куда смотрел – на меня или насквозь – невозможно – мешал респиратор. А потом огонек зажигалки внезапно потух и тот совсем исчез, словно растворяясь в черном омуте. Единственное, что теперь позволяло понять здесь он или нет – зеленоватое мерцание линз и шумное тяжелое дыхание через фильтры. Оно казалось на удивление ровным и спокойным, будто тот и не бежал совсем, а так… совершал променад.

Кое-как найдя впотьмах более-менее сухое местечко с грудой какого-то гнилого хлама и тряпья, я с громким скрежетом вытащил из нее поломанную пыльную доску, распугав крыс, моющихся у лужи, положил на небольшой плоский обломок от потолка и сел напротив неразговорчивого спасителя, звучно расстегивающего рюкзак. Немного последив за ним, – хмыкнул, облизнул сухие губы, отряхнул испачканный вещмешок и вынул бутылку дождевой воды. Напившись, – убрал обратно, скинул капюшон, достал спички и закурил. Первая затяжка получилась на удивление неудачной: бросило в кашель, заныли легкие – видимо, подонок, что хотел поживиться моим добром, все-таки отбил их прикладом. Но потом неприятное нытье пропало, и следующие две затяжки сделал с превеликим блаженством, вдыхая дым с каким-то странным умиротворением. Все-таки что-что, а сигареты Скупщик продал хорошие: тянулись легко, нет противного привкуса.

– Верующий? – раздался внезапно хлесткий, даже бы сказал жутковатый вопрос спутника, и два зеленых огонька устремились на меня.

Выпустив дым, я стряхнул пепел и посмотрел на подаренные Майком четки с крестом, виднеющиеся из-под левого рукава накидки.

– Не сказал бы что фанатик, но верю, – честно признался я и в спешке, словно какое-то тайное сокровище, спрятал религиозный атрибут обратно под рукавом, – как ты заметил-то, темнота же кругом?..