Рем Манулов - Шёпот Зуверфов (СИ)

— Я — Зуве-е-е-рф, — услышал Инсар. — Я един. Верь мне, ибо больше верить некому.

Уходя с узких улочек, Инсар ещё раз глянул на трупы. У одного из них свалился противогаз, обнажив изуродованную, больную кожу. На ней образовались наросты, какие бывают у больного лепрой. Инсар вспомнил этого человека. Именно он и его коллеги связали их с Измиром, когда они вошли в город. Инсар не сопротивлялся, когда они с карликом, выбравшись из сырого тоннеля, встретились со стволами автоматов. Килоди надеялся на радушный приём. Что сказать, он серьёзно ошибся.

Впереди остались руины завода по переработке апатиниума. Миновав его, Инсар и его спутники вышли бы на проспект, который тянулся вдоль Фесрама и выводил к шоссе, шедшему мимо множества мелких деревень, посёлков, одного более-менее крупного городка и трёх военных гарнизонов. Пробраться под носом у военных — главная авантюра и в тоже время единственный шанс добраться до Шрама Земли, пересечь его и оказаться в таинственной стране гибриоидов.

Зуверф подгонял их, просил не отставать. Инсар ощущал слабость, его пробил озноб. Только сейчас он понял, что его хлопковые штаны прохудились, а на рубашке не осталось живого места. Где-то вдалеке послышался слабый гул. Килоди не придал ему значения, но Измир напрягся, навострив свои кривые, поломанные уши, и стал прислушиваться.

— Не есть хорошо, — многозначительно пробубнил гибриоид и взглянул на чёрную фигуру. Та замерла, затем медленно развернулась и глянула вверх.

— Укроетесь там! — приказал Зуверф, указав дорогу лёгким движением кисти. Заброшенный цех, в котором когда-то готовили цистерны с переработанным сырьём для утилизации. Инсар и его коротконогий спутник затрусили в сторону высоких ржавых ворот. Небесный гул превратился в мерное жужжание, которое приближалось с каждой секундой.

В ночном небе Фесрама вспыхнули огни. Три тяжёлых гироплана зависли над центром города, два других, что были поменьше, обследовали окрестности. Крупные гиропланы, пузатые бочонки на вертикальной ионной тяге, ждали команды. Что-то щёлкнуло, да так громко, что из своих жилищ стали выходить возмущённые люди, надеявшиеся, что в Фесраме то никому нет до них дела. Те, что были моложе и здоровей, махали руками, ругались, показывая похабные жесты пилотам военных машин. Лучи прожекторов облизывали улицы Фесрама. И снова что-то звякнуло, раздался статный тенор, вещавший из динамиков, установленных на гиропланах.

— Обречённые жители Фесрама! Вы долгие годы мешали нашему государству развиваться так, как того хотел Лидер и весь цивилизованный илейский народ. И между нами случались распри, ссоры, недопонимания. Однако сегодня, в эту безмятежную ночь, когда ваш сон не нуждается в защите, когда ваш проклятый город неинтересен Трезубцу, мы просим вас — не вынуждайте нас открывать огонь и учинять кровавую расправу. Просим вас беспрекословно исполнить приказ Председателя Конфорнума, а именно «выдать без оказания сопротивления властям Илейских Территорий опасного преступника и террориста Инсара Килоди»! Повторяю, люди Фесрама, не оказывайте нам никакого сопротивления и просто отдайте закону убийцу и подонка Инсара Килоди! Он скрывается в вашем городе! Об этом нам известно наверняка! С вами говорит старший лейтенант пятой роты армии Илейских Территорий.

Имени Инсар не расслышал. Его задумка рухнула, развалилась на части. Сейчас он отправится в тюрьму «РОМБ», а после будет казнён. На его счету десятки убийств, которые не отмыть никакими россказнями про невыносимые муки, причинённые ему злым и жадным до крови демоном из старых, выдуманных мифов. Инсар впервые испугался по-настоящему.

— Каким энти пшли нас? — вымолвил Измир, выглядывая в дырку, пробитую пулей в мутном толстом стекле утилизационного цеха.

— Быть может, нас сдали местные? Пока мы болтались там, как замороженная свинина, они выбивали для себя гонорар? — Инсар слабо верил в своё предположение. Фесрам принадлежал Мейхеру Заволло. А уж он никогда не торговался с Трезубцем.

— Нет, — холодно вмешался Зуверф, — зараза в крови.

Инсар всё понял. Треклятые миниботы выдали его, когда он остался без «прикрытия». Он хотел обвинить Зуверфа, но понял, что иначе выбраться бы им не удалось. А дозорным хватило бы и полминуты, чтобы обнаружить заветный красный маячок на своей кармической карте.

— Нужно бежать, — предложил Инсар.

Антропоморфный сгусток помотал головой, мол, нет, никуда мы не сдвинемся. И тут же рассеялся, слившись с темнотой заброшенного помещения.

— Повторяю приказ, — снова заговорили динамики над Фесрамом. Предлагалось в течение пяти минут привезти Килоди на центральную площадь, заросшую диким явеем. Когда время вышло, из чрева пузатых гиропланов, уцепившись за трос, посыпались десятки солдат в респираторах. В городе завязалась носильная ревизия. Бойцы просматривали каждую квартиру. Килоди решился на побег, но с другой стороны цеха, где начинался спасительный лес, уже замер в воздухе гироплан-разведчик. Он барражировал туда-сюда, контролируя каждый сантиметр суши.

— Что делать, что делать, — прошептал самому себе Килоди.

— Жди, смирись и терпи, — ответил Зуверф из пустоты. — Не верь одноглазому плуту. Следуй в «котёл», в нём есть твоё начало, и больше нигде. Вернись, найди трезубец непреломлённого Хсара и стань владыкой.

Инсар никогда бы не подумал, что поступит именно так: он уселся на грязный мрамор, сложил ноги одну на другую, руками упёрся в колени и закрыл глаза. Измир трепал его, вынуждал бежать или хотя бы попробовать отбиться. Карлик изнывал, по обыкновению матерился, хватал автомат, грозился, что пристрелит Инсара, потом хныкал, ронял оружие и, упав на колени, умалял сражаться. Инсар оставался непреклонен и молчалив, будто каменное изваяние, которое по ошибке занесли в тесный, душный цех, а потом позабыли, оставив прозябать. Где-то вдалеке затрещал автомат, послышались крики. Ругань и брань доносилась из всех уголков Фесрама. Пятая рота заканчивала проверку, оставался завод и цеха. Инсара нашли быстро. Двое открыли ворота, и ещё двое ворвались в брошенное помещение как морозный ветер, стремительно и тревожно.

— Не стрелять! — скомандовал один из них. Инсар не открыл своих глаз.

— Живой? — спросил другой солдат.

Инсар не ответил. Его толкнули и прижали к цементу. Инсар поймал себя на мысли, что в последнее время он буквально сроднился с этим затвердевшим раствором, больно часто им приходится встречаться.

— Нашли гниду, — передал по внутренней связи третий голос, — ведём на площадь, встречайте.

Инсар был благодарен бойцам пятой роты: никакого рукоприкладства и лишнего фанатизма. Его скрутили и просто повели, как ведут рядового преступника в камеру «РОМБА». Или, быть может, потому и не трогают, что знают насколько он ценный персонаж? С ним захочет потолковать весь раздутый бюрократический аппарат Трезубца. А потом и специалисты «Чистого разума». Ведь для них загадка, почему миниботы так плохо справились со своей задачей. И ещё какая-нибудь сволочь приложит к нему свои ручищи, дабы урвать кусок торта. Надо же, подумал Инсар, а он становится параноиком, помышляя, будто кому-то настолько важен, чтобы начать его, Инсара, делить. В итоге всё выльется в одиночную камеру всё в том же «РОМБЕ» или, что намного скверней, глухая палата в третьем секторе Нуттглехарта. Туда он точно пока что не собирался.