Валерий Волков - Блатные из тридевятого царства (СИ)

-- Помяни черта, он и явиться, -- украдкой перекрестился Пиримидон.

-- Сынок, -- прогнусавила старушка, -- чевой-то повар нынче утром какаву поздно принес, вели пороть мерзавца.

-- Мама, как же так? Вчера пороли за то, что рано, сегодня -- поздно, когда ж ему носить?

-- Вовремя, -- отрезала женщина и, взглянув на меня, сменила тему: -- А этот кто таков будет? Новый конюх, али дворник? Ну и рожа противная, определи-ка его ко мне в прислугу, может, сгодится на что.

-- Нинель Абрамовна, -- заюлил князь, -- к чему вам лишние траты, да и не сподручно господину Пахану на побегушках бегать, он есть персона дипломатическая и напрочь на всякие холопские дела непригодный.

-- Дипломат, стало быть. Любопытно. -- Пиримидоновская теща трижды обошла вокруг меня, изучая со всех сторон, как кошка пойманную мышь перед употреблением. -- Любопытно, -- повторила она во второй раз, облизывая сухие растрескавшиеся губы. -- И чего там новенького в Европах? А то прибываем здесь, как в тюрьме, света белого не видим. В этом годе еще ни разу в Парижу не были.

-- А кто дважды на курорт ездил? -- Вскипел князь. -- Кто на море отдыхал? Негра полюбовника для меня, что ли, из Африки выписали!

-- Гляди-ка, разошелся! Распетушился перед дипломатом! -- Подбоченилась Нинель Абрамовна. -- Ну и что с того, что мой Джим черный? Могу я себе хоть раз в жизни каприз дамский позволить?

-- Мама, в вашем возрасти пора не о капризах, а о Господе Боге думать, -- ляпнул, не подумав, князь. Прикусил язык, но поздно, слово не воробей.

С тещей приключился удар. Она схватилась за дряблую грудь и без чувств рухнула на пол. Через мгновение рядом с ней приземлился князь. У моих ног образовалось два бездыханных тела. Я не знал что делать, впору самому присоединиться к этой душевной компании, да жаль, не успел. По паркету зацокали каблучки, в светлицу впорхнуло милейшие белокурое создание с фигурой Винеры.

-- Стража! Схватить душегуба! -- Разнесся по коридорам девичий визг.

Когда трое стрельцов повисло на моей спине, я понял, кого именно имела в виду княжеская супруга.

На мое счастье Нинель Абрамовна быстро совладала с собой, приоткрыв один глаз, она прошипела посиневшими губами:

-- Оставьте его ироды. То ж посол заморский, чего про нас в Парижу подумают.

-- Ох, маменька, вы живы! -- Прослезилась заботливая дочь, носок ее атласной туфли ткнулся в бок князя. -- Вставай, хватит лодыря гонять. Прикажи лошадей запрячь, мы с мамам на базар ехать желаем.

Веки князя дрогнули, на секунду разлепились, он подмигнул мне и опять претворился трупом. Попытки привести Пиримидона в чувство оказались безрезультатны.

-- Пойдем, доченька, -- проворчала разобиженная теща. Кокетливо поправила измятое платье. Старческий рот оскалился в приторной гадко-сладко-стервозной улыбке, а подведенные сажей глаза уставились на меня. -- Не желаете с нами, господин посол? Во всем княжестве кроме меня да дочки ни одного приличного человека, словом перемолвиться не с кем.

-- От чего ж не согласится, -- ответил я, сгорая от желания покинуть княжеский двор.

В пролетке мне выпало сидеть рука об руку с Нинель Абрамовной. Княгиня, обложившись подушками, устроилась напротив. Тонкие пальцы, утыканные перстнями, нервно теребили расшитый золотом поясок сарафана. Я невольно залюбовался, красивая девка, хоть и стерва, но как показывает жизнь -- одно другому не мешает. Дежурный стрелец распахнул ворота, мы выехали со двора.

Нескончаемая женская болтовня превратила короткую поездку в изнуряющее путешествие. Теща Пиримидона успела пересказать все сплетни, обсудила всех знакомых, а так же и тех, кто имел неосторожность попасться навстречу. От ее говорливости разболелась голова. Наконец лошади перешли с рыси на шаг, пролетка въехала на базарную площадь.

За ближайшим прилавком высокая стройная девка бойко торгует цветными бусами, блеск ее счастливых глаз незамедлительно привлек внимание Нинель Абрамовны.

-- Чего Марфа сияет, как самовар на пасху?

-- Известно чего, -- с готовностью отозвалась дочка, -- на днях замуж выскочила за Устина Шапкина.

-- За Устина! -- подпрыгнула Нинель Абрамовна. -- Уж ни его ли покос рядом с Тоськиной пашней?

-- Верно слово -- его.

-- А если Устин нынче косить задумал, да с дальнего конца зачал -- в обед аккурат на межу выйдет. Может такое случиться?

-- А от чего ж не случиться, мужик работящий, ежели косить удумал -- может.

-- А если Тоське с утра приспичило на пашню сбегать, да к полудню к меже подойти... Возможно же такое?

-- И такое возможно, -- согласилась дочь. -- Чего ж к меже не подойти, ежели на пашню пришла.

-- Ага! -- Нинель Абрамовна достигла пика в своих умозаключениях. -- А если они там встретятся, то ж обязательно поздороваются, а коль поздороваются -- заговорят, а зачнут разговор -- то, да се, а там кусточки, сама вчерась с Джимом грибы собирала... Марфа! Чего лыбишься, мужик твой с Тоськой на пашне прохлаждается, шуры-муры разводит, а ты, дура, торгуешь!

Бедная девка покраснела, красивое лицо уткнулось в ладони. Торговка бросилась прочь с базара. Довольная теща Пиримидона долго глядела вслед, тощий зад ерзал по сиденью, как рубанок по доске с гвоздями. Едва Марфа затерялась в толпе, Нинель Абрамовна велела кучеру ехать домой. На кой ляд приезжали -- непонятно. Возница развернул пролетку, парочке нерасторопных мужиков досталось плетью.

-- У вас, Нинель Абрамовна, богатая фантазия, -- осторожно заметил я, отодвигаясь в угол. -- А если Устин не пошел сегодня на покос, или начал косьбу с другого конца, или Тоське нынче не до пашни? Но даже если и так, то с какой стати они обязательно должны уединиться в кустах?

-- Господин посол, -- фыркнула перезрелая сплетница, -- я же предположительно, так сказать теоретически и даже вовсе не со зла. Давайте лучше поговорим о Европе. Господи, был у меня один знакомый француз, Мишель -- единственная и неповторимая любовь! Мы с ним за ночь по сорок раз любились, нынешней молодежи такое даже не приснится.

-- Извините, ночь часом не полярная была? -- ухмыльнулся я. Личико дочки пошло бурыми пятнами.

-- А вы шутник, господин посол, -- кокетничала мадам Нинель. -- Ох, молодость, молодость! Где теперь Мишель, он так и не смог простить мне невинной шалости с отрядом гвардейцев. -- Бурые пятна на лице дочери изменили цвет на фиолетовый. Нинель Абрамовна невинно потупила глазки и перешла на политику: -- А как там королевна англицкая поживает? Неужто по-прежнему шашни с гишпанским принцем крутит?

Вопрос из разряда дипломатических. Надо что-то отвечать. Не долго думая, я кратко изложил сюжетную линию первого тома Дюма о похождении бравых мушкетеров. Ошалевшая Нинель Абрамовна чуть не выпала из пролетки. От восторга ее плоская грудь увеличилась сразу на три размера.