Алексей Корепанов - Месть Триединого

Член ордена бритоголовых поспешно кивнул и, перебирая руками по всем раковинам, стал продвигаться к двери.

Файтер уже просто не мог дожидаться, когда тот покинет помещение, ‒ и в два прыжка оказался в кабинке.

Однажды, еще школьником, он вместе с родителями побывал на Роузе в системе Вертумна и увидел там знаменитый водопад Ниагара. Ну просто грандиозный водопад! Так вот, эта Ниагара показалась бы жалкой капелью по сравнению с тем, что происходило в кабинке. Мощная струя чуть не пробивала унитаз насквозь…

Из кабинки файтер вышел легчайшим, воздушным шагом, словно вылетел на крыльях. Казалось, что тело вот-вот взмоет к потолку. Парочка бритоголовых по-прежнему лежала тихо, но дышала. Подстрекатель уже испарился из туалета.

Лоб побаливал. Крис ощупал вздувшуюся шишку, глянул на себя в зеркало над раковиной и поморщился:

‒ Вот уроды…

Смочил шишку холодной водой и покинул туалет.

Бросив издалека взгляд на сидящую за столиком в одиночестве Низу, он направился прямиком к вышибале. Третьего из компании нигде видно не было ‒ вероятно, внял доброму совету.

‒ Там в туалете двое отдыхают, ‒ сообщил Габлер здоровяку в синей униформе с овальным контуром галеры «Гней Помпей Магн» на рукаве. ‒ Может, пусть гарды их приберут? Чтобы не смущать людей. Что-то много тут хамья развелось.

Отставной файтер усмехнулся:

‒ И учеба хамья прошла успешно.

Крис поднял палец:

‒ И не в людном месте! А скорее всего, они сами друг с другом подрались. До потери сознания.

‒ Так и запишем, «минерва», ‒ кивнул вышибала. ‒ Будешь посвободнее, подходи, расскажешь, что там нынче в Стафле ‒ завтра, послезавтра, как получится, ага? А сейчас возьми холодного пива и бокал ко лбу приложи…

Девушка тоже сразу заметила шишку. Впрочем, не заметить ее было трудно. По дороге к столику Крис еще раз пощупал гулю и обнаружил, что она увеличилась.

‒ Дверью ударили? ‒ спросила Низа.

То ли серьезно, то ли нет ‒ Габлер не понял.

‒ Метеорное тело, ‒ ответил он. ‒ Пробило обшивку этой лоханки и… Хорошо, в глаз не угодило.

‒ Да, с метеороидами шутки плохи, ‒ согласилась девушка, и в глазах ее вспыхнули огоньки. ‒ Ты еще легко отделался.

‒ Вот ведь какое совпадение, ‒ сказал Крис, вновь трогая свое невольное приобретение на лбу. ‒ Лечу на Единорог, и сам на единорога стал похож… Вполне обошелся бы без этого украшения. Мама будет охать.

‒ Мама… ‒ повторила Низа и опустила глаза. ‒ И отец у тебя тоже есть?

‒ И отец есть, и кузен. Жены только нет.

Девушка взглянула на него. Огоньки уже пропали.

‒ Могу поспособствовать в избавлении тебя от этого украшения. У нас в колледже не только теория, но и практические действия. Такое я избавить могу довольно быстро. Хочешь?

‒ Не отказался бы.

Крис проводил взглядом направляющихся к туалету гардов в зеленых, как трава, комбинезонах ‒ вышибала позаботился об их незамедлительном появлении в «Звездной спортуле». Девушка проследила, куда он смотрит, и снова повернулась к нему:

‒ Тогда идем ко мне, получишь исцеление. Бесплатно.

…Он шел рядом с ней в ее каюту, наверное, так же, как возносится душа в небесные чертоги: уже не видя ничего дольнего, не замечая, что творится вокруг, и предвкушая впереди благословенный свет и благоухание горнего сада.

Благословенный свет в ее каюте был ‒ горел плоский светильник под потолком. И благоухание было ‒ все тот же едва уловимый запах. Ненавязчивые духи.

Вновь шевельнулись прежние подозрения, но Крис им не поддался. Низа никак не тянула на роль безжалостного убийцы. Да и каким же это образом можно справиться с абсолютно трезвым файтером?

Девушка кивнула на ложе:

‒ Садись.

Габлер осторожно присел на край, поднял на нее глаза. Низа улыбалась.

‒ Такое представление, что ты на колючки садишься. Голый… Придвинься к стене, прислонись спиной.

‒ Это не стенка, а переборка, ‒ проворчал файтер, сделав то, что от него требовали. ‒ На космических кораблях ‒ переборки, запомни.

Низа, кивнув, присела рядом с ним, подняла правую руку и повернула к нему узкую ладонь.

‒ Можешь закрыть глаза, ‒ сказала она.

‒ И ты дашь мне в лоб, ‒ усмехнулся Габлер. ‒ И шишка моя вдавится в череп. Очень просто и эффективно.

‒ Нет, у меня другие методы. ‒ Лицо Низы было серьезным. ‒ Никаких «в лоб».

Ее ладонь застыла возле головы Криса. Глаза он не закрыл, просто прищурился, и видел контуры ее длинных тонких пальцев. И почувствовал, как от них исходит тепло. Ему вдруг представилось небо Нова-Марса. Лучи Сильвана ласкали лоб. Мерно катились волны. Пляж… Шезлонги… Ладонь девушки превратилась в силуэт древнего вулкана, а на противоположной переборке каюты проступили очертания белых кораблей. Потянуло в сон…

‒ Посмотри на меня, ‒ раздался откуда-то из-за горизонта гулкий голос Анизателлы.

Крис с неохотой приподнял веки ‒ и увидел раскосые черные глаза. Из них струился мрак. Не ночной мрак, и не космический, а мрак неведомых бездн. Безжалостных бездн.

Мрак охватил его. И поглотил без остатка.

‒ Крис!.. Крис…

Голос доносился словно из-за какой-то толстенной толщи, из каких-то далеких далей, его с трудом можно было разобрать.

«Низа?» ‒ вяло подумал он.

‒ Крис… ‒ вновь долетело до него, и он понял, что ошибся: голос был мужской и, кажется, знакомый.

‒ Крис…

Он попытался сделать движение ‒ ничего не получилось. И наконец сообразил, что это голос Арамиса.

Тяжелые веки не хотели подниматься, голова тоже была тяжелой и одновременно какой-то пустой, но на похмелье это состояние вроде не походило. Оно вообще не походило ни на что ранее испытанное. Возможно, это было отравление. Или все-таки крупный перепой?

‒ Крис!

Ему удалось-таки, с третьей попытки, открыть глаза. Сначала окружающее представилось каким-то хаотичным скопищем бесформенных обрывков, а потом в сознании словно что-то сдвинулось, встало на место, и стеклышки калейдоскопа ‒ древней, как мир, игрушки ‒ сложились в картинку.

И картинка оказалась не самой радостной.

Крис обнаружил, что, судя по всему, стоит у стены, спиной к ней, почему-то раскинув руки. Метрах в четырех от него, у противоположной стены, которая светилась тусклым светом, в такой же позе стоял Арамис. Стоял и смотрел на него. Орел на эмблеме его комбинезона выглядел каким-то печальным. Удрученным. Помещение было квадратным, с каменным полом и низким, тоже каменным, потолком. В стене слева виднелся проем, а за ним ‒ еще одна стена, источающая такой же слабый свет. Вероятно, там был коридор. У стены справа возвышался Портос. В той же позе, словно приклеившись затылком и руками к камням. В отличие от Арамиса, глаза его были закрыты, но вряд ли он просто спал ‒ трудно представить, как можно спать, находясь в такой совершенно неподходящей для сна позиции.