Мария Круз - Ар-Деко

Мда, неожиданно. Всем сюрпризам сюрприз. И что мне прикажете со всем этим делать? Бросать все и сваливать? Как-то неохота. Пусть деньги у меня какие-то есть, но небольшие на самом деле, хватит открыть небольшой бизнес, не более, так что придется искать новую работу в незнакомом месте, а это не так просто. Я здесь как-то прижился уже. Даже если немцы передадут людям Антенуччи записку с моим адресом, это не так страшно, я могу потеряться в этом городе, но все равно…

Вот если меня арестуют, то в тюрьме Антенуччи меня достанет. Но я думаю, что до суда я окажусь под залогом – преступление действительно так себе. И все же ничего исключать нельзя. То есть надо или бежать сразу, вот прямо сегодня, бросив все, или начинать игру с немцами.

В то же время я не верю, что мы с Краусом так мирно разойдемся. Мертвые не болтают, а я сейчас лишь нечто очень маленькое в очень больших жерновах: сотрут в пыль и не заметят. Стоимость моей жизни на тот момент будет составлять если не отрицательную величину, то просто чистый ноль. Меня даже может неожиданно найти Антенуччи со своими мобстерами. Почему бы и нет?

Но это уже потом, после аукциона. Может быть, сразу после аукциона, но все равно после. То есть я могу выиграть какое-то время, а за это время что-то придумать. И сбежать никогда не поздно, как мне кажется.

Что они конкретно могут от меня хотеть? Пока Краус не сказал ничего, оставил на следующий разговор, после того как я соглашусь с ними сотрудничать. Кстати, Антенуччи что, на них работает? Как-то не верится. Я бы выслушал их план. Как там они собираются избавить меня от излишка внимания со стороны сицилийцев?

Я пока не вижу, у кого какая «рука», карты никто не открывал. Пока все оперируют лишь ставками и любой может отчаянно блефовать. Даже сам Краус может быть обычным жуликом, прикидывающимся тем, кого он изображал сегодня, желающим совсем другого. Если меня с дела спугнет какой-то шаромыжник… нет, тогда я сам себя уважать перестану. И в конце концов, это игра. Пусть ставки в ней и запредельные, на кону жизнь и даже способы ее прекращения могут быть удивительно нехорошими, но и банк такой, что фишек в нем до потолка. Не эту ли игру я выбрал уже давно, когда вдруг решил вступить в Иностранный легион и отправиться к черту на рога воевать не пойми за что? Так ли мне это было нужно?

Корень всех ответов кроется во мне самом, в моем характере, который рвут пополам авантюризм и осторожность. Я ведь не номером в «Ритце» и обедами в «Ла Террас» сейчас наслаждаюсь, а тем, что веду игру, вживаюсь в образ – эдакая смесь актера и одержимого азартом игрока за зеленым столом. Хороший я актер? Поверит мне публика? Если поверит, то я получаю приз. И деньги тут даже не главное, я свою жизнь в Латинском квартале на вот эту, будь она даже настоящей, менять совсем не хочу. Для Поля Высоцкого аргентинский наследник – скучное и неинтересное существо. Зачем менять настоящую игру на возможность ходить с вечеринки на вечеринку? В чем смысл такого существования? Мне уже тяжело проводить время с Марго, потому что невыносимо скучно.

Так что не буду я пока сходить с дистанции, пробегу еще несколько кругов, посмотрю, как дела пойдут дальше. Если их понесет под гору, то, может быть, я еще и успею покинуть гонку. А не успею – значит, не судьба, значит, проиграл. Не всегда же выигрывать, верно?

Почему немцы могут хотеть ограбления аукциона? Простейший ответ – чтобы ограбить грабящего, но он не выглядит очень уж правильным, потому что грабящий может и неудачу потерпеть. Значит, им нужен скандал? Может быть. Что еще? Не знаю, темна вода во облацех, мало информации. Надо встречаться с Краусом, на вербовку не соглашаться сразу, постараться выудить из него как можно больше. И какой-нибудь аванс, в доказательство дружбы. Пусть, например, усмирят Антенуччи. Если усмирится, то можно пока соглашаться.

А если мы ни о чем не договоримся? Тогда надо бы заранее готовиться к отходу, пожалуй. Куда? Для начала из квартиры. Даже если помимо Антенуччи меня начнет искать полиция, то и это не так страшно. Во-первых, они долго не ищут, у них других хлопот хватает. Если ты просидел где-то тихо, как мышка, больше месяца – о тебе и забыть успеют. Еще паспорта у меня есть, целых два. Еще один французский, совсем как настоящий, с удостоверением личности резидента Зоны Большого Каира, с которым я могу пересекать границу вообще свободно, просто предъявив это самое удостоверение, и бельгийский, со штампом въезда.

То есть теперь надо снять комнату в меблирашках и взять другую машину. Комнату искать подальше от Латинского квартала, то есть поближе к Двадцать шестой улице. Там район застроен большими домами и заселен все больше чиновниками и клерками, считается совершенно не криминальным – там проще затеряться.

Так что вот этим бы и нужно заняться пока. То есть надо выйти из номера, поехать переодеться, взять газету «Le Caire Français» и искать в объявлениях. И быть при этом очень, очень осторожным.

В общем, я решительно собрался и покинул отель на такси, попросив высадить меня на Тридцать третьей, неподалеку от дома, но в стороне. Описав пару кругов по району вокруг дома, я без особого труда обнаружил серый «Ситроен», стоящий в полусотне метров от арки, через которую я обычно выезжал из гаража или входил домой через черный ход. В машине сидел один человек, не знаю, тот ли, что и раньше, или другой. Номер был прежним. Наблюдение, как мне кажется, даже не было слишком скрытным, скорей выглядело как намек: «Мы приглядываем за тобой».

Со стороны парадного входа я никого не обнаружил, но это ничего не значило, потому что наблюдать можно было из кафе на углу, а там сейчас чуть ли не битком, наблюдателя не вычислишь.

Я задумался. Как лучше поступить? С одной стороны, конфликт с людьми Крауса мне не нужен, но с другой – лучше показать, что у меня тоже есть свое мнение по разным вопросам. Пусть даже и не планируя быть с немцами совершенно честным, я все равно буду пытаться в открытую гнуть свою линию. Если я изображу полную покорность судьбе, то они могут и не поверить, потому что сам Краус прекрасно осознает тот факт, что крючок у них слабый. Но вот нужно ли начинать прямо сейчас?

Да не помешает.

Обогнув квартал по кругу, я подошел к «Ситроену» сзади, со стороны пассажирской двери. Открыл ее рывком и уронил себя внутрь, рядом с водителем, одновременно направив на него пистолет.

– Добрый вечер. Чем заняты?

Человеку за рулем было за тридцать. Вроде бы невысокий, худой, какой-то весь блеклый и невзрачный. Он сразу поднял руки перед собой, показывая открытые ладони, и положил их на руль.

– Я друг господина Крауса, – сказал он. – Вы недавно встречались.

Ответил он на английском, но с явным немецким акцентом.