Виктор Буркон - Фатум (СИ)

— Да тут вы правильно догадались. Те десятеро наймитов станут офицерами нашей новой армии, — пояснил волшебник.

— Офицерами? Зачем? — переспросил Бенуа.

— По-вашему я должен лично раздавать приказы каждому солдату? — ухмыльнулся глоран. — Нет уж! Я скомандую офицерам, а они доведут мою волю до каждого. И все беспрекословно подчинятся! Идеальная дисциплина пчелиного роя вот чего мы на самом деле добились!

От этих слов по спине хольда побежали мурашки. С трудом верилось, что такое вообще возможно: целая армия лишенная собственной воли и идущая на смерь по мановению руки волшебника. И если магия оживления трупов обычно зовется чёрной, то это колдовство, сводящее живых людей до уровня зомби, наверное, ещё темнее. Магия чернее чёрной, если так можно выразиться.

— И что же будет дальше? — робко спросил Бенуа.

— А дальше идите спать! После обеда мы выдвигаемся, — отрезал Армин.

Кен быстро шагал по дороге в длинном строю горожан, ставших солдатами-ополченцами в новоиспеченной армии барона Д'Аржи. Теперь на их плечах лежали огромные двухсаженные копья, а за спинами болтались высокие прямоугольные щиты. Они несли эту тяжёлую ношу уже десять часов кряду, их мышцы гудели от усталости и напряжения, однако странное дело — из тысячи человек никто ни разу не отстал и не остановился. Даже старики и те безропотно шли вместе со всеми.

«Что же с нами сделали? — поражался Кен, глядя по сторонам и прислушиваясь к собственным чувствам. — Нам приказали идти, и мы идём, нам приказали молчать, и мы молчим».

Действительно колона ополченцев сохраняла просто невероятное в такой ситуации безмолвие. За последние десять часов никто из них не проронил ни звука.

«Сознание вроде в норме, — прикинул Кен. — По крайней мере, я думаю, о чём захочу, но стоит этим офицерам отдать приказ, и я ничего не могу с собой поделать. Тело подчиняется само по себе! Дикость какая-то!»

Он долго мучил себя этими бесплодными размышлениями, прежде чем заметил, что передние ряды колонны останавливаются. Затем, откуда ни возьмись, появился один из офицеров и приказал их сотне сделать привал неподалеку от сломанного дерева, стоящего примерно в пятидесяти шагах от дороги. И тут на Кена накатила усталость, она появилась так внезапно, и сопровождалась такими болями в мышцах, что едва не свалила оруженосца с ног. Но вместе с болью вернулось ещё кое-что — Кен неожиданно понял, что снова может говорить.

С трудом переставляя ноги, оруженосец подошел к расщепленному молнией дереву и опустился на землю, в кучу таких же, как он ополченцев. Не все они уже спали, некоторые ещё шевелились и человек, к спине которого бесцеремонно привалился Кен, стал вяло возмущаться:

— Полегче там! Ишь разлёгся!

Голос показался знакомым, однако Кен никак не мог вспомнить, кому же он принадлежит. Пересилив свинцовую усталость, оруженосец обернулся к ворчащему парню и, схватив того за рыжий чуб, заглянул ему прямо в лицо.

— Какого лешего! — разозлился рыжий.

Ну, точно, Жан собственной персоной. Теперь, присмотревшись получше, Кен узнал те самые плохо подогнанные доспехи.

— Здорово, Жан. Какими судьбами? — перебил стражника он.

— Здорово, а ты собственно кто? — удивился тот.

— Уже забыл? — обиделся Кен. — Давеча только познакомились, хозяина моего бесчувственного в трактир везли. Неужто не помнишь?

— А, того чудного рыцаря, который ещё на землю брякнулся. Как же помню! — наконец признал стражник. — Значит и вы здесь?

— Теперь я один, — поправил Кен. — Хозяин-то мой помер.

— Ясно, — пробормотал Жан и замолчал.

— А ты, кстати, как тут очутился? — заинтересовался оруженосец. — Ты ж вроде стражник, и должен был оказаться по другую сторону от баррикад, вместе с теми, кто нас сюда затащил?

— Да, глупая история! — отмахнулся рыжий.

— Понятно, что глупая. А подробности? — не унимался Кен.

— Нет подробностей. Хотел сбежать с Генцо по-тихому, да попался. Вот и весь сказ, — раздражённо ответил Жан, отвернувшись.

И как Кен не пытался вновь разговорить его, он так и не сумел вытянуть из стражника больше ни слова.

Хольд Бенуа Де Латур с интересом наблюдал за строящимися в фалангу ополченцами. Против его ожиданий с этим возникли серьёзные затруднения. Проблема, конечно, была не в дисциплине, просто новоиспечённые солдаты совсем не понимали команд своих командиров, отдаваемых на профессиональном военном жаргоне. В конце концов, пришлось объяснять им устройство фаланги, начиная с самых азов. Один за другим офицеры выстроили пять рядов этого простейшего воинского построения, и наглядно показали, как должен действовать каждый из бойцов в будущем сражении. После нескольких часов утомительной тренировки, бывшие сапожники и гончары, ставшие против воли солдатами, усвоили, как правильно прикрывать своё тело щитом, как упереть в землю копьё, чтоб остановить натиск кавалерии и как встречать атаки вражеской пехоты. Особенно туго соображали вторые и третьи ряды: для них, похоже, было настоящим откровением, что держа копьё над головой, можно атаковать противника, нанося удары через плечо стоящего впереди товарища. Но, как бы то ни было, в конце концов, все ополченцы заучили основы группового боя и, ощетинившаяся копьями фаланга, стала представлять собой хоть какое-то подобие настоящего войска.

«На марше они показали себя гораздо лучше, я даже поверил, что у нас вправду получится одолеть Лавайе. Похоже, я поспешил с выводами», — подумал хольд, глядя на происходящее.

Колонна ополченцев и в самом деле передвигалась быстрее любой другой известной в Акане армии. Но заставить людей шагать без устали и заставить их выиграть сражение это не одно и то же. Теперь хольд понял это с абсолютной ясностью.

«Что же задумал этот проклятый колдун? Какой козырь он припрятал в рукаве? — терялся в догадках Бенуа. — И это место, похоже, именно его Армин выбрал для будущего сражения. Почему?»

Там где они сейчас находились, ведущая в Генцо дорога взбиралась на невысокий пологий холм, зажатый между длинным глубоким озером слева и обманчивой зеленью Оманского болота справа.

«Конечно, когда здесь появятся солдаты Лавайе, перегородить склон не составит особого труда. Хватит даже относительно короткой шеренги шириной в двести триста шагов, — прикинул Бенуа. — Да и фланги будут неплохо прикрыты. Но местность-то почти ровная, уклон, хотя и имеется, вряд ли даст значительное преимущество стоящим на вершине войскам. По пути сюда мы встречали позиции гораздо лучше».

Бенуа ещё раз задумчиво осмотрел травянистый склон, плавно спускающийся до самого подножья. Но как он не старался, так и не сумел понять, что здесь могло привлечь внимание волшебника.