Олег Будилов - Далекие острова. Трилогия (СИ)

На лице Лоса не дрогнул ни один мускул. Он молча прочел записку, аккуратно сложил ее и спрятал в карман.

— Кому Вы еще говорили об этом документе?

— Никому.

— Почему Вы решили, что он предназначен именно мне?

— Я знаю, что в экспедиции были только два брата.

Капитан стоял очень прямо, он смотрел куда-то мимо меня и о чем-то напряженно думал.

— Как умер этот офицер?

Я заметил, что Лос отказывался называть покойного братом.

— Он застрелился из солдатского револьвера.

Капитан вздрогнул. Это было единственное проявление слабости, которое он себе позволил.

— Вы понимаете, что я должен сообщить о нашем разговоре и об этой записке адмиралу? — спросил он так, словно речь шла не о письме его покойного брата, а о пачке секретных документов.

— Мне все равно, — твердо ответил я, — мы обнаружили записку и должны были передать ее старшему по званию, что я и сделал.

Лос кивнул и вышел, на меня он больше не смотрел.

После отъезда беспокойных гостей, в кают-компанию пришли доктор и Гат.

— Что хотели эти акулы? — спросил Сол.

— Вопросы задавали. Местная контрразведка забеспокоилась.

— Неужели наши, что-нибудь натворили? — сказал Гат, разливая спирт.

Как бы мы не относились к предательству офицеров, но все десантники, которые ушли с адмиралом, все-равно оставались своими. Мы думали и беспокоились о них, и в разговорах иначе, как «наши» их никогда не называли.

— Не думаю, — сказал я, — капитана интересовало, о чем со мной разговаривали в адмиралтействе. Хотя Бад и так им все рассказал.

— Это плохо, — сказал доктор.

Секретная информация не предназначалась для чужих ушей. Я доверял своему заместителю на сто процентов, поэтому все ему рассказал. Получается, что я совершил должностное преступление, хотя в той необычной ситуации, в которой оказалась морина после высадки, я имел право поделиться с Бадом информацией, чтобы в случае моей гибели начальник штаба был в курсе всех дел.

— Они все знают, но поделать ничего не могут. Я думаю, что адмирала волнует следующий десант. Он хочет знать сколько у него времени.

— Интересно, — сказал Гат, — что он затевает?

— Понятия не имею, — честно признался я, — но одно я знаю точно, пока не прислали новый десант, мы в безопасности.

День проходил за днем, закончилась третья неделя нашего пребывания на острове, началась четвертая. Перелистывая настольный календарь, я с удивлением отметил, что с момента высадки прошло совсем немного времени, а в моей жизни случилось столько событий, что их хватило бы на целый год. Затея с запиской не принесла желаемых результатов. Лос больше в лагере не показывался. Похоже, что судьба брата его совершенно не волновала, может быть он обо всем знал заранее, а может быть выкинул родственника из головы. Размышляя над всем этим, я не мог отделаться от мысли, что все, кто попадал на Дикий остров, теряли частичку своей совести и человечности. У меня перед глазами вставал безумный адмирал в красном балахоне, искаженное гневом лицо Тоса, бесчувственный Лос, а в ушах звучал голос Бада: «Прости, так получилось».

Погода испортилась, зарядили дожди, над фортом нависли серые тучи. Гат упрямо ходил на рыбалку. Хотя с уловом он возвращался не часто, но его добыча, хоть как-то, разнообразила наш скудный рацион. Егеря наконец научились варить еду на костре и не пересаливать суп. За ужином мы собирались в кают-компании, разговаривали, пили спирт и чай с ягодным вареньем. Видимо интенданты Толя не считали варенье хорошим средством от цинги, потому что почти все запасы оставили в нашем лагере. Пару раз вымокнув под дождем, доктор отказался от прогулок и целыми днями изучал свои медицинские книги. Несколько егерей простудились, и он разместил их в лазарете. Я много спал, иногда даже днем, читал, занимался рутинными делами, писем не писал и записей в судовом журнале не делал, хотя решил приспособить для этой цели последнюю записную книжку Аси и даже сделал соответствующую запись на первой странице. Гостей из штаба адмирала не было. Иногда я хотел, чтобы приехал Бад, и я смог бы выяснить с ним отношения, иногда наоборот, я думал о том, что лучше бы он больше никогда не появлялся в моей жизни.

Все изменилось на 24 день нашего пребывания на Диком острове. В субботу, как обычно, у нас был банный день. Вечером дежурные нагрели воду и отнесли в помывочную. Собственно, как таковой бани у нас не было, саперы построили отдельно стоящий сарай со сливом в полу, лавками и печкой. Здесь можно было помыться, постирать одежду. Мы пошли первыми и извели на себя изрядное количество воды. Разомлевшие от кипятка и чистого белья, мы сидели в кают-компании и пили чай.

— Это конечно никакая не баня, — говорил Гат, — вот когда я служил на острове Бон, там городской глава отстроил целый комплекс. Везде кафель, деревянные сиденья, лимонад и вино подают прямо в залу, а при желании можно в отдельный кабинет и девушку себе заказать.

— Разврат, — беззлобно сказал Сол.

Сегодня на удивление стояла хорошая погода, сильный ветер со стороны океана разогнал тучи и утром на несколько часов выглянуло солнце.

— Интересно, какая здесь зима? — спросил я.

— Снега нет, — сказал доктор, — по крайней мере на побережье. Мне Аси рассказывал.

— Дикий остров большой, наверно, где-то и снег лежит.

— Наверно.

Гат закурил папиросу. После того, как у нас появилось огнестрельное оружие артиллерист заметно повеселел. Я боялся, что он будет тайком прикладываться к бутылке, но пил он не больше нас. Каждый раз отправляясь на рыбалку, он останавливался не надолго у могилы Коса, не знаю зачем, может быть молился.

В дверь постучали.

— Войдите! — крикнул доктор.

Дверь приоткрылась и в кают-компанию робко протиснулся рядовой.

— Извините, господин супер-лейтенант-моринер, — сказал он, — к нам отряд прибыл.

В этот раз егеря сразу открыли ворота и не удивительно, потому что во главе группы десантников состоящей из десяти человек, были лейтенант Тар и моринер-лейтенант Мас.

— Добрый вечер, господа, — сказал я.

Странно было видеть бывших сослуживцев. Они были с полной боевой выкладкой, запыленные и уставшие. Лошадей им не дали и весь путь от резиденции Толя отряд проделал пешком. При виде офицеров, Гат напрягся и тяжело засопел. Я отрицательно покачал головой. Скандалы и дуэли мне сейчас не нужны. Время для мести еще не пришло, тем более, что если Мас одним своим видом бесил меня, то к Тару, я никакой злобы не испытывал. Словно чувствуя наше состояние, они не торопились здороваться. Мас положил руку на кобуру револьвера и через разошедшиеся завязки плащ-палатки на форменном френче мелькнул значок со львом. В отличие от начальства, десантники сразу растворились во дворе и смешались с егерями. Делить им было нечего и для них переход из лагеря адмирала в форт, был просто утомительной дорогой домой.