Андрей Завадский - День Победы. Гексалогия (СИ)

Чьи-то крепкие руки подхватили вжавшегося в землю Бурцева, куда-то потащили его.

— Держись, сержант, — прозвучало над самым ухом. — Еще легко отделался! Позвоночник не задет, только шкуру покоцало! Осколок под кожей засел!

Партизана втащили в кузов ГАЗ-66. Рядом уложили не пришедшую в себя Биноеву. Открыв глаза, сержант увидел Басова, сидевшего на скамейке у борта. Один из партизан неловко бинтовал тому голову.

— Наших… много? — прохрипел Олег, уставившись на скривившегося от боли полковника.

— Могло быть и хуже. Десять «двухсотых», и «трехсотых» столько же, и не все скоро смогут встать на ноги. Черт, они почти переиграли нас сегодня!

«Газик», переваливаясь на ухабах, приближался к городу. Позади небо почернело от дыма. На шоссе догорала разгромленная колонна. Партизан больше не преследовали, обе стороны зализывали раны, приходя в себя после короткого, но жестокого столкновения. Над дорогой пролетел санитарный вертолет, промчалось несколько «Тигров» и УАЗов с красными крестами на бортах. Партизан тоже ждали. Как только грузовик остановился, десятки рук подхватили раненых, к которым уже спешила Ольга Кукушкина.

— Господи! — девушка побледнела, увидев, как из кузова сгружают окровавленные тела, по которым не сразу можно было понять, живы ли они, или нет. — Давайте их в медпункт, быстрее!

Басов, которого все еще мутило после контузии, увидел Сергея Бурова. Заставив толпу расступиться, генерал подошел к полковнику:

— Цел? Жаль твоих пацанов!

— Еще повоюю, — усмехнулся Алексей. — «Полицаев» мы все равно больше положили!

— Да, теперь они крепко задумаются, стоит ли идти на новый штурм. Как бы то ни было, несколько часов или даже дней ты и твои бойцы для нас выиграли.

Бой окончательно стих. Партизаны приходили в себя после стычки, а Ольга Кукушкина и еще двое фельдшеров из других отрядов не отходили от раненых. Бурцев с посторонней помощью стащил «разгрузку» и бушлат. Майка, пропитанная кровью, прилипла к телу, и Ольга просто разрезала ее, склонившись над спиной партизана. Пару раз кольнула обезболивающим, и, не дожидаясь, пока лекарство подействует, взялась за скальпель. Бурцев не шелохнулся, когда лезвие впилось в плоть, только зашипел сквозь зубы.

— Терпи, — проворчала Кукушкина, подцепив пинцетом зазубренный кусок стали. — И всего-то царапина!

Бросив осколок на лоток, Ольга быстро промыла рану, наложив на нее повязку. А на место Олега уже спешил следующий.

— Жанна как? — спросил, неловко поднимаясь на ноги, Бурцев. Его шатало, в голове стоял колокольный звон.

— Очнулась. Ее просто оглушило, ну, и помяло немного. Завтра будет на ногах. А вот тебе бы потерпеть надо, пока рана хоть немного затянется!

— Времени нет. Будет бой, мое место в траншеях, а не в тылу.

— Что ж вам всем так умереть не терпится?!

— Для того чтобы ты могла жить дальше, — тихо ответил Олег. — Ради этого и умереть не страшно.

Кое-как переставляя ноги, Бурцев добрался до казармы, устроенной в торговом зале какого-то магазина. Вместо стеллажей и витрин там теперь стояли раскладушки, на которых растянулись партизаны, только что вернувшиеся из боя. Из последних сил доползший до своего места Олег бессильно повалился на постель, чувствуя, как мир вокруг срывается в неудержимый круговорот. Партизан закрыл глаза. Он еще некоторое время слышал разговоры товарищей, чьи-то злые команды, звучавшие будто все дальше и дальше, и сам не заметил, как уснул. Во сне Олег Бурцев улыбался. Первый раунд штурма Нижнеуральска остался за его защитниками.

Командир оперативной бригады прибыл на место боя прежде, чем догорели расстрелянные партизанами бронетранспортеры. Два «Тигра» остановились посреди дороги. Из одного сразу же высыпали полицейские, заняв оборону возле машин. Во все стороны уставились стволы АК-74 и «Печенегов».

Полковник Катышев, на этот раз полностью экипированный, в бронежилете, с автоматом на плече, выбрался из бронемашины. За ним, отдуваясь и громко сопя, последовали штабные офицеры. Увидев картину разгрома, они, не сговариваясь, разразились матерными тирадами. Вокруг громоздились сгоревшие машины и БТР, искореженные, покрытые толстым слоем копоти. А на земле лежали тела в окровавленном камуфляже.

— Какого черта мы позволили этому случиться?! Настоящая бойня! — Катышев оглянулся на мрачных, растерянных офицеров, затем, увидев капитана с эмблемами медицинской службы в петлицах, подозвал того к себе: — Доложите о потерях!

— Двадцать семь убитых, в том числе командир роты и его заместитель. Раненых свыше шестидесяти, тяжелых уже отправили в санчасть, остальным оказываем помощь прямо на месте.

Полковник огляделся по сторонам. Мимо брели, поддерживая друг друга, уже перевязанные бойцы. Многие едва держались на ногах. Их товарищи, которым повезло больше, собирали разбросанное всюду оружие, выкладывая на обочине в ряд трупы.

Катышев медленно подошел, опустившись на корточки над одним из тел. Он отбросил угол брезента, прикрывавшего голову мертвеца. Этому солдату носившему погоны ефрейтора, на вид трудно было дать и восемнадцать. Широко раскрытыми глазами он смотрел в небо. Его лицо выражало не страх или гнев, что было бы понятно — на нем застыла печать удивления, которую не в силах оказалась стереть и сама смерть.

— Прости меня, — прошептал полковник, опустив ладонь на лицо погибшего солдата и закрыв тому глаза.

Командир бригады медленно поднялся, обернувшись к притихшим офицерам, молча выстроившимся в ряд позади него.

— Как мы могли это допустить? — глухо выдавил из себя полковник. — Что мы не сделали, чтобы этого избежать? Почему позволили убивать наших солдат?

— Мы недооценили возможности противника, — глухо произнес один из сопровождавших комбрига офицеров.

— Вы забыли, что находитесь на войне! — огрызнулся Катышев. — Забыли, что значит настоящий противник! Привыкли гонять шпану по горам, а не воевать по-настоящему! Где, мать вашу, была разведка?! Они заранее оборудовали позиции и ждали нас! Посмотрите вокруг! Колонну расстреляли в упор, как в тире. Почему артиллерийской поддержки не было?

— Минометная батарея не успела развернуться на позициях. Террористы обстреляли колонну и сразу же отступили. Вертолеты нанесли по ним ракетный удар, но сами попали под обстрел с земли. Ракета ПЗРК повредила одному из них двигатель, машина еле дотянула до посадочной площадки.

— Мы понадеялись на превосходство в технике и огневой мощи, и позволили себя заманить в засаду, — произнес Катышев, с трудом сдерживая рвущийся из груди звериный рык. — Десятки парней отправятся по домам в цинковых ящиках! Ради чего? Кто от этого выиграет?