Андрей Завадский - День Победы. Гексалогия (СИ)

— Одна цель уничтожена! Две цели уничтожены! — докладывал оператор РЛС «Джона Маккейна», наблюдавший за тем, как над водами Персидского залива разворачивается фантастическая схватка роботов.

«Экзосеты», летевшие почти со скоростью звука на ничтожной высоте, оказались непростыми мишенями, и большая часть американских стандартов промахнулась. Две уцелевшие ПКР продолжали сближаться с эсминцем, и Дэвис, чувствуя, как учащенно забилось в груди сердце, почти выкрикнул:

— Отстрелить ложные цели! Поставить активные помехи ГСН ракет! «Фаланкс» — огонь!

Шестиствольные пусковые установки Mark 36 SRBOC выстрелили в направлении приближавшихся «летающих рыб» град снарядов, начиненных дипольными отражателями, и между эсминцем и ракетами развернулось мерцающее полотнище, сотканное из тысяч ленточек фольги, о которые разбились импульсы радиолокационных головок самонаведения. Одновременно излучатели бортового комплекса радиоэлектронной борьбы AN/SLQ-32(V)5 испустили хаотичный поток сигналов, окончательно сбивая с толку «мозги» приближавшихся ПКР. Одна из них, потеряв истинную цель, отвернула, зарывшись в волны в нескольких сотнях футов за кормой эсминца.

В воздухе оставалась единственная ракета, но и мощности ее сташестидесятикилограммовой боеголовки было достаточно, чтобы вывести из строя корабль в восемь с половиной тысяч тонн водоизмещения. Как только она пронзила облако дипольных отражателей, открыл огонь установленный на полубаке зенитный комплекс «Вулкан-Фаланкс». Действуя в полностью автоматическом режиме, связка из шести стволов выпустила поток двадцатимиллиметровых снарядов, перерубивших пополам корпус крылатой ракеты. Несколько десятков человек в центральном посту «Джона Маккейна» выдохнули с облегчением, но для их командира произошедшее было лишь прелюдией.

— Саудовский фрегат пометить, как враждебную цель, — скомандовал Дэвис. — Выпустить «Гарпуны»!

— Сэр, это война? — один из офицеров, еще не пришедший в себя, растерянно оглянулся на своего командира. — Нам говорили, что арабы — союзники.

— Выполнять, лейтенант, черт вас возьми! Уничтожьте их!

Четыре противокорабельные ракеты RGM-84D покинули пусковые контейнеры, и, развернувшись широким фронтом, исчезли на горизонте, быстро поглощая расстояние, отделявшее их от фрегата «Эр-Рияд». А там оператор обзорной РЛС, успевший обнаружить пуск, в панике кричал:

— Мы атакованы! Ракеты по левому борту! Вижу четыре цели!

— Неверные приняли вызов, — довольно улыбнулся Джамшад Ранди, и находившиеся рядом диверсанты «Аль-Кодс» тоже оскалились. — Наша смерть не станет напрасной. Эй, собаки, — он обвел взглядом растерянных саудовцев. — Покажите, на что способны! Сбейте эти ракеты! Сражайтесь за свои шкуры!

«Эр-Рияд» не имел такой мощной противовоздушной обороны, как американский эсминец. Его зенитный комплекс SAAM обладал дальностью лишь тридцать километров и был способен уничтожать цели на высотах от пяти метров до двадцати километров ракетами «Астер-15». Наперехват американским «гарпунам» взмыли сразу четыре ракеты, цели для которых подсвечивала РЛС управления огнем «Арабель». Два «гарпуна» сошли с дистанции, перехваченные в нескольких километрах от корабля, а по оставшимся открыла огонь универсальная артустановка, выпуская навстречу им снаряд за снарядом. Еще одна ракета, врезавшись в сноп осколков, взорвалась, не долетев до цели, но последняя, за несколько сотен метров сделав «горку», спикировала на фрегат, врезаясь в палубный настил. Боеголовка весом двести двадцать пять килограммов взорвалась уже внутри, и волна пламени прокатилась по отсекам.

Находившихся в центральном посту «Эр-Рияда» людей сбило с ног, арабы и иранцы попадали друг на друга, и вдобавок в отсеке на несколько секунд погасло освещение. Саид аль-Юнис, которому страх придал силы, вскочил, бросившись к выходу. Он уже был в проеме люка, когда Джамшад Ранди метнул свой нож, и клинок вошел в спину саудовскому капитану. Кто-то из моряков набросился на Ранди, но тот встретил противника ударом ноги в пах, и, когда араб отшатнулся, сгибаясь пополам, вытащил из-за пояса «беретту», дважды нажав на спуск.

— Убить их, — прорычал командир диверсантов. — Всех!

Отсек наполнился хлопками выстрелов и частым лязгом затворов, сопровождавшимися короткими вскриками умиравших арабов. Сам Ранди расстрелял троих, и еще одного ранил, позволив добить несчастного своему бойцу, всадившему в пытавшегося ползти арабского моряка длинную очередь из «Узи» в упор.

— Что делать теперь, командир? — Диверсанты, опьяневшие от залившей все вокруг крови, разом уставились на Ранди.

Дажамшад раздумывал недолго:

— Мехмет, ты сможем управлять этим фрегатом? Направь корабль на ближайшую нефтяную платформу! Полный вперед!

Персонал нефтедобывающей платформы с ужасом наблюдал за приближающимся к ним «на всех парах» фрегатом. Американцы на «Джоне Маккейне» тоже видели это, и кэптен Дэвис приказал:

— Полный вперед! Как только противник окажется в пределах досягаемости артиллерии, открыть огонь!

Газотурбинные двигатели в трюмах эсминца взвыли, разгоняя корабль до максимальной скорости. На баке развернулась орудийная башня артустановки «Марк-45», и над водами залива разнесся громовым раскатом первый выстрел. Тридцатикилограммовые снаряды, преодолев дистанцию в тридцать восемь километров, обрушились на «Эр-Рияд», пронзая обшивку и взрываясь внутри. Один из них добрался до поста управления, уничтожив иранских диверсантов. А через несколько десятков секунд пылающий корабль, продолжавший двигаться по инерции, врезался в махину нефтяной платформы, и над заливом полыхнула яркая вспышка. И это было лишь начало.

Автобус «Грейхаунд» мягко затормозил, не доезжая десяти метров до КПП. От бетонной коробки, окруженной высоким, выше пояса стоящему человеку, бруствером из мешков с песком, достаточной защитой от осколков и выпущенных с большой дистанции пуль, неторопливой походкой двинулся офицер в форме Национальной гвардии — пустынном камуфляже и сбитом набок красном берете. За его широкой спиной маячила пара автоматчиков, державших наперевес свои винтовки «хеклер-кох» со складными прикладами. А сбоку на автобус нацелилось орудие танка, укрытого за тем же бруствером. Ясин Рузи заглянул в черноту жерла стадвадцатимиллиметровой пушки «Абрамса» и поежился, несмотря на то, что за окном столбик термометра вплотную подобрался к отметке «тридцать», да и в салоне, переполненном взволнованными людьми, несмотря на кондиционер, было градусов двадцать пять. Люк наводчика был открыт, и из него по пояс высунулся человеческая фигура в серо-коричневом комбинезоне и шлеме, наполовину скрытая установленным на турели «браунингом», ствол которого, как бы невзначай, тоже был нацелен на автобус.