Андрей Завадский - День Победы. Гексалогия (СИ)

— Вовчика задело! Он ранен! — крикнул сержант, поддерживавший своего товарища под правый локоть.

— Давай его в «дежурку», — приказал Васильев. — За стойку его, там не заденет!

Пострадавшего оттащили в укрытие, и Ярослав бросился следом. На улице не смолкала стрельба, звенели выбитые стекла, визжали впивавшиеся в стены пули, и сыпалась с полка штукатурка. Но старший лейтенант Васильев чувствовал невероятную собранность. Вбитые на тренировках инстинкты никуда не исчезли, происходившее казалось привычным, естественным. Сейчас именно бывший омоновец был единственным в атакованном управлении, кто знал, что нужно делать, и мог это сделать.

— Бегите в «оружейку», — крикнул Васильев, сам не имевший никакого оружия. — Живее! «Броники» надевайте и каски!

Грохот взрыва заглушил последние слова лейтенанта. Выглянув в окно, Ярослав увидел, что стоявший в ожидании ГНР патрульный УАЗ превратился в клуб огня. Пламя перекинулось на стоявшую по соседству «Ладу», и она тоже взорвалась. В лицо Васильева ударила волна горячего воздуха, а по стенам забарабанили осколки.

— Вашу мать!

Оглушенный, перепуганный ничуть не меньше, чем все остальные, кого внезапное нападение застало на своих рабочих местах, Ярослав принялся оказывать первую помощь раненому. Проще всего было забиться в какой-нибудь угол, куда не долетают пули и осколки, и ждать, что кто-то придет, расставит всех по местам, возьмет на себя неподъемный груз ответственности, но старший лейтенант знал, что этого не произойдет.

Нашарив в кармане нож, Васильев выщелкнул лезвие, вспоров рукав кителя, а затем разрезав и рубашку. Увидев хлещущую потоком кровь, только выругался, затем ободряюще хлопнув по плечу побледневшего парня, закусившего от боли нижнюю губу:

— Держись, браток! Все путем будет!

— Сильно меня?

— И хуже бывало! До свадьбы заживет!

Аптечка была рядом, только руку протянуть. Достав жгут, Ярослав накинул петлю, затянув потуже, пережимая перебитую артерию, из которой хлестало так, что даже всего повидавший на Кавказе омоновец сперва растерялся.

— Лежи тут, я еще вернусь, — поднимаясь с колен, напутствовал старший лейтенант Васильев. — Не высовывайся, здесь тебя не достанет!

Тем временем полицейские добрались до ружпарка, по рукам пошли автоматы, набитые патронами магазины, кто-то уже возился с застежками бронежилетов. В оружейную комнату же затолкали двух перепуганных до полусмерти девчонок-дознавателей, дрожавших, как осенние листья на ветру.

Ярослав Васильев накинул тяжелый бронежилет 6Б5, обтянутый камуфляжным чехлом, повесив на плечо компактный АКС-74У. Три запасных «рожка» сунул в нагрудные карманы «бронника», а в боковой карман брюк положил штатный ПМ, уже заряженный и взведенный.

— Кто это может быть? — Старшина, пытавшийся дрожащими руками взвести затвор автомата, растеряно посмотрел на Ярослава. Как и остальные, он ощущал уверенность в своем товарище, чувствовал в нем вожака.

— Какая, на хрен, разница?! Похоже, ребята там серьезные, — Васильев кивнул в сторону окна. — И время выбрали самое подходящее. Здесь народу всего ничего, все еще по домам сидят, на смену только собираются. Сейчас эти суки нас перегасят, захватят ружпарк, и сопротивляться им в городе станет некому. Оружие только здесь да в патрульных машинах. Выродки!

Уверенность лейтенанта передалась и тем, кто был рядом. Полицейские, приходившие в себя, вооружились, и теперь, выполняя команды Васильева, бежали на позиции, занимая круговую оборону.

— Оборудовать огневые точки на втором этаже, — приказал Ярослав, первым бросившись вверх по узкой лестнице. — Десять человек, за мной!

С шумом и грохотом они выломали двери в пустые кабинеты, где должны были находиться следователи. В окнах здесь тоже не было ни одного целого стекла, под толстыми подошвами армейских берцев Васильева хрустело крошево. Стены были выщерблены пулями, большая часть светильников оказалась разбита, но это не имело значения.

— Свет не включать, — приказал Васильев, становясь слева от проема. — Ни фонариков, ни телефонов! Они из темноты на свету нас увидят вмиг!

Старший лейтенант пожалел в этот момент, что в ружпарке «главка» нет ни одного прибора ночного видения. В сумерках невозможно было различить укрывшегося в парке напротив УВД противника, лишь изредка было заметно какое-то шевеление.

— Есть движение, — крикнул стоявший справа от окна сержант, вскидывая свой «калашников». — Они идут!

Выглянув наружу, Васильев увидел, как на проезжую часть выскочили несколько человек, бросившиеся к управлению. В этот же миг из парка ударили пулеметы. Ярослав едва успел отскочить от окна, когда в проем влетело несколько пуль, жужжа, словно разъяренные свинцовые осы.

— Вали их! — Васильев прижал к плечу затыльник каркасного приклада своей «ксюхи». — Огонь!

Первой же очередью старший лейтенант поразил цель. Он видел, как бежавший наискось через дорогу бандит кубарем покатился по асфальту. Еще один успел нырнуть за припаркованную у тротуара машину, и пули, выпущенные Васильевым, с дробным грохотом ударили в ее борт, прошивая тонкий металл.

— Огонь не прекращать!

Перепуганный сержант выпустил сразу полмагазина из своего АКС-74. Одновременно заговорили автоматы в соседних кабинетах, их тотчас поддержали с первого этажа, из дежурной части. Волна атаковавших нарвалась на струи свинца, смывавшие их с мостовой. Несколько человек были убиты, кто-то бросился назад, в парк, откуда продолжали молотить пулеметы, но несколько нападавших смогли прорваться, засев где-то на парковке.

— Сука, не уйдешь! — процедил сквозь зубы Васильев, поймав в прорезь прицела обтянутую камуфляжем спину противника, отступавшего к зарослям. Лейтенант вдавил спусковою крючок, почувствовав привычный толчок отдачи в плечо. Протрещала короткая очередь, и бандит завалился на бок, заливая асфальт своей кровью. — Вот так, мразь!

Подстреленный Ярославом противник еще пытался ползти, выбрасывая перед собой руки и подтягиваясь на них, но, преодолев несколько метров, застыл. К нему на выручку из кустов бросились двое, но их отогнали товарищи Васильева, не прекращавшие стрельбу. Сам лейтенант выпустил пару длинных очередей в сторону парка, не прицельно, на подавление, даже не рассчитывая кого-то зацепить. Он хорошо помнил, каково это, оказаться под шквальным огнем. Невозможно сосредоточиться, кем-то командовать, просто шевельнуться страшно. Хочется вжаться в землю, закопаться как можно глубже и ждать, пока стихнет беснующийся над головой свинцовый ураган.

Поменяв магазин, Васильев выпустил еще несколько коротких очередей, ориентируясь на блеклые вспышки дульного пламени, мерцавшие среди зарослей. В ответ затрещали автоматы и пулеметы, раздались шлепки раскаленного свинца по каменной облицовке стен здания. И одновременно загрохотали выстрелы где-то рядом, на этом же этаже, сперва несколько длинных очередей, затем стреляли уже спокойнее, короткими и даже одиночными.