Олег Будилов - Далекие острова. Трилогия (СИ)

Ночью я никак не мог заснуть и задремал только с рассветом, поэтому, когда горничная принесла завтрак, даже не успел одеться. Пока она сервировала столик в саду, я привел себя в порядок и вышел на воздух.

Погода была хорошая, светило солнце, и я с удовольствием пил кофе и читал старые газеты. То, что писала столичная пресса казалось мне полной чушью. Во-первых, журналисты радовались тому, что по новому приказу адмиралтейства упразднялась цензура, зато за выступление против власти вводилось уголовное наказание. Лично я ничего хорошего во всем этом не видел, просто потому что одно взаимно исключало другое. Получалось, что даже без цензуры, ты не мог говорить и писать все, что вздумается. Во-вторых, почти в каждой газете писали о разоблачении шпионов и государственных изменников. Раньше такого не было и трудно было поверить в то, что после подписания мирного договора, все скопом бросились предавать родину. Одним словом, газеты меня не порадовали. Мир, который я знал, менялся. Я никогда не ждал ничего хорошего от власти, но раньше она хотя бы играла в понятные игры. С каждой прочитанной статьей, с каждой страницей, я убеждался в том, что единственная возможность сохранить здравый рассудок и чистую совесть, это сбежать из столицы и из армии, и больше сюда не возвращаться.

Я знал, что Эн не поймет меня. Красивая жизнь все время манила ее и то, что сейчас представлялось мне кошмаром, было ее заветной мечтой. Мне предстоял выбор, принести себя в жертву ради семьи и поступиться своими принципами или настоять на своем. Отставка пугала меня. Скорее всего я сразу лишусь пенсии, а существенных сбережений у нас нет, денег хватит от силы месяца на три-четыре. С работой на острове Хос всегда было плохо. Отказавшись от предложения Рока, я рисковал пополнить армию безработных. Когда тебе 20 лет кажется, что все пути открыты и можно заняться любым делом, например, стать рыбаком или плотником, но в 36, когда болит все тело, понимаешь, что некоторые профессии уже не по зубам. Я боялся неизвестности и разговора с женой. Где найти нужные слова? Как объяснить родным, что вторая экспедиция стала последней каплей, переполнившей чашу моего терпения? Наверно со стороны могло показаться, что я делаю большую глупость, отказываясь от заманчивого предложения. Но вчера, в адмиралтействе, я словно застыл на краю зловонной трясины и понял, что если сделаю шаг, то уже из нее не выберусь.

Два дня пролетели незаметно. В четверг к десяти часам утра я пришел в адмиралтейство, оформил пропуск и прошел на третий этаж в уже знакомую приемную. Рыжий лейтенант навел здесь порядок и разложил папки по шкафам. Он приветливо встретил меня и сразу пустил к капитану.

При моем появлении Рок встал, вышел из-за стола и пожал мне руку. Обычно подобные проявления дружеской симпатии были ему не свойственны.

— Садитесь, — капитан указал на стул и вернулся на свое место.

Видимо он был очень занят, на столе лежали, какие-то бумаги, увеличительное стекло и стояла пустая чашка из-под кофе.

— Как отдохнули?

— Хорошо, спасибо!

Капитан уставился на меня, пытаясь понять говорю ли я серьезно.

— Ну, ладно, — наконец сказал он, — будем считать, что Вы отоспались и набрались сил. Итак, Вы будете служить под моим началом?

— Нет.

Казалось, Рок совсем не удивился моему ответу.

— Почему? Командир не нравиться?

— Дело не в Вас. Поймите, я не могу оставаться в армии. В сущности, я сугубо штатский человек, который попал на войну случайно и задержался на ней не по своей воле. Армия никогда не была моим призванием.

Капитан задумался, встал и прошелся по комнате, заложив руки за спину. Наверно ему, кадровому офицеру, было трудно меня понять.

— Думаю Вы сильно удивитесь, тому, что я сейчас скажу.

Он остановился у окна и повернулся ко мне.

— Случается, что люди, которые живут своей маленькой мирной жизнью, попадают в ужасные обстоятельства…

— Вы имеете в виду войну?

— Да. Так вот, эти люди открывают в себе неожиданные стороны характера и становятся, как бы это сказать, совсем другими, их сущность меняется. Вы созданы для войны, Бур. Это Ваше призвание, Ваша профессия. Это то единственное, что Вы делаете по-настоящему хорошо.

Никогда бы не подумал, что Рок может такое сказать. Мне он всегда казался человеком простым и конкретным. Если бы подобные философские кружева наплел доктор Сол, я бы не удивился, но от разведчика я ожидал чего угодно, только не этого.

— Не могу сказать, что Ваши слова мне польстили, — осторожно сказал я, — Вы хотите сказать, что я хорошо убиваю людей?

— Нет, — быстро сказал Рок, — я говорю о другом. Мне надоели бездушные солдафоны, которые только и могут, что слепо выполнить приказ. Никто не думает о последствиях, никого не интересуют потери. Вы знаете, что я далеко не святой, и могу, не моргнув глазом, отправить на тот свет целую морину, если это нужно для дела. Но даже меня иногда ставят в тупик действия наших офицеров. Я не хочу работать с такими, как Пуи, который, по глупости, угробил целый отряд.

Признаться, я не верил капитану. Мы знали друг друга слишком давно, и я отдавал себе отчет в том, что Рок хороший психолог. Его яркая речь, наверно могла бы сбить с толку молодого лейтенанта, но было время, когда меня обрабатывали специалисты посерьезней. И дело даже было не в том, что он обманывает меня. Возможно капитану я действительно нравлюсь, и он хочет, чтобы я служил под его началом, но нужно ли все это мне?

— Я больше не могу. Не хочу отдавать приказы и вести за собой людей. Нашим отрядом, в бою у брода, командовал Тар, потому что к тому моменту я уже спекся. Дикий остров доконал меня.

Рок нахмурился и вернулся к столу.

— Все это лирика. Я понимаю, что Вы устали, но для этого существуют врачи и курорты. Дело в другом, Бур. В чем? Вы не верите совету адмиралов или не хотите воевать за свою страну?

Я хотел ответить, но он предостерегающе поднял руку.

— Я не провоцирую Вас и не допрашиваю. Мне нужен честный ответ. Будьте спокойны, этот кабинет не прослушивается, — он сделал короткую паузу, а потом быстро добавил, — пока.

— Вы задаете слишком сложные вопросы, — сказал я, — возможно я и ответил бы на них, только не здесь.

— Все-таки считаете меня провокатором? Не хотите говорить?

Рок улыбнулся. Он подначивал меня, пытался втянуть в игру. Сейчас капитан больше всего походил на кадета второкурсника, который пытается навязать новичку первогодку фехтовальный бой. Я понимал, что просто так он не отвяжется, значит нужно было держать себя в руках и постараться обойти острые углы.

— Я два года защищал свою родину, получил много наград и дослужился до командира морины. Меня не в чем упрекнуть. Верю ли я людям, которые, не моргнув глазом, посылали на смерть десятки тысяч? Не верю. Вы прекрасно знаете сколько было бездарных адмиралов, сколько было заведомо провальных операций.