Авторов Коллектив - Адептус Астартес: Омнибус. Том II (ЛП)

— Слабость, — прошептал он.

Когда зрение вновь включилось, перед глазами замелькала информация. Морщинистая плоть рта скривилась в улыбке. Некая зачаточная форма манифольда корабля осталась в строю. Он наблюдал, как бортовая температура, удерживаемая на низком уровне в память о Потерянном Талусе, опускалась. Его дыхание сгущалось в пар.

Пение прошептало что-то новое, привлекая его внимание к одному из пунктов информации.

— Крайне тревожно, — прошептал он. Он произнёс слова тем же невыразительным отстранённо-спокойным голосом, который всегда раздавался из его аугментического горла. Но сердца Ллира, первичный, вторичный и третичный добавочные механические органы, бились чаще. В кровяном потоке повышался уровень тревожных гормонов. Поле Геллера отказывало.

Ллир понял, что он должен сделать. Пение вело его вперёд. Он обернулся и махнул сервитору.

— Спасти корабль, — сказал он ему. — Спасти роту.

С шипением сбоящей гидравлики перед ним открылась дверь. Раздражение промелькнуло в нейронных процессорах Ллира. За дверью нависла огромная помеха. Ллир просканировал терминатора.

— Дионикейская стража, — прошептал он. Отборная первая рота ордена, распределённая по кораблям Бронзовых Лап после того, как они покинули Кадию. Для подробного опознания космодесантника Ллиру потребовалось мгновение. Небольшие внешние модификации и выбор вооружения вывели на экран манифольда Ллира имя, историю службы и лицевые черты. Бронзовые клыки и увенчанный гребнем шлем, знак красной лапы, вцепившейся в белое пятно на правой глазнице.

— Солв Табор, — обратился к терминатору технодесантник.

— Ллир, ты нужен. Поле… — Табор почти кричал. Ллир слышал в его голосе что-то близкое к панике и чуял в воздухе тяжёлый химический привкус.

— Поле Геллера отказывает. Я осведомлён об этой проблеме.

Табор кивнул и поднял щит со штормовым болтером. Табор тяжело пошёл по коридору.

— Нет, — сказал ему Ллир.

— Нам нужно попасть в инжинариум, где размещены генераторы поля.

— Нет, — повторил Ллир. — Проблема с программированием, а не с аппаратной техникой. Проблема с управлением.

Табор кивнул так уважительно, как позволял его тактический дредноутский доспех. Ллир слышал, как ветеран передаёт по воксу приказы.

— Мы направляемся на мостик. Встречаемся там.

Ответом стал хор подтверждений и утверждений.

Они оставили Крипту позади. Ллир удалил все местные воспоминания её обитателей так, как делал это уже много раз.

Идущие от Крипты коридоры были мрачными, мрачнее даже любимых космодесантниками вечных сумерек. По воксу раздавались крики, подчёркнутые болтерным огнём.

Воины перешли на тяжёлый бег, настолько быстрый, насколько позволяла им тяжёлая броня. Позади них кружился сгущающийся туман, который шёл из решёток пола. Позади них доносились голоса. Сервы появлялись из боковых коридоров, из узких проходов, расходившихся по кораблю. Они подняли мятеж и удерживали захваченные палубы. Они бросались на них с искажёнными от ярости лицами и оружием, сделанным из металлических обломков.

Ллир смотрел на них. На их лицах не было покорности, лишь сверкающая в их глазах ненависть. От них доносился смрад крови. Табор расстреливал их. Его штормовой болтер изрыгал пламя и плевался снарядами. Из обоих стволов по коридору разносился запах прометиума и пороха.

Замечена моральная угроза, — выли поступающие в манифольд сигналы тревоги. — Палубы с 12-й по 33-ю прорваны. Замечена моральная угроза.

В воздухе поплыл омерзительный запах, одновременно тошнотворный и завораживающий. По коридорам разносилось негармоничное и резкое эхо.

Точные выстрелы болтера расчищали путь. Табор убивал без удовольствия. Его ярость была сдержанной.

Моральная угроза оправдывала его действия. Сервы лишились всего, что можно было назвать жизнью и свободой, следовательно, сделал вывод Ллир, требовалось чем-то пожертвовать. Он слышал смех и пение.

— Ты слышал это? — спросил он Табора на бегу.

Дионикейский страж не удосужился ответить. Ллир начал гудеть себе под нос, немелодично и невыразительно. Это звучало как пение.

— Прекрати, Ллир. Это тревожный звук.

На бегу в разум Ллира поступали вопросы. Один выделялся особенно.

— Что с Дуро? Где капитан?

— В последний раз его видели, когда он ушёл с астропатами в каюту навигатора, — Табор не мог скрыть отвращения в своём голосе. — После этого он не отвечал на вокс-вызовы.

У Ллира не было времени на раздумья над возможными следствиями ответа. Сначала они услышали звуки. Разум Ллира искал выражение, пытаясь найти подходящую метафору, придать смысл звуковой атаке. Пытался. Но не мог.

— Это звучит как смерть! — закричал Дионикейский Страж, дав ответ. Его разум не было так благословлён логикой, как разум технодесантника.

Да, звучит. Это звучало как стонущая, молящая, стенающая, скулящая смерть. Затем они почуяли это.

Это пахло сгнившими цветами и спаянным металлом.

Затем они увидели это. На мгновение Ллиру удалось сконцентрироваться лишь на том, что бежало перед этим — на братьях из отделения Эсзрама. Они мчались так быстро, насколько позволяли их повреждённые доспехи и искрящая аугментика, не переставая стрелять через плечо. А следом за ними катилась волна зелёной жидкости, захлёстывающая коридор.

Ллир смотрел, как волна захлёстывает и его братьев. Табор орал и стрелял. Снаряды болтеров плавились в надвигающейся волне.

Технодесантник не тратил время на тщетные жесты и телодвижения. Его действия направляло незнакомое и чуждое чувство отчаяния. Просканировав манифольд и обработав информацию так быстро, что раньше он бы не поверил, что это возможно, он обнаружил управление аварийными переборками. Измученный металл обрушился на волну. Три двери рухнули одна за другой и преградили путь потоку.

Ллир осел, внезапно почувствовав себя измотанным. Лишь теперь он задумался, почему переборки никогда не закрывались сами по себе.

Он не хотел замечать ни колотящих по дверям тяжёлых кулаков, ни новых голосов, слившихся с хором в его голове. Табор вырвал его из раздумий.

— Нет покоя усталым, — без всякого сочувствия сказал терминатор. — Нам предстоит спасти корабль и роту.

Дальше они направились бегом, но не слишком быстрым. Тяжёлые шаги эхом разносились по опустевшим коридорам, вызывая странное эхо, но не было видно новых признаков опасности. И всю дорогу по служебному проходу на экране Ллира вспыхивали всё более тревожные слова. Замечена моральная угроза.

Свет мерцал. Менялась гравитация. Переборка становилась потолком. Пол становился стеной. Тьма, мрачная словно межзвёздная пустота, поглощала периферийное зрение Ллира. Табор ругался.