Рем Манулов - Шёпот Зуверфов (СИ)

— Вот как? Сомневаюсь, что старик Постолос знал, как туда войти, — уперев свои тоненькие ручонки в бока, заявила Манория.

— Ты о чём? — великан вопросительно уставился на Манорию.

— О тайном хранилище, которое ищут абсолютно все прихожане вот уже вторую сотню лет. Не прикидывайся дурачком, всё очевидно. Не могу только понять, зачем тебе-то, грозному, сильному самцу понадобилось лезть в это сверхсекретное место? — язвительно спросила Манория и тоже облокотилась на стол.

— Не твоё дело?! — прикрикнул Атлас и собирался сорвать ключ с хрупкой шеи.

— Шутишь? Я застукала тебя! В часы посещения дозволено брать только две книги. Уйму времени потратишь, пока найдёшь нужную, так ведь? А тут, что не фолиант, то священный! И что будет, если вдруг прознает наша госпожа тирания?

Атлас промолчал. Ничего хорошего.

— Поэтому у тебя два выхода. Ага, ты не ослышался — я даю возможность выбирать, — усмехнулась Манория и расстегнула свою белоснежную блузку.

— Прямо здесь? — удивился Атлас.

— Ага, — кивнула Манория. — Получишь ключ, если откроешь свою тайну или если снимешь с меня всю эту одежду и, как следует, порадуешь моё напряжённое тело.

— Сложный выбор, — сгримасничал Атлас, — пожалуй, я выберу второе.

Атлас обнял Манорию и уложил её на читальный стол. Рядом с высоченной широкоплечей глыбой, собранной из мышц и костей, миниатюрная девушка превратилась в песчинку. Рензо был силён и невообразимо красив. Смуглый, с насыщенными синими глазами, которые сияли ярче сапфира.

Атлас Рензо родился двадцать девять лет назад в грязной и полуразвалившейся хибаре на дне Шрама Земли. Его матерью была илейка. Отцом — сономит. Оттого у Рензо с детства была твёрдая и очень жёсткая кожа. Рензо редко хворал, много ел и любил выпить. Особенный интерес он вызывал у девушек, которым нравилась странная неприступность «деревянного» великана, сочетающаяся со смазливой физиономией. С годами сономиты научились подавлять свои гены искусственно, с помощью препаратов. Инъекция нужного лекарства снижала выработку пигмента, отвечающего за древесность в десятки раз. После уколов эпидермис сономитов становился похож на поверхность персика, а в случае с Рензо был сродни бархату, чрезвычайно приятному на ощупь. Несмотря на это, подкожный слой, а также кости и сухожилия сономитов всё равно был во много раз твёрже и крепче, чем у обычного человека, потому раны и повреждения раса «древесных» получала существенно реже и часто незначительные.

Многотонный внедорожник мчался по песчаной дороге, ведущей к основной магистрали илейских пределов. До асфальта оставалось каких-то двести метров. Атлас Рензо молчал, пребывая в раздумьях. Его водитель-напарник, мальчишка по имени Кейлор, которого все называли просто Кей, крутил баранку и жал на педали. Закончив поднимать облака пыли, машина выбралась на дорожную аорту Илейских Территорий и направилась в сторону Трезубца. Конечная остановка — Котлован. На сегодня есть одно важное поручение: собрать сны у верующих. В «котле» Асмилле поклонялось тысяч пять. Не слишком много, но и не мало. Важно, что среди этих людей была семья выжившего в недавней бойне парня, который чудом остался в своём уме и не загремел в психиатрическую лечебницу. К сожалению, он ничего не помнил, поэтому оставалось уповать только на «обод».

— Как думаешь, кто их положил? — перекрикивая рёв двигателя, спросил Кей.

— Серьёзно? — поднял брови Рензо. Он ещё не совсем оправился после выматывающей борьбы за стальной ключ.

— Кому они нужны? Работяги, коих навалом, — усмехнулся Кей. Молодой и абсолютно лысый. Врождённая алопеция. К пяти годам он лишился всего волосяного покрова. Недуг Кея не смущал. Наоборот — легче мыться, не нужно бриться и причёсываться.

— Один из них должен был лететь на «Страннике». Завистников всегда хватает, — проговорил Атлас и сплюнул в окно. Машина неслась по пустынной местности. Вокруг — ни деревца. Барханы да остовы полуразрушенных зданий. Выжженная цивилизацией экология, приведённая к упадку. Вдалеке уже показался хмурый замок с тремя пиками, упирающимися в светлое небо. Тут же откуда-то возникли тучи, и начался мелкий дождь. Похолодало.

— Рановато для осадков, — промямлил Атлас себе под нос и накинул поверх чёрной футболки алую, в цвет веры, куртку с эмблемой церкви. На ней обозначились пять ликов в виде пяти добродетелей. Любовь — сердце, доброта — дитя, прощение — открытая ладонь, милосердие — кусок хлеба, чистота — белая птица. Все эти знаки были вышиты так искусно и мелко, что прохожий вряд ли смог бы разобрать хоть один из них, не перепутав с лейблом какого-нибудь популярного спортивного бренда.

Небо снова прояснилось, выпустив из-за плеч припекающее солнце. Приближались ворота КПП Трезубца. Внедорожник остановился, замолчал. Военный, облачённый в лёгкий хлопковый комбинезон, проверил документы и жестом приказал открыть ворота. Машину пришлось оставить на стоянке Трезубца. В столице илейцев личный транспорт давно под запретом. Спустившись в метро, Кей и Атлас смешались с толпой горожан. Некоторые замечали подданных Асмиллы, другие — нет. Пересекая весь Трезубец добрый час, Атлас думал о спрятанном дневнике Постолоса. Перед уходом он оставил много тайн. Никто так и не понял, что он искал и зачем присоединился к верующим. Глава церкви его недолюбливала, избегала, но не прогоняла. Помимо всего прочего, Постолос каким-то образом узнал секрет единственного незаконного прохода в землю каньонцев, который никому кроме него и военных не был известен. Атлас мечтал спуститься на дно Шрама Земли.

Кей пялился по сторонам, рассматривая молоденьких красоток в коротких юбках. Студентки возвращались с пар. Состав мчался по тоннелям, останавливался на станциях и снова нёсся по жерлам подземки. Внезапно вагон замер, тоннель за окном перестал куда-то бежать. Заработали динамики. Раздался грубый голос машиниста: «Не паниковать! Сейчас наш состав продолжит движение! Не смотреть в левые окна!». Когда тоннель снова начал набирать ход, пассажиры прильнули к левой стороне. Через секунду кто-то из них взвизгнул, одна дама упала в обморок. Выглянул и Атлас. На бетонной стене застыла свежая кровь. А где-то внизу, почти у рельсов, покоился труп хорошего одетого мужчины с размозжённой головой. На станции пассажиры в спешке покинули вагоны. Атлас и Кей увидели женщину, немолодую и полную печали. Она никуда не торопилась. Рыжие пышные волосы украшали её бледное лицо, на ногах сверкали новенькие сапоги на высоких каблуках. Появилась группа досмотра. Грозные мужчины, облачённые в чёрные мундиры. Они обступили рыжую женщину, один из них поднёс к её глазам продолговатый металлический прибор с прорезиненной рукояткой, похожий на фен или фотоаппарат. Выпуклый конец прибора засветился голубым. Миниботы передали сообщение. Их камеры, подключённые к зрительному нерву, запечатлели момент совершённого убийства. Карма рухнула на 73 пункта, оставив этой бедной женщине 2 балла. Когда-то, как выяснилось позже из газет, она преподавала в школе и прослыла образцом вежливости, лояльности и дисциплины. Одна измена, одно предательство и один год, проведённый в состоянии ненужной вещи, перекрыли все заслуги. Не выдержав такой жизни, женщина вытолкнула своего суженого под рельсы на всём ходу. Для этого ей пришлось отпереть запасную дверь, приготовленную для форс-мажора, и скинуть в проём заранее опьянённое наркотиком тело. Ещё полчаса назад они сидели в кафе и неспешно обсуждали рост акций. Она подлила мужу в кофе концентрат выдержки псилоцина, когда он вышел отлить. Женщина знала, что ей грозит за столь нахальное убийство. Она давно смирилась с наказанием.