Мария Круз - Ар-Деко

Я в двух словах рассказал о том, что вчера видел в ресторане. Жильбер лишь кивнул, показывая, что усвоил информацию, а Сингер громко хмыкнул.

– Так что надо сделать?

– Для начала узнать, кто встречался с Гувером.

– Это не так просто будет сделать, потребуются расходы.

– Мы оплатим, – вместо меня ответил Сингер.

Ага, заглотил наживку. Понял, что из такого знания можно много соку выжать.

– Нужны подробные приметы. – Жильбер вытащил блокнот и карандаш из внутреннего кармана пиджака. – Думаю, что они приехали сюда в один день: Гувер отправился в резиденцию, а его сладенький в отель. За это можно зацепиться. Что потом?

– Потом хотелось бы поймать их на горячем. – Сингер уже начал брать инициативу в свои руки. – Может, даже сделать фото.

– Посмотрю, что получится сделать. Десять фунтов в день плюс расходы. За расходы отчитаюсь как обычно. – «Как обычно» – это просто список на блокнотном листе, кассовые чеки ему, понятное дело, никто выбивать не будет. – Давайте аванс за пять дней и еще пятьдесят фунтов на эти самые расходы.

Мы с Сингером переглянулись и дружно выложили на стол по пятьдесят каждый. Жильбер кивнул и убрал деньги в чистый конверт, на котором карандашом написал сумму. Конверт убрался в тот же карман, из которого возник блокнот.

– Теперь приметы.

– Он американец, точно, – начал я, Жильбер сразу же перебил:

– Почему так думаешь?

– Манера одеваться, она у них отличается. Днем это сложней заметить, но в вечернем костюме правила чуть разные. Может быть студентом или выпускником колледжа, одет он в стиле «Лиги плюща».

Жильбер кивнул, уточнил:

– Это как?

– Чуть шире плечи пиджака, свободней покрой.

– Понятно. Внешность?

– Высокий, думаю, с меня примерно, темноволосый, но светлокожий. Нос прямой, волосы зачесаны назад… – Я перечислил все, что вспомнил.

– Точно был без шляпы?

– Точно. Я видел, как они выходили.

– Мог нести в руке?

– Нет, мне все хорошо было видно – шляпу у швейцара взял только Гувер.

– Хорошо, займусь прямо сейчас, вы счет оплатите, – и с этими словами встал и пошел на выход.

В окно я увидел, как он уехал на сером «Шевроле» – разумно, иногда даже можно подумать что это полицейская машина. А может, и неразумно, тут уж по обстоятельствам.

– Это может быть интересно, если Гилберт что-то отыщет, – задумчиво сказал Сингер. – И вообще Гувер никогда сюда не приезжал, даже это странно.

Я отпил глоток крепкого кофе и запил ледяной водой. Божественно. И странно, что эта манера так и не дошла до самых дорогих мест, только в обычных кафе подают вот так.

– Думаешь, что это как-то связано с аукционом? – спросил я, поставив чашечку на блюдце.

– Возможно. Я попробую разузнать по другим каналам.

Да, кстати, цель приезда Сингер, возможно, и так сможет уточнить.

– От Антенуччи к тебе больше не приезжали?

– Нет. Но на твоем месте я бы не терял осторожности, это совершенно ничего не значит.

Мы встречались с Сингером через день после того визита, он отдал мне деньги за свежие доллары. Тогда он сказал, что больше никто не появлялся, и вот теперь то же самое. Но в главном он прав – это ничего не означает. Люди босса Маленькой Италии продолжают расспрашивать наверняка. А совсем не общаться с преступным миром Большого Каира я не могу.

– Тебя подвезти? – спросил он.

– Возьму кэб.

– Будь осторожен. Ты нашел спуски в тоннель?

– Пока нет, жду кое-чего. На той неделе, думаю, займусь. Кстати, как покупатели на камни собираются их привязывать к себе?

– Никак. Камни надо огранить заново, изменить вес и снова пустить на рынок как пригодные к приему Силы. Это уже моя забота.

– Через Роттердам? – У Сингера были связи с тамошними хасидами, которые торговали бриллиантами.

– Разумеется. Мы получим хорошо если тридцать процентов от цены самих камней, без учета Силы, но этого хватит до конца жизни, поверь. И тебе, и мне. Ладно, я тоже пойду. Заплатишь по счету?

– Сингер, как мелочно, – засмеялся я. – Ладно, заплачу.

– Тогда я пошел.

Мы всегда расходимся порознь. Это маленькая, но тоже полезная добавочка к конспирации.

Дальше день получался пустым. Том пока еще не успел получить схемы, если он вообще их получит, потому что тут без всяких гарантий, Марго не настаивала на встрече сегодня – у нее какие-то посиделки с подругами, к моей радости, вечеринка на пароходе ожидается завтра, так что я оказался предоставлен самому себе. Правда, в отеле мне передали, что звонил Джордж Махони и пригласил посмотреть еще одну виллу, совершенно исключительную, как было сказано в переданной мне записке, а записывал портье с его слов, но как-то изображать заинтересованного покупателя сегодня не хотелось. Поэтому я просто перезвонил ему из номера, наткнулся на секретаршу, к моей радости, и просто передал, что обременен неожиданно свалившимися делами и обязательно свяжусь с ним через два дня.

Неожиданно портье снова позвонил и сообщил, что внизу, в кафе, меня ожидает некий джентльмен, а посыльный сейчас передаст записку от него. И действительно, через минуту в дверь номера постучали, и очередной посыльный, которого я пока еще не видел, передал мне аккуратный белый конверт из хорошей бумаги. Я машинально выдал монету парнишке и, закрыв за ним дверь, осмотрел и ощупал конверт.

Нет, вроде никаких каверз, разве что меня хотят отравить через прикосновение, но тогда уже поздно и вместе со мной скончаются посыльный и портье. Внутри прощупывались визитная карточка и листок бумаги. Поэтому я не стал размышлять дальше и взял с бюро нож для вскрытия этих самых конвертов.

Визитка. «Краус унд Бахман, финансовые консультанты». Ага. Рихард Краус, партнер. Адрес в германском секторе. К чему бы это? Вот как раз с этим сектором у меня меньше всего связей, точнее, их совсем нет.

Да, и записочка аккуратным, почти что каллиграфическим почерком:

«Уважаемый господин Ван Дер Меер. Или вас лучше называть господином Высоцки? Или дорогим Полем? Или Павлом? Осмелюсь попросить вас о немедленной встрече, которая может быть одинаково интересна и вам, и мне. Прошу не делать опрометчивых шагов, я не представляю для вас и ваших планов совершенно никакой угрозы. К тому же вы не совершили ничего, о чем следовало бы сожалеть. Искренне ваш новый друг, Рихард».

У меня внутри что-то одновременно и похолодело, и оборвалось. Имя названо правильно, а это означает, что кто-то, вот этот самый Краус, вскрыл мое инкогнито. Нет, в этом нет никакого преступления… если не считать въезда под дубликатом чужого паспорта… не думаю, что кто-то может связать со мной грабеж букмекерской конторы и убийство «Певца» Карузо, но все равно это очень нехорошо. И может обрушить все мои планы.