Джордж Локхард - Боеприпасы на зиму

Капитан спохватился и смущенно потер шею.

— Прости. Спасибо за помощь… — он отвел глаза. — Мои парни обо всем позаботятся. Идем, отобедаем вместе!

Темир покачал головой.

— Некогда. До темноты я должен быть в Гурджан-улусе.

— Успеешь! Туда рукой подать!

Ведун усмехнулся:

— Я знаю.

Офицер моргнул.

— Ах да… — он щелкнул пальцами. — Вот это называется сесть в лужу. Мутанту дорогу объясняю! — он встрепенулся. — Погоди: а коли оставшиеся разбойники подкараулят тебя в пустыне?

— Хе-шш, — Темир потянулся, царапнув глиняную стену большими когтями на задних лапках, которым, собственно, его вид был обязан названием. — Непременно подкараулят. Я даже расскажу, где, за каким барханом, в котором часу.

— А-а-а…

— Мы в засады не попадаем. Никогда.

Офицер неохотно кивнул:

— Да, я слышал.

— Соль в том, что бандиты не слышали.

Капитан развел лапками.

— Что ж, чистого воздуха тебе, друг. Выручил ты нас сегодня.

— Работа такая, — буркнул Темир, спускаясь во двор. Помедлив, обернулся: — Вот что… Я, пожалуй, возьму толая этого «Рыжего Саура»? Не возражаешь?

Начальник стражи заколебался на миг — зверь был здоровым и сильным, покойному Уркхнесту его доставили только вчера, свежепойманного; такого можно продать с немалой выгодой. Но гордость, все же, одержала победу над алчностью.

— Бери, конечно. Заслужил, — с легкой досадой кивнул офицер.

Темир усмехнулся.

— Спасибо, бек-джигит.

Полчаса спустя, собрав ножи и стрелы, ведун помахал лапкой слегка растерянным обитателям караван-сарая и, погоняя новообретенного скакуна, направил его к северу. С пасмурного осеннего неба тупо глядели грязные облака, чем-то похожие на вывалявшихся в болоте свиней.

Путь до аула Гурджан-улус, самого северного населенного пункта Дегеленских степей, обошелся без приключений — как и любой путь ведуна, не ищущего приключений. Время клонилось к вечеру, когда Темир спешился у невысокого глиняного дувала и направился к воротам, ведя толая на поводу. Стражники следили за гостем с плохо скрытым подозрением: за четверть века смут, облав и разбоя, зверяне в степях почти озверели.

Особенно здесь, на границе обитаемой зоны. К северу от аула, всего в десятке миль, территория Семипалатинского ядерного полигона кончалась, уступая место непознанному, жутковатому миру людей. Там, вечно скрываясь от беспощадных хозяев планеты, обитали лишь редкие племена Невозжелавших — одичавших почти до скотского состояния зверян, боявшихся переселяться в ядовитые Дегеленские степи. Будто чистый воздух поможет спастись от людей…

Мысли молнией пронеслись в голове Темира, когда у ворот его остановил начальник охраны, чистокровный, желто-коричневый касаяк [2] Касаяк (казах.) — большой тушканчик. с пышным хвостом. Его гигантские уши несли целый набор металлических колечек, подозрительно напоминавших распиленную ломтиками гильзу от «Ак-47».

— С какой целью в наши края? — неприветливо спросил касаяк.

— Я Темир Кубыланды, следопыт. Нанят проводником к врачу Эриху Кнутте, он должен был приехать несколько дней назад.

— Эрих Кнутте? — недоверчиво переспросил один из стражников. — Из Европы, что ль?

Темир кивнул:

— Норвежский лемминг.

— Ого! — касаяк смерил гостя сомнительным взглядом. — Издалека…

— Такие, как я, местным не по карману, — усмехнулся следопыт.

— Мутант, да? — начальник стражи грозно прищурил глаза. — Регистрация есть?

— А то! — Темир снял с шеи малахитовый медальон и аккуратно развинтил пополам. Стражники сгрудились за спиной командира — очевидно, читать умел только он.

— Ну-у… — с легкой неуверенностью протянул начальник поста, дочитав документ, — Кажется, все в порядке…

— Где мои клиенты? — поинтересовался Темир, возвращая медальон на шею. Касаяк невольно хмыкнул.

— Ведун спрашивает дорогу?

— Я не чую пути! — с раздражением бросил следопыт. — Сколько раз объяснять?! Я чую опасность на пути, а не сам путь! Умел бы находить любую дорогу, давно б отыскал сокровище Горной Ласки или усыпальницу Су Хутам Лу, и не тратил бы время на всякие экспедиции!

Стражник помолчал.

— Что ж, ответ исчерпывающий… Первая улица от ворот налево, иди до перекрестка, увидишь памятник Адзомолг-батыру, а на краю площади — арык. Сразу за арыком кроличий выгон, там должен стоять белый фургон.

— Фургон? — переспросил ведун. — Спятили? Я ж говорил, за Зону — только пешком!

Касаяк пожал плечами.

— Вот сам со своими европейцами и говори…

— Уж поговорю, — обещал хмурый Темир. Как он и предвидел, работа начиналась не лучшим образом.

Ведя толая на поводу, ведун вступил за стены аула. Зверян на улицах было мало, холодный ветер свистел меж глинобитных мазанок. Царила довольно странная тишина — лишь в стороне от ворот, у зайчушни, стайка детенышей увлеченно гоняла по улице тарантула.

Немногочисленные прохожие с подозрением следили за вооруженным гостем. Касаяков и кумтышканов встречалось поровну, никто не носил ни одежды, ни поясов — сказывалась близость к границам. В отличие от центра полигона, где люди не появлялись с пятидесятых годов, здесь приходилось регулярно от них скрываться, выдавая себя за «простых» грызунов.

Жители подземного города Дегелен всячески стремились унизить, осмеять или облаять обитателей границ — за дикость — но здесь, на севере, «цивилизованность» мало кого волновала. Выжить бы, да сохранить потомство. О большем в этих краях мечтать было не принято.

Памятник Адзомолг-батыру оказался небольшим бронзовым монументом, изображавшим тонущий в зыбучих песках перископ, окруженный хищными варанами. Много лет назад, простой механик-водитель Адзомолг прославился героической битвой с ящером, от которого он до последнего вздоха защищал свой застрявший гиротанк…

Обойдя памятник слева, Темир сразу увидел цель посреди выгона и даже ругнулся с досады. Высоченный белый трехосный фургон с красными «медвежьими лапками» на бортах — каким местом думают его хозяева, любопытно? И как он вообще так далеко на север добрался, по местным дорогам, этакая-то мишень?

Полный решимости высказать непутевым путешественникам все, что о них думает, Темир быстро направился к фургону. Хозяина узнал сразу; месяц назад, в Дегелене, именно этот робкий, неуклюжий пожилой лемминг нашел одного из последних природных мутантов и уговорил его послужить проводником «гуманитарной миссии» к дикарям за Зоной. Не то, чтобы Темира заботило здоровье одичавших племен — ему до них просто не было дела, однако идея посетить территорию людей показалась привлекательной.

О, поживиться в тех краях было чем… Пределом мечтаний Темира, как, впрочем, и всех степных стрелков, до сих пор оставались зеленые лазеры на урановых батарейках; разработанные для ослепления камер на спутниках-шпионах, они были достаточно мощными для обороны от любого врага в царстве грызунов, но главное, не нуждались в боеприпасах. На полигоне еще с семидесятых годов сохранилось несколько сверхсекретных прототипов советского производства, и ценились они сегодня раз в триста дороже собственного веса в кумысе…