Гавряев Витальевич - Просто Иван

Для Смирновой этот вопрос был явно неожиданным, поэтому Настасья сильно ему удивилась, и как показалось Ване, не сразу его поняла. На несколько секунд она застыла как изваяние, затем её глаза увлажнились и из них потекли крупные слёзы. Видимо они и послужили причиной выхода из ступора, и девушка поспешно закрыла лицо ладошками; затем, резко поднялась с топчана; и, не издав не звука, опрометью выскочила из землянки.

Изумлённый Иван, не ожидавший такого развития событий, поспешно последовал за ней. Он давно обратил внимание, что девушки этого времени более категоричны в своих убеждениях: для них не существует 'полутонов‟, есть только два критерия оценок - хорошее и плохое. А прочие разглагольствования о множестве мнений и точек зрения, это лишь бессмысленное сотрясание воздуха. Точно также - бескомпромиссно ими принимаются решения, или высказывается своё мнение: они рубят с плеча - как казак шашкой, и после не о чём не сожалеют. И эти совсем не слабые девушки не думают ни о какой толерантности, они совершенно нечего о ней не знают. ... В общем, для них ты или друг, или враг: скорее всего потому что жизнь не давала времени на долгие размышления. И такая реакция на банальное предложение руки и сердца, сильно обескуражила Ивана. Ещё не осознав что происходит, он выскочил следом за Настей, и с трудом разглядев серое пятно фигуры своей любимой девушки, сделал несколько неуверенных шагов в её направлении.

Настя стояла спиною к Непомнящему и землянке, и со стороны можно было подумать, что она просто с усиленным интересом рассматривает небо. Так что если бы не редкие тихие всхлипы, можно было и не понять, что она таким способом борется с непослушными слезами.

- Настенька, ты чего так неожиданно убежала? - Не зная как заговорить, Ваня решил начать с этого банального вопроса. - Ты так и не ответила мне. Ты согласна, или нет?

- Ванечка, миленький, это так неожиданно. И потом, где мы можем расписаться, и где и как мы после этого будем жить? - Ответила девушка не оборачиваясь, видимо не хотела, чтоб любимый человек видел её зарёванное лицо.

Иван нежно приобнял девушку за плечи и она не сопротивлялась этому: даже повернула голову так, чтоб она легла на плечо обнявшего её Непомнящего.

- Ты скажи да, или нет. А то, нам завтра идти в Драпово, а я так и не знаю, что ты мне ответишь. А где нам после этого жить, этот вопрос тоже разрешим - по ходу событий так сказать.

- Да я то согласна. - Голос Насти больше не дрожал. - Только сейчас идёт война, и не время обо всём этом думать....

- Вот назло ей и развязавшему её Гитлеру, надо создавать новые советские семьи. Мы тут со старшиной набрались наглости и ещё до твоего ответа попросили старосту нам подсобить в этом весьма деликатном деле. А сейчас, так сказать на правах будущего мужа, я требую чтобы ты пошла отдыхать: нам завтра рано вставать и идти к Демьяну Феофановичу.

Впрочем, соскучившиеся друг по дружке влюблённые всё равно ещё немного постояли обнявшись, поговорили о том и сём,...

Не смотря на почти бессонную ночь, Иван проснулся ни свет, ни заря, и, пользуясь только здоровой рукой, он умылся студёной водой, стоявшей возле врачебной землянки в деревянной бочке, затем направился в штаб. Там он застал Григория и Егора, оба тихо о чём-то беседовали. Судя по воспалённым глазам Понедько, тот этой ночью их так и не сомкнул.

- Ну что скажешь Ванюша? - Весело заговорил Дзюба, увидев входящего в землянку товарища. - У нас например всё готово. А как обстоят дела у тебя?

- Отлично. - Ответил Иван, привычно усаживаясь на своё любимое место за столом.

- А, у нас тут небольшие изменения в программе. - С лёгкой усмешкой сказал старшина, заговорщицки посмотрев на Егора. - К нам едут дорогие гости.

- Какие такие гости? - Недоумевая поинтересовался Непомнящий.

- Делегация из Драпово. Они решили, раз свадьба партизанская, то должна произойти у нас в отряде. Мол гармонист у нас очень знатный не то что их дед Михей. Да и в самой деревне немало молодых девок, которым ух как не терпится потанцевать с нашими парнями. Представляешь, они такие шустрые, что оказывается во время нашей помощи с покосом, присмотрели себе кавалеров. Так что думаю нам надо объявлять побудку, и ударными темпами готовить лагерь к приёму дорогих гостей. Да и парням необходимо привести себя в надлежащий вид.

- Тогда что зря время терять, командуй старшина. - Немного поморщившись от того, что неловко пошевелил рукой на перевязи, согласился Иван.

Через пару минут весь лагерь напоминал потревоженный муравейник. Экстренно делались дополнительные навесы и столы со скамьями; строительные щепа и стружка собиралась, и сносились в компостную яму. Трое штатных сапожников усиленно стучали своими молотками, или пришивали заплатки на успевшую прохудиться обувку. А немногочисленный женский коллектив, дружно латал одежду молодых партизан: в отряде появились первые семьи - из местных. По этому поводу стоит отметить, что форма многих солдат успела полностью прийти в негодность, и многие из них носили трофейную: споров с неё немецкие знаки различия и оставив лишь свои пилотки со звёздочками, или фуражки. Дзюба и Непомнящий требовательно следили за внешним видом своих бойцов, но перед приходом местных девчат, некоторые бойцы хотели, чтобы умелые женские руки привели их вещи в более аккуратный вид.

Впрочем, от этой суеты была избавлена виновница этого переполоха. Над Настей хлопотали тётка Елена и бабка Меланья. Они подгоняли под фигуру невесты платье жены Изи и мастерили из куска парашютного шёлка некое подобие фаты. Иванова старшая, ловко орудовала иглой, обмётывая край традиционного головного убора невесты, закрепляла получавшуюся драпировку и при этом тихо бубнила себе под нос:

- Нет, в прошлую войну всё было не так. Девки подольше присматривались к своим будущим мужьям, а те, сперва сватались и только тогда их родители выбирали день свадьбы своих чад. А тут... господи спаси и помилуй, сперва ляльку заделали, а опосля о поспешной свадьбе сговорились. ... Я конечно понимаю что смерть кругом, но и тогда костлявая лютовала не меньше, однако все приличия свято соблюдались....

Бабка тихо и беззлобно ворчала, изредка смотря своим старчески усталым взглядом на невесту, и снова, также отрешённо возвращалась к рукоделию, но её никто не слушал и не возражал: каждый занимался своим дедом. А в землянку, где происходили все эти приготовления и ворчания, никого не пускали: включая самого жениха. Он один раз попытался проникнуть в это помещение - буквально сказать будущей жене пару слов, но и ему пришлось ретироваться несолёно нахлебавшись.

Впрочем у Ивана и без того было немало забот: свадьба свадьбой, а от забот о лагере, и разрешения других насущных проблем его никто не освобождал. Чем он с Григорием и занимался: то инструктируя конный разъезд, чьей постоянной задачей было контроль дальних подступов к лагерю, то ещё что-либо ни будь. К этому следует приплюсовать некоторых исполнителей, которые по делу и без такового, интересовались мнением начальства о проделанной ими работе, или требовали срочного решения какого-либо 'непосильного‟ для них вопроса.