Алексей Рудаков - Записки пилота. Тетралогия

Не падает!

Бью по нему заряженным, выбивая его из горловины приёмного отсека. Есть! Магазин начинает медленно, как на планете с небольшой гравитацией падать вниз - мне некогда за ним следить, я уже засовываю на его место полный.

Удар ладонью вгоняет его на место.

Затвор.

Огонь!

Длинная очередь шарит по морде паука, ища последний глаз.

Мимо! Мимо! Мимо!

И тут он на меня прыгает.

Уже в полёте везучая пуля находит его последний глаз, но это не оказывает на него никакого действия - крупное, шириной в пару коней, тело сбивает меня с ног, опрокидывая на траву.

Автомат отлетает в сторону. Я дёргаюсь, инстинктивно пытаясь выбраться из под туши, но проворные многосуставчатые лапы прижимают меня. Надо мной склоняется ужасная голова и я ору в ужасе.

Всё. Конец.

Его жвала подрагивают в предвкушении моей плоти.

Вырваться, выскользнуть любой ценой.

Голова наклоняется ниже и я вижу целую россыпь маленьких глаз на его нижней части. Жвала раскрываются для смертельного удара и я зажмуриваюсь в страхе.

Ничего.

Резко пропадает навалившаяся на меня тяжесть.

Открываю глаза - паук стоит ко мне спиной, принимая классическую позу бегства - лапы напряжены, спина-брюшко, та огромная часть его тела, на которой у садовых пауков нарисован крест, выровнена параллельно земле, на меня смотри дырка его задницы. Пардон, дамы.

Ещё миг и он срывается с места, скрываясь в кустах.

Тишина.

Я бессильно опускаю голову.

Жив.

- Ты живой? - Слух, да и прочие чувства медленно возвращаются ко мне. Вроде это голос Чипа.

- Не уверен, - отвечаю ему, пытаясь встать.

Встаю. С трудом - на колени и только потом, помогая себе руками, кое как встаю.

На краю полянки лежит труп паука. Поза смерти - лапки согнуты и прижаты к брюшку. Готов!

Сейчас исчезнет.

- Это ты его? - Спрашиваю Чипа, но тот отрицательно машет головой, отчего его каска смешно трясётся.

- Не. Дик его завалил. Я по поляне бегал. - Он отстёгивает подбородочный ремень и вытирает пот сняв каску.

- А он где?

Чип молчит и я оглядываю поляну.

Дик лежит на том самом месте, где мы и вышли из леса. Лежит, бессильно уронив голову на землю, рядом с прикладом пулемёта. Одна его рука всё ещё сжимает рукоять, другая где-то под телом.

- Дик, старина, - я бросаюсь на колени рядом с ним и медленно переворачиваю его. Его тело. Оболочку. Дика больше нет.

Длинный разрез разрубил-разрезал его грудь от шеи и дальше вниз, оканчиваясь немного выше колена.

- Дииик! - Ну как же ты так, дружище.

- Отомстим! - Напротив меня так же - на колени, опускается Чип.

- Убьём гадов!

- Да!

- Маячок есть? - спрашиваю Чипа, но он отрицательно качает головой.

- Пошли, - он встаёт и протягивает мне мой автомат.

- Нет, - не соглашаюсь с ним. - Дика похоронить надо.

- На обратном пути. Пошли. Пока следы этих, - он скрежещет зубами и я вздрагиваю от этого звука. - Пока не пропали.

- Ну хоть ветками давай забросаем!

- Потом. Сейчас - месть! Месть! Смерть! - Рычит он и во мне медленно начинает нарастать знакомый мне уже багровый гнев. Дик! Друг ты наш! Мы вернёмся! Мы принесём тебя на базу!

Я делаю шаг назад от тела, но моё внимание привлекают какие-то янтарные шарики, рассыпанные около тела. Я наклонился и подобрал одну - к моему удивлению все шарики оказались как бы нанизанными на одну нить, как бусы.

- Пошли, - в очередной раз поторопил меня Чип. - Чего застрял?

Я поднял руку, демонстрируя ему свою находку.

- А, это же колёса Дика, - сразу опознал их инженер. - Помянем товарища. - Он протянул руку и оторвал сразу несколько бусин.

- Помянем, - я последовал его примеру, отправляя в рот свой кусок с не менее чем четырьмя шариками. Едва я их положил на язык, как шарики начали немедленно распадаться, наполняя рот сладкой, слегка покалывающей нёбо пеной и я, немного по наслаждавшись новым вкусом, сглотнул.

- Идём! - Коротко качнул головой Чип и мы двинулись по следам - один из пауков был подранен и его след из белёсой слизи был хорошо заметен, резко контрастируя на красноватой траве.

Едва мы отдалились от места гибели Дика, как кровавая пелена в моей голове начала резко опадать, оставляя после себя резко контрастирующее с ней состояние спокойствия. Пройдя ещё десяток метров я остановился, что бы не врезаться во внезапно замершего Чипа.

Он медленно повернулся ко мне и меня поразила бледность его лица.

- Он был прав, - тихо проговорил мой последний товарищ.

- Ты о чём, - начал было я, но тут и на меня нахлынуло понимание.

- Нас приговорили.

- Да, - подтвердил его мысли я.

- Накормили химией, наверно новые стимуляторы опробовали. А мы-то и рады. Вперёд в бой. Тьфу! - он сплюнул на траву. - А Дик-то - он знал это с самого начала.

Я молча кивнул. Таблетки покойного кроме снятия стресса, судя по всему имели и побочный эффект - они нейтрализовали всю постороннюю химию. И сейчас те лошадиные дозы, что мы заглотили - сработали. Без химического стимула мы ясно видели всю картину. И необъяснимо высокие потери и то, что нам было смешно от этих потерь и чувство победы и превосходства. И, конечно, стало понятно - зачем нас послали на это задание, выдав откровенный хлам. Всё одно сдохнут. Зачем тратиться? Могли бы и вообще с голыми руками послать. С палками. Чуть поменяв дозы в Столовой.

Я медленно поднял голову и посмотрел на Чипа:

- Что делать будем?

- Мстить! - он резко выдохнул. - Нет, не этим, - кивок в сторону матового следа подранка. - Лагерным с-сукам! А Док-то, ну тварь, ну....

Договорить ему не удалось - из-за деревьев, весело посверкивая корпусами, на нас шли пауки.

Много. Шесть или восемь.

- Аххх... твари! - Заорал Чип, падая на одно колено и открывая огонь.

- По глазам бей! - Крикнул я ему. - Броню эта хрень не берёт!

Пауки шли неспешно, выстроившись полукругом. Наши пули бессильно бились об их броню, отскакивая и дополняя картину боя красивыми жёлтенькими вспышками.

Пауки разошлись ещё шире, окружая нас с трёх сторон и между ними засверкали их гораздо меньшие собратья.

- Фуражиры! - Вдруг заорал во всё горло Чип, и я похолодел. Это было самое поганое.

Небольшие, не бронированные - с телёнка размером шестиногие жуки были в принципе лёгкой добычей. Их главная опасность заключалась в горбатом наросте, содержащем приличный запас быстро твердеющей на воздухе массы. Фуражиры выплёвывали сгустки этой массы в цель и, при попадании, жертва оказывалась приклеенной. К чему? Да к чему угодно - к стволу дерева, к земле или склеивая руки-ноги жертвы, если особенно не везло. Обездвиженные жертвы куда-то уволакивали простые жуки-носильщики и думать об их дальнейшей судьбе как-то не хотелось - хотелось только молится, что бы их смерть была лёгкой.