Иван Катавасов - Мир вашему миру

По обыкновению, сейчас Зак Бобон тоже не стал попусту спорить с Пармом Деснецом. Ни мысленно, ни вслух. В главном-то они неизменно находили между собой согласие, порой не без насмешек, колкостей и острой полемики.

Нынче же канцлера, возобновившего одинокую прогулку под яблонями, снедали и грызли мысли, заботы о частностях, вроде бы о пустяках. В массе они неумолимо грозят лавиной неуправляемых мельчайших неурядиц и бюрократических нестыковок раздавить под своей тяжестью государство Вольных кирасиров.

Сегодня и, наверное, до смертного часа премьер-канцлера заботят и будут беспокоить проблемы управляемости и порядка в уникальном государственном образовании, во многом ставшем имперской системой правления десятками космополисов, сотен военных баз, тысяч и тысяч форпостов и миротворческих факторий в Эйкумене.

Демократическое государство, конституционная монархия, власть закона — оные термины звучат заманчиво, ободряюще. И отнюдь не сулят надежду на устойчивое долговременное развитие.

Ни одну империю не спасали демократические институты, и не могли они спасти ее от гибели. Вернее обратный вариант, когда демократия как нельзя лучше способствовала и будет обеспечивать упадок и разложение имперских управленческих структур.

«Демократию, с самых ее низов неудержимо стремящуюся к общественной свободе и равноправию, необходимо уравновесить и сдерживать верховным персоналистским авторитаризмом. Аналогично тому, как складывающийся вне субъектного коллективного согласия или произвольного социального контракта ансамбль сдержек и противовесов в функциональной управленческой триаде не дает исключительных преимуществ исполнительной власти, законодателям, судьям, авторитарный харизматичный правитель объективно изъявляется гарантом устойчивости государства».

Не совсем удобоваримые политологические тезисы Сола Рэмрода публично и гласно Зак Бобон не цитировал. Он его ценил молча, как слушают колокол, бьющий тревогу, или вздрагивают от каждого удара тарана, указывающего через какие ворота и бреши враг намерен ворваться в крепость.

Как обычно, Рэмрод бил в самое уязвимое место крепостной стены. Имперское государство Вольных кирасиров держится на персональном авторитаризме двух человек — канцлера Бобона и фельдмаршала Деснеца.

Им обоим вскорости уходить на вечный покой. И что тогда? Дуумвират Лин Бобон и Ден Деснец?

— У одной в «Арсеналах Груманта» власть экономическая, у другой политическое могущество на княжеском троне. Канцлер Рэмрод комнатной собачкой у двух царствующих леди между ножек резвится. Под платья снизу вверх заглядывает, кобель… Вряд ли такое похоже на просвещенный харизматический авторитаризм.

Да и какой из политика Рэмрода канцлер? Его потолок — спикер конституционно-законодательного собрания. Не выше.

Нет, дорогие леди и джентльмены! Когда уйдут Парм Деснец и Зак Бобон, вы у нас будете до самого конца политической карьеры нашей и вашей обе Террелы осваивать. Новый Грумант строить.

Новое планетарное государство обустраивать. Совместно. Двухядерное. Послевоенное.

Разделиться, дочурки, не посмеете…

— Демократия и армия не дадут. И вольные люди, кому желательно детей растить под солнышком не хуже вон того радужного, геонского, когда пыль и пепел после войны осядут, — канцлер Бобон даже не заметил, как начал обращаться во весь голос к невидимой аудитории. Притом размахивая руками и притоптывая правой ногой по красно-кирпичной садовой дорожке.

Быстро взяв себя в руки, Зак Бобон не стал воровато или смущенно оглядываться на бодигардов. В его возрасте и при его положении он мог позволить себе любые чудачества и выкрутасы.

Само собой небольшие вольности позволительны вечером на закате дня в неформальной обстановке недавно обустроенной субтропической базы «Австра-10», а не в официальной атмосфере чопорного этикета во время государственного визита главы правительства Груманта Зака Бобона в Республику Геоны.

Невооруженным глазом видно: геонская политическая бюрократия закостенела. Забетонировала и демократию и свободу слова.

Право на оружие — химера, призрак, фантом, мираж… Дилетантам не по плечу воевать с профессионалами. Милиционная система, ополчение — пережитки стародавних веков. Зато военнообязанные — прекрасный горючий материал для гражданской войны всех против всех.

Ну нет, други-подруги! Не даст вам канцлер Бобон увязнуть по уши в поганом геонском ведре. Как котята слепые утонете.

Генерал-полковник Вольных кирасиров Зак Бобон, забывший когда в последний раз мундир одевал, социальную смуту и нестроение в глазах у геоников видит. Будто звери по сторонам зыркают. Себя и других бояться. С животного страху да с натуги вот-вот жрать друг друга примутся.

Счастливую и блаженную Австразию оборонять более-менее можно. А дальше ни-ни, ни на пядь, ни на ладошку…

Отдых на закате и перспективные размышления канцлера подошли к концу. Далее следовало действововать по протоколу и расписанию официального государственного визита, предусматривавшего вечерние и ночные развлечения высокого гостя.

В быстро сгустившихся сумерках крейсерский глайдер с послом Бибаком и канцлером Бобоном на борту взял курс на северо-запад. В заранее определенной точке планетографических координат они должны перейти на роскошную яхту геонского премьер-министра Руперта Спейкхарда.

Доктор Спейк хотел показать гостю, как на Геоне наслаждаются долгим радужным закатом, следуя по солнцу с востока на запад. Между делом не исключалось, что главы правительств дружественных государств обсудят ряд вопросов, представляющих взаимный интерес. Накоротке, говоря на дипломатическом жаргоне, без галстуков.

Как жаль, если либеральные прогрессисты проиграют парламентские выборы без поддержки генерала Кэпса, намеревающегося триумфально победить на глобальном референдуме. У них, как ни крути, достаточно прагматичных мыслящих министров, способных обеспечить стабильность на ближайшие три-четыре года. А Вольным кирасирам больше и не надо, — вынес заключение из встречи без галстуков канцлер Бобон.

Между тем яхта премьера Спейка замедлила ход, наконец позволив солнцу закатиться. Затем она сбросила высоту и в наступившей ночной темноте очутилась среди моря сверкающих бриллиантами микроорганизмов, поднявшихся ближе к поверхности к свету трех лун: Дидоны, Медеи и Ниобы. Начался знаменитый большой весенний прилив трехлунного парада на Южной Литторали столичного континента Каринта.

Флуоресцирующий фитопланктон закручивался в петли, в спирали, собирался в звездные скопления. В их медленном танцевальном кружении человек, наделенный поэтическим воображением, легко мог бы увидеть живые отражения созвездий и галактик ночного геонского неба.