Алексей Корепанов - Прорыв

Странные слова, которые поющая четко отделяла друг от друга, разлетались по башне, отскакивали от стен, цокали об экраны, журчащими ручейками струились по полу, отдавались в ушах слушателей, холодком пробегали по спине, заставляли учащенно биться сердце. Да, это было какое-то древнее заклинание, одно из тех, что способны воздействовать на структуру мироздания, гасить звезды, порождать космические вихри и изменять эволюцию жизни…

Маркасса замолчала и опустила руки, а непонятные слова будто все еще продолжали звучать в башне бронехода.

— Карабарас, я тоже вспомнил… — завороженно шагнув к матери, прошептал Тангейзер. — Ты пела мне это в детстве, только тихо… «Вала… сьузэлэ… ныйбир…»

— Ну, вот, а я забыла… — виновато улыбнулась Маркасса и, прижав руки к вискам, опустилась на откидное сиденье. — Ох, опять кавардак в голове… Да, кричалка ультрасов — это страшная сила… Может, она и кокон этот разнесла бы в пух и прах… Но у меня такое ощущение, что блокировка возвращается…

— Значит, вы имели дело с настоящим специалистом, — сказал танк. — Блокировка не развалилась, а как бы сдвинулась в сторону, и теперь, словно пружина, стремится занять прежнее положение.

— Ну, что, запускаем запись через динамики наружу, — решил Дарий. — Включай, Бенедикт.

— Только вам, Маркасса, лучше бы пристегнуться ремнем, — посоветовал танк. — На всякий случай. Может быть, произойдет сильный толчок. И еще… неплохо бы пройти тест… насчет головы…

— Голова у меня в полном порядке, — заявила госпожа Диони. — В смысле, с ума я точно не сошла, я бы заметила.

Такое утверждение показалось Дарию более чем спорным, однако он решил промолчать. Там видно будет, осталась ли мамочка Тангейзера в своем уме или нет…

— Отложим на потом, — добавила пандигийка.

— Отложим, — согласился Спиноза. — Хотя позволю себе процитировать несколько строк Алькора из его романа «Обыкновенная прогулка»:

Но Маркасса только махнула рукой.

Тангейзер помог матери закрепить ремень и вернулся на свое место. Кресла экипажа были оборудованы дугами безопасности, которые при необходимости сами выскакивали из-за спинок и фиксировали танкистов на сиденьях.

— Включай, Бенедикт, — повторил Силва.

— Слушаюсь, Дар.

Спиноза включил запись. В салоне ее не было слышно, танкисты и Маркасса просто смотрели на черные экраны. Женщина шевелила губами, беззвучно повторяя слова древнего пандигийского заклинания — средства взлома пространственных ловушек, придуманного неведомо каким путем.

Экраны вдруг полыхнули сотнями радуг, и в следующее мгновение оказалось, что многотонная боевая машина, кувыркаясь, летит куда-то… нет, не куда-то, а вверх, и на экранах быстро сменяют друг друга серый «потолок» Пузыря и покрытая желтоватой травой земля. Правда, прямо под танком земли не было, а было там подобие круглого озера диаметром метров сто, заполненного чем-то неподвижным, черным… И сквозь эту черноту быстро проступала все та же земля. Ловушка, выпустив жертву, вновь затаилась в ожидании добычи.

— Держитесь, попробую стабилизировать полет и совершить мягкую посадку, — сказал танк.

Но вряд ли кто-нибудь из людей понял его слова. Трудно что-либо воспринимать, совершая обороты в воздухе… да еще и после плотного обеда.

Благодаря стараниям Спинозы, кувырки прекратились, и боевая машина по пологой траектории устремилась к земле, до которой было метров семьдесят, не меньше. Снизившись, танк включил воздушную подушку и, продолжая движение, постепенно опустился на гусеницы, так что людей не тряхнуло лишний раз. Пробежал по траве, остановился и доложил:

— Все в порядке, Дар. На фигуры сложного пилотажа я вряд ли способен, но летать более-менее умею.

— От… лично… — прохрипел Силва, борясь с головокружением и сглатывая слюну.

Тангейзер висел на ремнях, а его мама…

— Маркасса, идите, умойтесь и переоденьтесь, — предложил Спиноза. — А я все здесь уберу.

Женщина слабо кивнула. Потом с помощью доковылявшего до нее Дария отвязала ремни и очень нетвердой походкой направилась в душевую.

А по всем помещениям разнесся торжествующий голос Бенедикта:

— И не только поэта, — добавил Дарий.

Он расслабленно наблюдал за тем, как выползший из какой-то норы куполообразный, ощетинившийся щетками робот-чистомой приступает к выполнению своих обязанностей.

Тангейзер освободился от ремней и выбрался из кресла. Силва повернулся к нему.

— Тан, у тебя отличная мама!

— А другой и быть не может, — бледно улыбнулся Тангейзер и медленно начал делать приседания. Как известно, это иногда помогает в борьбе с рвотными позывами…

…Прошло уже больше часа после спасения из ловушки. Танк катился к намеченной точке и время от времени выдавал все новые и новые стихотворные строки, посвященные Маркассе. Женщина, по настоянию Спинозы, успешно прошла тестирование, и с головой у нее, кажется, было все в порядке — кричалка ультрас известного во всем Межзвездном Союзе футбольного клуба «Гимли» не успела повредить ей мозги. Мать с сыном сидели в боксе — им было о чем поговорить, а Дарий, устроившись в командирском кресле, наблюдал за окрестностями. Да, для туристов эти места явно не подходили — любоваться тут было решительно нечем.

И словно опровергая это мнение, впереди, на горизонте, вдруг воздвиглась желтая стена. Причем именно воздвиглась: только что ее не было, и вот она уже есть, перегораживая все от края и до края и возносясь под «потолок» Пузыря.

— Приехали… — озадаченно поднял брови Силва. — Еще одна ловушка?

— Это либо какая-то иллюзия, либо пространственные выкрутасы, — почти тут же ответил танк. — Во всяком случае, там нет ничего… материального, что ли… Сигналы свободно проходят, а не отражаются. Но тут дело может быть в поглощении.

— Так это ловушка или нет?

— Не хватает информации. Но, возможно, там пространство с иной мерностью… О, сигнал вернулся… с почти тройной задержкой и измененными параметрами. Либо там стоит ретранслятор, либо… — супертанк озадаченно замолчал.

— Сбавь-ка скорость на всякий случай, — приказал Дарий.

— Слушаюсь, Дар!

Танк замедлил ход, а Силва пустился в рассуждения: