Денис Агеев - Страж границ (СИ)

— Что это за город? — спросил я у плетущегося за мной Дюжо.

— Арта. Или Арна. Вроде такое название, точно не помню. Один из крупных городов, кои лучше обходить стороной. Мужчин здесь вообще ни за кого не считают, — угрюмо ответил он.

Я это уже понял. Не зря ж связали друг с другом — чтобы не отбились от стада. Хотя, какое тут к черту стадо!

Нас подведи к невысокой деревянной конструкции, похожей на небольшую сцену, коей, впрочем, она, наверное, когда-то и была. На ней уже стояли у всех на обозрении двое худощавых типов в лохмотьях с завязанными руками. Чуть поодаль сторожили несколько надзирательниц в светло-зеленых одеждах.

— А это кто такие? Тоже какие-нибудь «зеленые тигрицы»? — поинтересовался я, кивнув в сторону женщин в зеленых тряпках.

— Изумрудные Змеи, — поправил мой товарищ. — В окрестностях всего три банды имеют право на отлов беспризорных мужчин. Еще есть Оранжевые Квихи [2] Квиха — хищная птица, обитающая в мире Дарн. Тело обычно достигает полуметра в длину. Оперение оранжевого, реже желтого цвета. Квихи обладают гордым нравом, совершенно не склонны к приручению. Обитают в основном на юге. , но они редко торгуют в этом городе.

— Эти, значит, тоже свой товар привели, — кисло усмехнулся я.

— А ну поднимайся! — Тут же получил толчок в бок.

Нас отвязали друг от друга. Мы с Дюжо послушно поднялись по бревенчатой лестнице. Встали рядом с остальными. Я невольно оглядел новых товарищей по несчастью. Первый примерно моего возраста, тощий, среднего роста, черты лица какие-то нежно-женственные, волосы темно-русые, глаза пепельные. Второй — лет тридцати пяти от роду, может похвастаться более крепким телосложением, да и лицо выглядит куда грубее и мужественнее.

Глаза у обоих потухшие, лица серые, хмурые.

— Приветствую, братья, — поздоровался я.

— Лучше молчи, — прошептал тот, что постарше, он стоял ближе.

— А ну заткнулись! — заорала надзирательница в красном. — Не велели рот открывать.

Я умолк, с ужасом осознавая, что и меня подхватила эта чертова болезнь безысходности и вынужденного подчинения. Я постепенно становился таким же, как Дюжо и эти двое бродяг. Пора признать, что Кави была права, когда говорила, что во внешнем мире придется тяжко.

На миг вспомнился камин с потрескивающими в нем поленьями и невероятно, как теперь мне казалось, уютные кресла в доме Якова Всеволодовича. На душе тоскливо защемило. И что я делаю здесь, в этом странном и жестоком мире женщин?

И вновь в голове промелькнула идея, как тогда, в Доме Мужчины. Нужно действовать прямо сейчас. Или никогда.

— Эй, Дюжо, слышишь меня? — шепотом обратился я к товарищу.

— Что? — На меня уставился обреченный взгляд.

— Надо выбираться отсюда.

— Что? — Брови мужчины-страдальца озадаченно нахмурились.

— Я говорю, нужно попытаться сбежать.

— Но как? Наши руки связаны. Да и бежать некуда — всюду они. Народу — не протолкнуться. А если нагонят, то измолотят так, что весь сезон потом с синяками ходить будешь. Уж если попались, то нечего и рыпаться.

— У меня есть план. Если ты прислушаешься к нему, то мы сможем сбежать. Уйдем в лес, как ты и хотел. И этих двоих еще прихватим. Вчетвером легче будет. А искать еду и строить хижины я вас научу. — Я нагло врал. Но в данный момент совесть меня не мучила, по-моему, она вообще покинула тело и душу в этот миг.

— Не знаю даже. — В глазах Дюжо заблестела надежда. — А если нас схватят? Ноги палками отобьют, мы ж потом не то, что бегать — ходить не сможем.

— Нас не поймают. Главное — внимательно слушай меня и делай, как я говорю. И этих двоих предупреди. Если будут отказываться, то скажи, что я знаю место, где все мы будем в безопасности. Что это настоящий… — Я хотел сказать «рай», но подходящего по смыслу слова в местном языке не нашел. — В общем, место очень хорошее.

— А ты действительно знаешь такое место? — Товарищ поглядел на меня с наивной радостью, видимо, совсем не осознав сути замысла.

— Хех… — Я на мгновенье замолчал, размышляя: врать дальше или нет. — Как бы то ни было, но мы его найдем или создадим сами. Сейчас твоя главная обязанность — убедить наших попутчиков. Пускай готовятся. Я подам знак. После этого мы все рванем как сумасшедшие во-о-он к тому пролеску, — кивнул я в сторону отдаленного леса. — Кстати, не знаешь, что за ним?

— Нет, — замотал головой Дюжо. — А что за знак-то будет?

— Ты его увидишь, поверь мне, — хитро улыбнулся я. — Но предупреждаю сразу: не вздумай пугаться, кричать или падать на землю. Ты должен быть готовым к чему угодно, хоть ко взрыву… — я хотел сказать «сверхновой», но такого слова по понятным причинам в местном лексиконе не было, посему я заменил его более простым, — … неба.

— Взрыву неба? — Мой товарищ недоверчиво насупился. — Оно уже как-то взрывалось. И ничего хорошего это не принесло.

— Да не пугайся ты, это сравнение. В общем, готовься.

— Хорошо, — кивнул Дюжо и повернулся к одному из братьев по несчастью, начал что-то невнятно шептать.

— Опять забубнили? — тут же вскричала надзирательница в красном и быстрым шагом направилась к нам. — Сейчас я позатыкаю вам рты! — Рука извлекла из-за пояса небольшую плеть.

Дюжо осекся, с ужасом глядя на приближающуюся женщину. Мой дерзкий, но хрупкий план подвергся угрозе. Сейчас, как говаривали бородатые анекдоты, Штирлиц как никогда был близок к провалу.

Сердце замерло. Надо действовать. Сейчас или никогда.

Надзирательница уже перед нами, рука угрожающе сжимает плетку. Время будто замерло. Перед глазами все выстроилось четко и ясно, как в остановленном фильме. Вот это мгновенье. Вот оно!

Я шепотом затараторил текст первого всплывшего в памяти клоралийского заклинания, мысленно направляя на него поток энергии. Осталось только дождаться, как оно подействует.

В первые несколько секунд не происходило совершенно ничего. В глубине сознания даже прошмыгнула мысль о полном крахе плана. Но… минула еще доля секунды и…

Громкий хлопок раздался над головой. В глазах потемнело. Надзирательница с поднятой рукой и грозно извивающейся плетью взмыла в воздух, как брошенный силачом снаряд. Дюжо с приятелями тоже отбросило в сторону невероятно мощным толчком. Горожанки, пришедшие поглазеть на распродажу мужчин, в одно мгновенье улеглись живым ковром.

А воздух… он отвердел, как стекло. Казалось, что в эти несколько мгновений я перестал даже дышать.

Нужно было действовать дальше.

— Дюжо, очнись! — заорал я что есть сил. Собственный голос колоколом звенел в ушах, бил по мозгу.

— Я здесь. — Мотая головой, брат по несчастью пытался подняться на ноги. — Что это было?

— Все вопросы потом. Быстро вставай! Валим отсюда.