Олег Будилов - Далекие острова. Трилогия (СИ)

Я вернулся к себе в каюту и не выходил до ужина, из-за моего допроса его перенесли больше чем на час. Офицеры собрались в кают-компании голодные и злые, все хотели поскорее отправиться домой и ждали соответствующего распоряжения. Дикий остров казался морякам неизведанным и опасным. Видя в каком ужасном состоянии, мы вернулись, никто не хотел здесь задерживаться.

Возвращаясь на корабль, мы думали, что идем домой, спешили, как могли, чтобы скорее оказаться в безопасности среди друзей. Нас встретили холодно. Не было ни помпезных речей, ни поздравлений. Казались морские офицеры боятся, что наше появление на судне, может привести к неприятностям. Мы чувствовали себя неуютно, словно бедные родственники, приглашенные из жалости за господский стол. Даже лейтенант Гоц, с которым мы провели столько интересных вечеров, сухо поздоровался со мной и постарался поскорее исчезнуть из-за стола. Я был слишком утомлен походом, допросом и ранением, поэтому решил не обращать внимания на подобные мелочи. После нескольких рюмок коньяка у меня сильно разболелась голова. Я съел немного салата с креветками, пожелал всем спокойной ночи, и пошел к себе в каюту.

— Бур, подождите, — окликнул меня Тар, — я с Вами.

Мы вышли из кают-компании.

— Простите, что не отпускаю Вас отдыхать, — сказал лейтенант, — но я сейчас отправляюсь на «Великолепный», так что до возвращения в столицу мы с Вами больше не увидимся.

— Давайте пойдем на корму, — предложил я, — все равно собирался перед сном выкурить сигару.

Корабли отошли довольно далеко от берега и вахтенные все время светили мощными прожекторами в сторону пристани, опасаясь приближения вражеских лодок. Мне казалось, что ожидать от дикарей атаки с воды, довольно глупо, но Халу виднее. Теперь за наши жизни отвечает капитан, так что пусть поступает, как считает нужным.

Мы встали у ограждения и закурили.

Я не знал, о чем хочет поговорить Тар. Мы никогда не были друзьями, поэтому спокойно могли обойтись без долгих прощаний. Но я был признателен лейтенанту за поддержку и думал поблагодарить его при случае.

— Вы ловко выкрутились во время допроса, — сказал он.

Я не думал, что Тар, что-то замышляет против меня, но на всякий случай, осторожно спросил, — что Вы имеете в виду?

Лейтенант усмехнулся.

— Я понимаю, что красивую историю о политических мотивах, Вы придумали на ходу. На самом деле Вы просто не хотели убивать вардов или оставлять их на Диком острове.

— Какая теперь разница, — ответил я, — мои показания записаны при свидетелях. Возможно в адмиралтействе меня сочтут дураком или фантазером, но я твердо буду стоять на своем. Считаю, что живые гвардейцы являются доказательством того, что островная империя нарушила условия пакта о ненападении.

Тар помолчал, гладя на белую дорожку от прожектора.

— Думаю, что смогу уговорить Орса оставить Вас в покое. Я не много с ним знаком и к тому же считаю, что он не захочет связываться с контрразведкой. Лос мертв, его отряд уничтожен, Вы свою задачу выполнили. В адмиралтействе Вас конечно не похвалят, но и в жертву не принесут, смысла нет. Жаль Пуи нет с нами, он бы помог, но у меня достаточно связей, чтобы замять это дело, — лейтенант на мгновение задумался, а потом продолжил, — по крайней мере я на это надеюсь.

Я понимал его сомнения. За два года в столице многое изменилось, но аристократы всегда могли настоять на своем, а в том, что Тар принадлежит к сливкам общества, я ни на минуту не сомневался. Если выпускник академии оказался в контрразведке, если для его возвращения снарядили целую экспедицию, значит за ним стоит одна из самых влиятельных семей содружества.

— Скажите честно, Тар, — спросил я, — никого на самом деле не интересовала смерть адмирала Толя и его людей и на пакт всем было наплевать. Кто-то очень хотел Вас вернуть, а все остальное было бутафорией, официальным прикрытием?

— Не говорите ерунды, — огрызнулся лейтенант, — я обычный офицер. Конечно семья приложила некоторые усилия, чтобы вытащить меня с Дикого острова, но уверяю Вас, задание было настоящим.

— Извините, — примирительно сказал я, — после всего, что с нами случилось, мне везде мерещатся заговоры. Я не хотел Вас обидеть.

Контрразведчик кивнул.

— Ничего. Я не обиделся.

Он докурил папиросу и выбросил за борт.

— Значит договорились. Вы будете придерживаться этой версии. Смотрите, не болтайте лишнего, иначе я не смогу Вам помочь.

— Вы сильно рискуете?

Тар не ответил и мне стало стыдно за свой вопрос.

— Я очень Вам благодарен, но не хочу, чтобы у Вас из-за меня были неприятности, — торопливо пояснил я.

— Ничего, — серьезно ответил лейтенант, — мы вместе служили. Я уважаю Вас и ценю.

— Спасибо.

Мы пожали друг другу руки.

Все это было странно. Большинство офицеров, не задумываясь, отдали бы меня на растерзание Орсу и контрразведке. Подобная расположенность ко мне, безусловно льстила самолюбию, но одновременно настораживала. За последние годы, я привык к тому, что за любую помощь высокопоставленного офицера, потом приходится дорого заплатить. Я видел, что контрразведчик совершенно уверен в своих силах. И все-таки, почему он так упорствует в желании мне помочь? Возможно считает, что я могу ему еще пригодиться.

— Скажите Тар, в каком Вы звании?

Лейтенант вытащил из кармана галифе белый носовой платок. Как я не старался, но в темноте не смог прочитать монограмму, хотя она там точно была, несколько завитушек бросились в глаза при свете дежурного освещения. В сущности, я ничего не знал о лейтенанте, скорее всего звание у него другое и фамилия вымышленная.

— С чего Вы взяли, что я скажу Вам правду?

— Пуи сказал.

— Думаете он был откровенен с Вами?

— Думаю, да.

Контрразведчик чихнул, высморкался и убрал платок.

— Возможно я все еще жив, потому что никому никогда не говорил всей правды.

Я проснулся рано и понял, что корабль плывет. Проклятый Дикий остров остался далеко за бортом. Вчерашний разговор с Таром не выходил у меня из головы. Если лейтенант поможет, возможно мне удастся выкрутиться. Я считал, что все сделал правильно, но у адмиралтейства могут быть другие мысли на этот счет. Странное дело, я верой и правдой служу своей стране, а она все время старается уличить меня в предательстве.

Я достал последнюю сигару из пачки и закурил. Хорошо, что у меня отдельная каюта и можно делать все, что заблагорассудится. Через открытый иллюминатор я слышал плеск волн. Мой поход завершен. Единственное, что я хочу — это вернуться на родной остров и жить дальше, не думая о войне, не читая лживых газет, не слушая собутыльников, которые грезят новыми сражениями. И служить я больше не буду.