Алексей Корепанов - Можай

— Принимается. Дарат, скомандуйте своим, чтобы не за нами шли, а в сторонке.

Командир экипажа побубнил в рацию и, еще снизив скорость, повернул танк налево, градусов на шестьдесят, туда, где между камней и деревьев было достаточно свободного места. Машина накренилась, но уверенно пошла на подъем, широкими траками вдавливая в землю подсохшую траву. На одном из экранов кругового обзора было видно, что второй «трицер», тоже сбросив ход, пошел в другую сторону, взбираясь на склон по диагонали.

Тумберг подался к Оберу и негромко спросил:

— Помните — в смысле, памятью предков? Или сами такое видели?

— Памятью предков, — сказал пандигий. — Только у иргариев не танки были, а другие машины. Но не менее впечатляющие. Да что там не менее… Такого и в фильмах не увидишь. Но мои предки умели делать кое-что такое, чего никогда не сумею сделать я. При всем моем старании.

— Я заглядывал в ваш дом, в Дангобере… — вид у Шерлока был немного виноватый. — Вы почему-то дверь не заперли, хотя отправились не в ваш «Нико-бар» по соседству, а на Лабею… И увидел там голограмму…

— У меня в доме нет ничего ценного, — улыбнулся пандигий. — А если кто-то что-то и заберет, значит, ему нужнее. Но у нас в поселке так не принято. А голограмма… Это один из моих предков, я еще в юности вспомнил его портрет. И решил воссоздать. Мы похожи, да?

— Очень похожи, — кивнул Тумберг. — А об этой эмблеме, ромбе со стрелками, вам что-нибудь известно?

— Это символ пандигиев, — пояснил Обер. — Кажется, очень древний. Не государственный герб, а именно символ. Но почему он именно такой, не знаю.

Танк клюнул носом, и Шерлок чуть не воткнулся сзади в кресло водителя, а Обер произнес что-то непонятное, но, судя по интонации, ругательное. А затем они оба уставились на экран. «Трицер» ковылял среди груды камней, объехать которую было сложно — с одной стороны извивался овраг, из стенки которого торчали корни деревьев, а с другой возвышалось испещренное трещинами каменное образование, длинным языком уходящее вверх по склону. На соседнем экране мелькал за деревьями второй танк — он полз к высотам метрах в двухстах от командирской машины, и ствол его орудия раскачивался, словно бронеход постоянно кому-то кланялся. Шерлок уже собирался вновь перевести взгляд на лобовой экран, но вдруг увидел, что к «трицеру» Сафира и Биллы устремились какие-то темные черточки. Они вылетели из-за ветвей растущей выше по склону группы деревьев, ударили по боковой броне и посыпались на землю, по всей видимости, не нанеся боевой машине никакого ущерба. Через мгновение из динамиков головной машины раздался частый стук, словно танк угодил под ливень. Который, правда, тут же прошел. Дарат моментально затормозил, а Илис начал поворачивать башню к другой группе деревьев — корявые карлики с густой листвой тоже располагались выше «трицера», за каменным языком. Шерлок и Обер, вскочив с пола, во все глаза глядели на экран. Рядом с их танком, отскочив от его бока, валялись среди камней сломанные стрелы. Обыкновеннейшие стрелы из фильмов — с вытянутыми, то ли каменными, то ли металлическими треугольными наконечниками, деревянными древками и пестрым оперением.

— А вот и местные дали о себе знать! — обрадованно сказал Тумберг. — Решили в войну поиграть. А ну-ка, парни, пугните их, чтобы в землю вросли и не вздумали больше за оружие хвататься. И Сафиру скажите. Только не очень близко лупите, а то с контуженными трудновато будет договариваться.

Дарат вновь произнес несколько слов в рацию, а Илис отвел ствол орудия в сторону от деревьев, с таким расчетом, чтобы рвануло метрах в сорока от ветвистых зеленых карликов. И деловито спросил:

— Осколочным или фугасным?

— Только не осколочным! — встрепенулся Тумберг. — Зачем нам трупы? Фугасным!

— Сафир, фугасным, вслед за мной! — бросил в рацию Дарат.

— Может, не стоит? — подал голос Обер. — А то умрут от страха. Или онемеют…

— Это же воины или охотники! — возразил Шерлок. — Гром, небось, им приходилось слышать. Давайте, Илис!

Танк содрогнулся и послал вперед фугасный снаряд. Над склоном с грохотом взметнулся фонтан земли, травы и камней вперемешку с пламенем, и почти одновременно такой же фонтан взвился в другом месте — это выстрелил второй «трицер». Деревья затряслись, теряя листву, со стенки ближайшего оврага посыпалась земля, а громогласное эхо понеслось вдаль над равниной, заставляя оглушенных птиц ринуться во все стороны. Даже солнце в небесах, казалось, испуганно мигнуло, впервые увидев такое на этой тихой планете. Если бы холм мог, то он, несомненно, взвыл бы от страха и боли. Вся эта каша, заполнившая воздух, посыпалась назад, на землю… и наступила тишина.

— Лихо… — пробормотал Тумберг, а Обер начал ковыряться пальцем в ухе.

— Повторить? — сверкнув глазами, спросил обернувшийся Дарат.

— Не надо, — мотнул головой Шерлок. — Мда, я не предполагал, что это будет так впечатляюще. Надо было динамики выключить… Возможно, вы правы, Уир: как бы нам не пришлось откачивать этих стрелков…

Он еще не договорил, когда из-за кривых стволов вылетели какие-то предметы и упали на склон.

— Луки! — воскликнул Илис.

Да, это были луки. Восемь или девять штук. И такие же были брошены из другой группы деревьев, и тоже восемь или девять. За ними последовали ножи, а потом, вращаясь в воздухе, полетели топоры. Все это оружие было направлено отнюдь не в танки, и смысл такого действа угадывался без труда.

— Они показывают, что сдаются, — удовлетворенно произнес Тумберг. — Значит, в обморок не упали. Я же говорил: воины!

— Да, молодцы, — кивнул Обер. — Меня бы, наверное, после такого не откачали…

Из одной и другой купы скрюченных деревьев на четвереньках выбрались те, кто недавно стрелял из луков. То и дело поглядывая на танки, они направились вниз по склону, к боевым машинам, и весь их вид выражал глубокую покорность и страх. Аборигены, оставаясь в той же позиции на четвереньках, не очень быстро и явно неохотно передвигали руки и ноги. Но никто из них не останавливался и уж тем более не убегал от невиданных, плюющихся грохочущим огнем длинноносых чудовищ с крепкой шкурой, которую не смогли пробить стрелы. Их было около двух десятков — довольно молодых, насколько можно было разобрать на экранах, мужчин, бородатых и длинноволосых, в одежде наподобие той, какую обычно носят в фильмах представители диких племен: накидках-безрукавках из бурых шкур с прорезью для головы, длиной где-то до колен, подпоясанных подобием веревок. Без пуговиц и карманов. На ногах — кажется, что-то кожаное, с завязками, охватывающее стопу и нижнюю часть голени. Если бы участники разведывательной экспедиции знали, что такое «мокасины», они могли бы назвать эту обувь именно так. На спине каждый мужчина нес завязанную кожаную сумку — вероятно, со съестными припасами и какими-нибудь инструментами — и колчан, из которого высовывались оперения стрел. Лица у аборигенов были самые обыкновенные, смугловатые от загара, без всяких там длинных клыков, рыл или третьего глаза. Одень этих парней во что-то другое — и никто в кабаке не обратил бы на них внимания. Впрочем, наряды из шкур тоже не вызвали бы особого любопытства — граждане Межзвездного Союза одевались так, как считали нужным и удобным, и слово «мода» давно исчезло из росиана, официального языка МС. Вот если бы эта компания заказала в кабаке только лимонад или квас, то да, без недоуменных взглядов не обошлось бы.