Алексей Кузьмин - На гиперскорости

«Вот и смерть», – подумал Тимур и обрадовался. Смерть была совсем не страшной.

Наоборот, в этой абстрактной пустоте хотелось задержаться подольше, отдохнуть мыслями, успокоить суетный ум. Он расслабился и поплыл, увлекаемый потоками небытия, стараясь погрузиться как можно дальше, глубже, где как он чувствовал, заканчивались все беспокойства. В дремоте привиделась мама, уже старенькая, но активная, спешащая по делам. Там где она живет, на Земле, людям приходится очень туго. Для того, чтобы вырастить Тимура, ей пришлось пойти на панель и все пятнадцать лет, что он взрослел, мама работала.

В пятнадцать он сбежал, незаконно проникнув на борт грузового звездолета, и с тех пор навестил маму только дважды. Первый раз через пять лет после побега, и второй раз еще через пять лет. Теперь ему тридцать два, а это значит, что за последние семь лет он не нашел возможности слетать на Землю. Проклятое расстояние. Лететь до Земли в двести пятьдесят раз дальше, чем до Гаутимы. Кареглазая не потянет, даже если навесить на нее самые совершенные гипертяговые двигатели, а заработать на билеты как-то не получилось. Дорого, и всегда есть расходы поважнее.

Тимур почувствовал, что теряет волну. Сознание сжималось, сворачивалось калачиком, но какая-то сила тормошила, тянула в реальность. Он открыл один глаз и сразу закрыл, ослепленный ярким полуденным солнцем. Сильно болел рот. Тимур пожевал непослушные сухие губы, поворочал языком и выплюнул целую горсть песка. Закашлялся и снова открыл глаз. Останки кареглазой, смятые, раскуроченные, громоздились слева от Тимура, а сам он лежал на раскаленном песке и вокруг была пустыня.

Справа послышались вскрики и звуки борьбы. Еле-еле, он повернул голову. Тело слушалось с трудом.

Тимур увидел, как Виалиса наносит серию ударов по Кирику, а тот, не в силах их отразить, отлетает на полметра. Девушка выглядела довольно свежо, в то время как Кирик был явно не в форме. Кровь залила лицо, а правая рука болталась плетью. Тем не менее, он поднялся и, приняв защитную стойку, принялся подступать к Виалисе.

Белые волосы развевались в потоках горячего ветра пустыни. Тимур, несмотря на боль во всем теле, залюбовался безупречной гладкой кожей, блестевшей на солнце, как шелковая простыня. Штанина на раненой ноге была полностью разорвана, открывая мягкий рельеф бедра и голени. Виалиса сделала выпад и сбила Кирика с ног.

– Хватит, долговязый, – сказала она, подходя к нему. – Ты ранен.

Тимур пошевелил ногой, потом другой. Обе были на месте и подчинялись командам. Руки, кажется, тоже. Он попробовал подняться и даже смог это сделать, несмотря на адскую боль во всем теле, но удержаться на ногах не сумел и повалился в песок. Из недр кареглазой донесся стон Дода. Он был исполнен злобы и раздражения.

Виалиса вдруг закричала и принялась махать руками, пытась привлечь чье-то внимание. Вскоре раздался шорох и рядом с ней затормозил древний потрепанный гиперцикл.

Из кабины вышел парень, лет двадцати. Он оживленно жестикулировал, показывая то на обломки звездолета, то на истекающего кровью Кирика и взволнованно говорил. Тимур не мог разобрать слов. Что-то случилось со слухом, а может, и с головой. Он слышал звуки, но трудно было собрать их воедино, чтобы понять смысл.

Виалиса показала куда-то пальцем, а потом, когда парень отвлекся, заехала ему ребром ладони по шее. Парень обмяк. Девушка подхватила его под руки и аккуратно опустила на землю, после чего бросила взгляд на Тимура и скрылась в кабине гиперцикла. Машина подняла вихрь дыма и песка, со свистом развернулась и умчала прочь.

Тимур застонал и повернул голову так, чтобы смотреть прямо вверх. В синем небе, так высоко, что казались игрушечными, висели звездолеты Стражей.

Чьи-то руки вытерли песок с лица и подложили под голову что-то мягкое. Это был Очкарик Дод. Он оклемался и стоял на ногах.

– Эй, капитан! – сказал он. – Ты как?

– Помоги встать, Дод, – сказал Тимур. – Кажется, руки, ноги в порядке. Только в голове гудит, не могу равновесие удержать.

При помощи Дода, Тимур поднялся. Его зашатало, и пришлось навалиться на техника, чтобы не упасть. Он глубоко дышал, пытаясь поскорее прийти в себя. Через пару минут качка прошла и капитан, осторожно отпуская плечо Дода, сказал:

– Спасибо. Давай-ка поможем Кирику. Кажется, он сильно ранен.

– Стерва умотала на гиперцикле, – злобно прошипел Дод и пошел к Кирику.

Тот лежал плашмя, с запрокинутой головой и черным от крови лицом.

– Дружище, – потормошил его за плечо Очкарик. – Ты как?

Вопреки ожиданиям, Кирик нашел в себе силы ответить:

– Рука сломана и ссадина на голове. Ничего серьезного.

Очкарик вздохнул и поднял глаза к небу.

– Конечно, ничего серьезного. Просто царапина, я понимаю.

– Нам бы узнать, где тут север, где юг, – сказал Тимур, оглядываясь по сторонам. Голова соображала, как после пьяной драки. – Дойдем до поселения, а там подмогу вызовем.

Дод с подозрением на него посмотрел.

– Ты чего, капитан? Вон город, – он показал на возвышающиеся городские постройки. – А помощники нам не нужны, сами справимся. Забыл, что у нас в грузовом отсеке припрятано?

Капитан мотнул головой, прогоняя туман. Очкарик прав. Нужно срочно разобраться с горошком и двигать в город.

– Девушка очень сильная, – прошептал запекшимися губами Кирик. – Думал, справлюсь, даже со сломанной рукой, но недооценил.

– Эка тебя шандарахнуло, долговязый, – сказал Дод, внимательно рассматривая ссадину на голове Кирика. Осторожно откинул влажные от крови волосы. – Похоже, тут черепушка треснула.

Кирик поднял здоровую руку и потрогал пальцами голову, которая в месте ушиба была подозрительно мягкая. Лицо исказила гримаса боли, а взгляд помутнел.

– Капитан, – позвал он.

Тимур подошел к раненому. За семь лет, что они были знакомы, он ни разу не видел его таким беспомощным. Бедняга лежал на песке, неловко раскорячив ноги. Одна рука была неестественно откинута и вывернута, и, казалось, не имела отношения к телу. Другой он бессмысленно двигал по песку, набирая в ладонь и пропуская сквозь пальцы.

– Я не могу просить об одолжении избавить меня от предсмертной муки, – прошептал первый помощник. – Знаю, ты не сможешь это сделать. Но пожалуйста, не откажи в другом. Раскопайте с Додом небольшую яму в песке и положите меня туда, а после мы попрощаемся навсегда.

– Постой-ка, дружище, – начал было Тимур, но Кирик остановил его.

– Я не могу идти. У меня пробит череп, а внизу спины все горит огнем. Кажется, я не чувствую ног. Прошу тебя, капитан, не мучай меня и не задерживай себя. Вам надо уходить, а мне пора заканчивать путь.

Он замолчал. Не потому, что сказать было нечего, а потому что закончились силы.