Олег Будилов - Далекие острова. Трилогия (СИ)

Нас отвели в казарму, выдали новую форму, погоны, револьверы, пачку галет на каждого и одну большую банку тунца на двоих, и разрешили помыться в бане. Так для меня началась война.

Всем Северным флотом командовал тогда престарелый адмирал Она. Ему было уже за семьдесят. Он был дурак и пьяница. На флоте его не любили и боялись.

Он разработал гениальную операцию по захвату двух слабо защищенных островов вардов и по его приказу срочно формировали новые десантные морины, которые должны были участвовать в штурме.

Десантная морина включает в себя три взвода по 20 человек, артиллерийскую команду, полевое орудие, две бомбарды с прислугой и лазарет. Нас, вновь прибывших офицеров, назначили командирами взводов в двух только что сформированных подразделениях.

19 августа нам выдали полный боекомплект: карабины Гока, револьверы, короткие абордажные шпаги, сухой паек; и погрузили на десантные корабли.

Ранним утром 20-го августа начался штурм.

Мой взвод оказался на правом борту десантного корабля «Грозный». Мы стояли, держась за леера, в полной боевой готовности и дрожали от страха. Из офицерского состава только командир подразделения и его заместитель были кадровыми военными и побывали в бою, все остальные были просто пушечным мясом.

Два десантных судна «Грозный» и «Адмирал Гот» мчались к вражескому берегу под прикрытием эсминца «Отчаянный».

Береговая артиллерии вардов молчала и нам уже стало казаться, что мы без приключений начнем высадку. Но на мелководье нас ждали две субмарины, которые атаковали сначала «Грозный», а затем «Адмирала Гота». Каждая субмарина была вооружена двумя торпедами, команда состояла из капитана и пяти моряков. Собственно, все они были смертниками, потому что, после пуска торпед, определить их местоположение не составляло труда, а тихоходные подводные лодки не могли уйти от ответного залпа корабельной артиллерии.

Первая торпеда прошла мимо, но вторая попала «Грозному» в левый борт. Нас тряхнуло так, что лязгнули зубы. С левого борта послышался шум. На носу кто-то закричал:

— Попали в нас! Попали!

Носовой орудие выстрелило. От грохота заложило уши. Потянуло порохом.

Движение судна замедлилось, корпус сотрясла судорога. Я крепче ухватился за леер, к горлу подступил комок. Мимо пробежали матросы из команды «Грозного», палубу заволокло дымом. Орудие еще раз ухнуло. Уши словно забило ватой.

В этот момент с берега ударила батарея вардов. Справа поднялся водяной столб. Нас окатило холодными брызгами.

Моринеры засуетились, бестолково вытягивая шеи и переминаясь с ноги на ногу, словно стая гусей. Я подумал, что мы слишком тесно стоим и, если на палубу упадет снаряд, сразу всем конец.

— Пригнуться! — закричал я: — Ниже! Ниже!

Моряки присели на корточки, кто-то закрыл голову руками. Ко мне протиснулся сержант-бомбардир из моего взвода: — Что делать, господин моринер-лейтенант? Подбили нас. Потонем все.

— Не потонем, — громко сказал я, — Ждем приказа, — потом притянул сержанта к себе и выдохнул в самое ухо: — Бери своих бомбардиров и займите место у лодки.

Сержант выпучил глаза, потом понимающе кивнул и отошел.

Еще несколько водяных столбов выросло справа. Сейчас вражеская батарея пристреляется и нам конец. Я обернулся, выискивая глазами командира, но увидел только испуганных моринеров, которые прижимались к переборкам в надежде, что те защитят их от прямого попадания снаряда. С кормы к нам пробирался Гум. Он был сосредоточен, красное в оспинках лицо нахмурено, он протискивался сквозь десантников, словно ледоход, разрезающий льдины.

— В левом борту пробоина — сообщил он мне.

— Командира не видел?

— Видел. Он пошел к капитану. Морской черт! Такая операция под угрозой! В штабе кто-то допустил роковую ошибку.

Палубу в очередной раз окатило брызгами. Я инстинктивно пригнулся.

— Хватит кланяться! — громко, чтобы слышали стоящие поблизости моряки, заявил Гум, глаза его горели: — варды отвратительные стрелки!

Я снял фуражку, стряхнул воду и опять надел, затянув подбородный ремень. Гум чертовски меня раздражал.

— Похоже, орден ты сегодня не получишь, — сказал я

— Дурак, — ответил он.

На носу появился офицер и несколько матросов из команды.

Десантники заволновались. Гум всех растолкал и подошел к морскому лейтенанту.

— Что происходит?!

— Десанту приказано покинуть корабль.

— Мы же не дошли до точки высадки! — возмутился Гум:

— Нас всех перебьют, пока мы до берега доплывем!

— У нас серьезные повреждения, мы тонем. — Лейтенант отвернулся от Гума и закричал: — Приготовиться к высадке! Лодки на воду!

Я подхватил его команду и тоже закричал:

— К лодкам! К лодкам! Приготовиться к высадке.

Началась давка. Мне кто-то наступил на ногу, толпа заволновалась, дрогнула и придвинулась к борту. Кто-то закричал. Я видел, как моринеры стали отталкивать матросов из команды и лезть в лодки. Кто-то упал в воду.

Я рванулся изо всех сил. Нужно было успокоить людей, организовать погрузку, попытаться найти место в лодке, но корабль уже охватила паника, люди обезумели. Неуправляемая толпа окружала меня со всех сторон. От ужаса закружилась голова. Мне не хватало воздуха. Я стал дергаться не в бок, а вверх, чтобы не задохнуться.

На носу «Грозного», что-то взорвалось. Палуба качнулась. Взвился огненный столб.

— Все! Конец! — выдохнул мне кто-то в самое ухо. Судно резко накренилось вперед и стало медленно заваливаться на левый борт.

Вся человеческая масса сдвинулась и стала съезжать вниз, ноги скользили по палубе, стало свободней и я рванулся, отчаянно толкаясь. Меня схватили за бушлат, но я вывернулся, не глядя, лягнул кого-то ногой и ухватиться за поручни. Передо мной темнело море, на воде болтались две лодки, они были почти пустые, моряки пытались отгрести подальше от корабля. Я видел, как кто-то из воды попытался ухватиться за борт, но его ударили по голове веслом. Воздух дрогнул и справа, неожиданно, вспухли гигантские водяные пузыри, они помчались кверху, лопнули и обрушились на палубу ледяными струями. Я огляделся. К лодкам было не пробраться, на палубе шла отчаянная борьба за жизнь. В этот момент я забыл обо всем на свете, о том, что я офицер, что я должен заботиться о своих подчиненных, я думал только о том, что берег слишком далеко, и я не доплыву. Мелькнула безумная мысль оставаться на корабле до последнего, но я тут же решил, что это не выход. Надо было спасаться. Справа из моря выступало несколько голых скал. Решение возникло мгновенно. В конце концов, на мне спасательный жилет. Я бросил карабин и ранец, снял бы и портупею, но она перетягивала спину крест-накрест и добраться до застежек под жилетом не было никакой возможности, поэтому я просто отстегнул патронную сумку и шпагу. Я оглянулся. Мне показалось, что в толпе я вижу лица десантников из моего взвода. Я взмахнул рукой и крикнул: