Олег Будилов - Далекие острова. Трилогия (СИ)

— Вы не знаете, где остановился Мас? — спросил Гат.

— Думаю, что на старом месте в казарме первого взвода.

Все время после появления отряда, Гат был сам не свой. Он так смотрел на Маса, словно собирался прожечь в нем взглядом дыру.

— Ради океана, Гат, — сказал я артиллеристу, — что Вы задумали?

— Ничего, — он старался не смотреть в мою сторону.

— Сейчас не время мстить, когда-нибудь мы вернемся и отплатим за все.

— Я понял.

Так бывает, когда разговариваешь с капризным подростком. Ты можешь взывать к логике, приводить примеры, с тобой будут соглашаться, но в конечном итоге, все-равно все сделают по-своему.

— Я очень Вас прошу, ничего не предпринимайте, — сказал я, — Вы можете подвести всех нас.

— Хорошо, — ответил артиллерист.

Время шло. Я с нетерпением смотрел на часы и прислушивался к тому, что твориться за стеной.

— Кажется, прошел, — сказал Гат.

Пять минут тянулись целую вечность. Наконец Гат тихонько подтолкнул меня, — пора.

Я выскользнул из двери, прижимаясь к стене, обошел казарму и пробрался к лестнице, ведущей наверх. В темноте было мало, что видно, угадывался край настила и торчащие на фоне неба концы лестницы. Слева послышались тяжелые шаги. Я замер. Часовой обходил свой участок. Я слышал, как он остановился, стукнул опущенный на землю приклад, чиркнула спичка. Часовой, что-то проворчал и шаги стали удаляться. Я медленно, стараясь не шуметь, начал подниматься на стену. На самом верху настил скрипнул, но я уже был возле частокола, не раздумывая, перекинул тело через ограждение, на мгновение повис на руках и разжал пальцы, падая в непроглядную тьму. Это было чем-то похоже на то, как я прыгал с борта «Грозного» в ледяную воду. Сердце глухо стукнуло и замерло, а потом я почувствовал удар, как будто кто-то хлестнул меня палкой по ногам и повалился спиной в высокие кусты. Жесткие ветки поцарапали мне шею и голову, фуражка потерялась, но я не обратил на это никакого внимания. Шума при падении было много, но со стены меня никто не окликнул. Я отбежал в лес, припадая на правую ногу, сильно ударился во время падения. Отойдя от форта на приличное расстояние, чтобы меня не заметили со стены, я развернулся и пошел в сторону океана. Доктор должен быть уже возле лодки. Пока все шло хорошо, даже слишком. После нашего неожиданного разговора с Таром я не мог отделаться от ощущения, что все происходящее похоже на сон, взявшийся неоткуда союзник, отсутствие караула, удачный побег. Рано расслабляться, нужно быть начеку. На всякий случай я обнажил шпагу. Лес кончился и стало заметно светлее. Я уже видел силуэт доктора и лодку, когда в форте грохнул выстрел и раздался чей-то крик. Я не стал прислушиваться, а что было сил бросился к спасительной воде. Чертов артиллерист. Неужели все-таки решил перед уходом убить Маса. В форте поднялась тревога, засвистела дудка караульного.

Гат попался, если мы сейчас не уйдем, всем конец. Сол уже сидел в лодке. Он узнал меня и начал что-то сбивчиво говорить, но я не стал слушать, потащил лодку в океан и промочив галифе запрыгнул на борт.

— Хватайте весла, скорее.

— Гат, там же Гат, — сдавленным голосом прошипел Сол, но я уже греб из всех сил.

В форте раздалось еще несколько выстрелов.

На стене заметались черные силуэты с факелами.

Очень скоро я совсем выбился из сил. Доктор мне не помогал. Он сидел, сгорбившись на носу.

— Смените меня. Я больше не могу грести.

Сол молчал и даже не повернул головы, поэтому мне пришлось бросить весла и пнуть его ногой.

Он повернулся, в темноте я не видел лица, но по жалким всхлипам понимал, что доктор плачет.

— Вы его бросили. Бросили.

Странно было слышать такое от взрослого мужчины и офицера. Оставаясь в форте, на волосок от гибели, Сол держался молодцом, но сейчас раскис. Я слишком устал, чтобы приводить его в чувство, но без его помощи мне было не обойтись. Мы не далеко отошли от берега, и бросать весла нельзя.

— Да, я плохой, я убийца, но надо грести. Я больше не могу, замените меня.

Сол молча пересел и взялся за весла. Он больше не всхлипывал.

Я без сил повалился на скамью. Перед побегом я рассказал Гату обо всем. Он знал про корабль и острова.

— Если он жив, то сможет догнать нас, там остались еще лодки.

Доктор молчал. Погода менялась, теперь ветер дул нам в спину, подгоняя лодку к спасительному острову. Надо признаться, что из меня мореход, как из карася акула, но Сол совсем другое дело. Когда у человека нет семьи и детей, он находит всевозможные занятия, чтобы жизнь казалась не такой скучной. Я никогда не осуждал людей одиноких, признавая за ними право распоряжаться собственным временем и судьбой, и иногда даже завидовал тем знаниям и умениям, которые они получали, спасаясь от скуки. Сол поставил парус и нам больше не пришлось выбиваться из сил на веслах. Он по-прежнему со мной не разговаривал и все свое внимание сосредоточил на управлении лодкой. Я сидел на корме, вглядываясь назад в ночную тьму, пока не заболела шея. Гат не успел. Когда я пробовал успокоить Сола, то прекрасно понимал, выстрелы в форте прозвучали не случайно, то ли артиллериста заметил патруль, то ли он все-таки добрался до Маса. Он не зря настаивал на том, что уйдет последним, хотел поквитаться. Как бы то ни было, мы уходили вдвоем. Рассвело, дул попутный ветер и берег медленно отдалялся.

Группа островов, о которой говорил Хал, а потом и Тар мало походила на место, где можно было бы долго прятаться. Один остров представлял из себя голую скалу, второй был маленький и каменистый, покрытый низкорослым вечнозеленым кустарником, и только на третьем, рос настоящий лес и было, как оказалось маленькое озеро, почти лужа, с питьевой водой. Если бы нас не ждал корабль, без припасов продержаться здесь до прихода следующей экспедиции, было бы довольно трудно, подозреваю, что мы просто погибли бы от голода.

Не могу описать чувства, которые испытал, когда увидел десантное судно. Корабль прятался между островами и заметили мы его не сразу. Сколько было сказано о том, что мы плывем на «утопленнике», что для экспедиции выделили старый, ржавый хлам, но при виде знакомого серого борта, я почувствовал, что надежда возвращается ко мне. Мы с доктором очень устали, промокли и замерзли. Сол все еще не разговаривал со мной. Я оставил его в покое. Побег и гибель Гата, каждый из нас переживал по-своему. Впереди два месяца плавания к родным берегам. За это время может многое произойти и возможно доктор изменит свое мнение обо мне.

Нас заметили и подняли на борт.

Я передал капитану слова Тара, о том, что он внедрился в окружение адмирала Толя.

Хал сразу приказал сниматься с якоря.

Как я не пытался уговорить его задержаться хотя бы до вечера, но он был не умолим. Я понимал его беспокойство. Нас могут искать на берегу, но рано или поздно они вспомнят об островах, на которых можно укрыться. В конце концов именно экспедиция Толя обнаружила их. Вряд ли адмирал отправит за нами в погоню крейсер, но все может быть.