Олег Будилов - Далекие острова. Трилогия (СИ)

В свое время Гат потратил много времени, чтобы привести карабин в порядок, но проверить его мы так и успели, поэтому у меня не было никакой уверенности в том, что оружие выстрелит.

Я подошел к двери и прислушался. Голоса на улице стали громче. Я услышал, как люди яростно заспорили и, в этот момент, Жен распахнул дверь. За его спиной мелькнули десантники, и стоящий ко мне спиной Мас. Наверно офицеры пытались убедить рядовых в том, что мне нельзя доверять.

Не знаю, какие доводы они приводили, и что отвечали взволнованным морякам, но теперь это было уже не важно, потому что, когда открывающаяся дверь стукнула о плинтус, я спустил курок.

Пуля попала Жену в грудь и отбросила его назад во двор. Я на ходу дернул затвор, схватил зажатый в зубах патрон и вставил в патронник. Все повернулись ко мне, а Мас судорожным движением схватился за кобуру. Лейтенант успел достать револьвер, но в тот момент, когда он уже поднимал руку, я вышел на свет и, почти не целясь, выстрелил. С такого расстояния промахнуться было нельзя, но ослепленный солнцем, я попал не в грудь, как хотел, а в левое плечо. Лейтенанта отбросило на землю. Оглушенный выстрелом и болью, он попробовал подняться. При падении револьвер он не выпустил, и мог попытаться пустить его в ход. Перезарядить я не успевал, поэтому перехватил карабин, как дубину и ударил Маса по голове.

Не знаю, как все это выглядело со стороны, но думаю, что заляпанный кровью, с распухшими разбитыми губами, стоящий посреди двора с разряженным карабином в руках, я был по-настоящему страшен. Моринеры в ужасе попятились.

Я хотел сказать, что все в порядке, но в этот момент с холма раздались выстрелы. Несколько десантников упали, остальные бросились врассыпную. Хот все-таки решил повоевать. Не знаю, чем бы все закончилось, если бы его люди не открыли огонь, но после первых выстрелов двор опустел.

— Не стрелять! — закричал я, как можно громче.

Стрельба прекратилась. Я повернулся и увидел, что с холма бегут люди. В ворота ударили чем-то тяжелым и створки распахнулись.

— Не стрелять! — еще раз крикнул я и бросил карабин в песок.

Перепуганные десантники попрятались в хозяйственных постройках и мне пришлось потратить некоторое время, чтобы успокоить людей и выманить их во двор. Моринеры неохотно выходили, подняв над головой разряженные карабины. Они с удивлением смотрели на моих спутников, вооруженных невиданным оружием. Хот, со своими людьми, разгоряченные первым боем, зорко следили за тем, чтобы никто не пытался оказать сопротивления. Моряков разоружили, заперли в казарме и приставили охрану.

Я приказал найти лейтенанта Тара и привести ко мне в штаб.

Форт был захвачен, предатели наказаны, но мы все еще находились за много миль от дома, среди враждебных диких племен.

— Господин лейтенант, — сказал я Хоту, — пожалуйста отправьте бомбардиров и пять стрелков на холм во флеши, остальных людей расставьте на стенах. На нас могут напасть в любую минуту.

— Слушаюсь, — маленький лейтенант отдал честь.

— Спасибо, что помогли мне, — сказал я, — боюсь, что без Вас меня бы уже не было в живых.

Хот покраснел и взглянул на меня с благодарностью.

Наводить порядок в кают-компании не хотелось. Я стволом карабина смахнул на пол грязную посуду, и ногами затолкал ее в угол. Алюминиевые тарелки и кружки жалобно звякнули.

На столике в прихожей я нашел спиртовку. Пока десантники искали Тара, я сварил кофе, сполоснул две более-менее чистые чашки, достал из ранца и поставил на стол сахар, галеты и банку консервированного тунца. Сигару, которую Жен выбил у меня изо рта, я с сожалением выбросил, в конце концов у меня остались еще две.

Тела Жена и трех погибших моряков уже убрали, а раненного Маса перевязали и положили в лазарете. В последний момент я сдержал удар, разбил ему голову, но не убил. Сейчас лейтенант был без сознания.

Я не видел Тара почти два года. Он похудел, носогубные складки стали заметнее, в волосах появилась первая седина. Он поздоровался, честь отдавать не стал, потому что фуражки на нем не было и остался стоять при входе.

— Очень рад Вас видеть живым и здоровым, — сказал я, пожимая лейтенанту руку, — наверно хотите есть? Я сварил кофе.

Тар сдержанно улыбнулся, кивнул и сел за стол, спиной к окну.

Лейтенант настороженно смотрел на меня и не торопился начинать разговор. Интересно, что он подумал, когда увидел в дверях незнакомых десантников? Последние два года лейтенанту пришлось изображать предателя и сподвижника адмирала Толя, один океан знает, через что ему пришлось пройти.

— Послушайте, Тар, — мягко сказал я, — ничего не изменилось. Я все тот же супер-лейтенант Бур, как и два года назад. У меня нет никаких особенных полномочий и мне не давали никаких распоряжений на Ваш счет.

Тар недоверчиво посмотрел на меня.

— Что у Вас с лицом?

— Подрался с Женом.

— Где он?

— Мертв. Мас ранен, сейчас лежит в лазарете. В лагере мои люди, Ваши десантники в казарме под замком.

Тар облегченно вздохнул и положил руки на стол.

— В это чертовски трудно поверить. Не ожидал Вас увидеть. Что это была за канонада?

Я прислушался и только сейчас понял, что артиллерийская стрельба прекратилась.

— Это Ваш старый знакомый, капитан Пуи отправился на тяжелом крейсере громить крепость. Думаю, что Лоса больше нет в живых.

Из Тара словно выпустили воздух. Теперь стало очевидно, что передо мной сидел совершенно измученный человек. Лейтенант улыбнулся, показав выбитый зуб.

— Признаться, я готовился к смерти. Если бы меня передали Лосу, страшно представить, чтобы он сделал со мной.

— Недалеко находится десантное судно. Я могу отправить Вас туда прямо сейчас.

— Успеется. Кажется, Вы предлагали кофе?

Я придвинул к нему еду. Не знаю, когда лейтенанта кормили последний раз, но он набросился на нее с жадностью.

С расспросами я не торопился. Не знаю, сколько Тар просидел взаперти, но думаю, что не меньше недели. Похоже, что при аресте его сильно побили. Синяки уже почти сошли и разбитые губы зажили, но я обратил внимание, что лейтенант кривился, когда ел.

Тар перехватил мой взгляд.

— Они мне чуть все зубы не выбили, теперь больно жевать.

— Смотрю, один все-таки выбили.

— Могло быть хуже. Скоро пройдет.

— Пойду сварю еще кофе.

Я вылил остатки в чашку Тара и пошел в прихожую. Пока я наливал воду и включал спиртовку, успел посмотреть на себя в зеркало. Верхняя губа медленно опухала, и я несколько раз дотронулся до нее кончиком языка.

Тар наконец наелся, отставил в сторону пустую консервную банку и откинулся назад.

— Папирос у меня нет, — сказал я, — но могу предложить сигару.

— Спасибо, — лейтенант с благодарностью кивнул.