Андрей Завадский - День Победы. Гексалогия (СИ)

— А, черт! — Мартинес дернул за амуницию своего бойца, подтягивая его ближе и видя, что на земле остаются кровавые потеки. — Держись, парень!

Снайпер зашелся в кашле, захлебываясь кровавой пеной. Снова «ожил» АГС, обрушив свинцовый град на шоссе. ВОГи рвались повсюду, их осколки наполнили воздух, находя тщетно жавшихся за машинами американцев. Металлическая заноза впилась в лицо Мартинеса, и его глаза залило кровью. Сквозь багровую завесу капитан увидел бегущих по пустырю, отделявшему шоссе от разрушенного коттеджа бородачей с автоматами в руках.

— Коул! — Офицер окликнул старшину. — Прижми ублюдков!

В упор ударил «Миними». С каких-то ста метров легкие пули калибра 5,56 миллиметра, разогнанные до девятисот метров в секунду, прошивали тела насквозь. Чеченцы повалились друг на друга, наткнувшись на стену свинца, но не все были убиты, и в ответ затрещали «калашниковы», которых немедленно поддержал не умолкавший ПКМ, бивший с чердака разрушенного коттеджа.

— Надо заткнуть пулемет! — крикнул Мартинес высовывавшемуся из люка в крыше «Хамви» моряку в тяжелом глубоком шлеме и огромных, на пол лица, очках. — Прикрой меня!

Нырнув в душное «нутро» бронемашины RG-31, Энрике схватил пусковое устройство гранатомета Мк-153 и цилиндрический ТПК с реактивной гранатой, крикнув забившейся в угол Лейле:

— Ложись на пол! — Он подал ей бронежилет, велев: — Укройся этим! Только не вставай!

Заученным движением присоединив контейнер к стволу, он вскинул РПГ на плечо, шагнув из-за укрытия навстречу бьющим в лицо автоматным очередям. Мартинес нажал на спуск, и дымная полоса протянулась к особняку. Фугасная граната влетела в чердачное окно, из которого полыхнуло пламя и полетели какие-то ошметки.

Мощный удар сбил Энрике Мартинеса с ног, будто на его грудь с размаху обрушили кузнечную кувалду. Легкая и быстрая пуля, выпущенная из русского АК-74, не пробила бронежилет, увязнув в сверхпрочных кевларовых волокнах, но энергия удара никуда не делась. Старшина Коул подскочил первым, потащив офицера, у которого перехватило дыхание, за «Хамви», весь посеченный осколками и пулями. Над головой звучали частые выстрелы из снайперской винтовки, похожие на удары кнута, короткие, резкие, сухие. Стрелок, вооруженный старой заслуженной М14 DMR, полуавтоматической винтовкой калибра 7,62 миллиметра, опустошал магазин за магазином, пока короткая автоматная очередь не ударил его в грудь, отбросив назад на несколько шагов.

Услышав знакомый рев дизельных двигателей, сопровождаемый грохотом колес тяжелой техники, Мартинес попытался встать, но лишь застонал от боли, спросив:

— Это наши? Подкрепление?

Склонившийся над офицером Коул сморщился, будто от острой зубной боли, выругавшись и сообщив:

— Похоже, сэр, это те, кто нас тут закопает!

Все же выглянув из-за капота «Хамви», Энрике Мартинес лишь выругался:

— Mierda!

Два русских БТР-80 приближались с юго-востока, и над обеими машинами развевались на ветру зеленые знамена. А следом за ними ехало еще три или четыре внедорожника, тоже под флагами джихада.

Возглавлявший колонну БТР открыл огонь с ходу, сначала ударив из спаренного ПКТ, так что капитан Мартинес едва успел укрыться за машиной, по корпусу которой застучали с металлическим лязгом пули, а затем добавив из своего «главного калибра». Крупнокалиберный КПВТ глухо заворчал, выплевывая одну за другой 14,5-миллиметровые пули, под ударами которых «Хамви» содрогнулся. Короткая очередь разорвала металл, прошив машину насквозь, и прятавшимся за ней морским пехотинцам оставалось только вжиматься в асфальт.

— Нужно уничтожить бронемашину! — выдохнул капитан, отыскав взглядом сержанта Коула. — Есть еще ПТУР?

— Нет, сэр! Остались гранатометы!

— Мы подберемся поближе, и сожжем эти БТР!

— Там полно пехоты, — с сомнением заметил Бенджамин Коул. — Нам и на полмили не дадут подойти!

— Не обсуждать! Ты со мной, сержант?

Коул швырнул свой «Миними», ствол которого уже раскалился от интенсивной стрельбы, подбежавшему моряку, взамен вооружившись протянутым тем карабином М4, и подхватил тубус одноразового гранатомета М136, оскалившись в злом угаре:

— Конечно с вами, сэр!

Присоединив к пусковому устройству РПГ МК-153 SMAW контейнер с кумулятивной гранатой НЕАА, Мартинес сполз в тянувшуюся вдоль шоссе канаву. Глубина ее была как раз такой, чтобы мог проползти человек. Оставшиеся на шоссе морпехи открыли шквальный огонь из карабинов и тяжелых «браунингов», отвлекая на себя боевиков. БТР, огрызавшийся огнем из своих пулеметов, остановился метрах в семистах, втрое дальше, чем можно было рассчитывать попасть из ручного гранатомета. «Хамви», уже превратившийся в решето, стал единственным укрытием для МРАП, в котором ждали своей участи раненые.

Американцев заметили, когда те преодолели половину расстояния, вдоволь наглотавшись жидкой грязи, которой было полно на дне канавы. Автоматная очередь взрыхлила землю на расстоянии вытянутой руки от Энрике Мартинеса, и капитан прошипел сквозь зубы:

— Hijo de puta!

Следующая очередь легла еще ближе, а затем несколько пуль прожужжали над головой, словно стайка злых свинцовых ос, и капитан услышал, как бранится ползущий следом Коул, прошипевший:

— Скверное дело, сэр! Ногу зацепило! Бегать теперь точно не смогу!

— А мы ползком, сержант, на брюхе! Открыть огонь!

Морпехи вскочили, и в лицо им ударил стальной шквал. Вскинув массивную трубу пускового устройства МК-153, Энрике Мартинес нажал на спуск, вогнав в борт ближайшего БТР дымную стрелу реактивной гранаты. Кумулятивная боевая часть, рассчитанная на поражение основных боевых танков, способная прожигать плазменной иглой шестьсот миллиметров стали, разорвалась на броне, и пламя выжгло внутренности бронемашины. С треском начал взрываться боекомплект, заставив чеченцев разбежаться.

— Сержант, давай! Огонь!

Обернувшись, Мартинес увидел, как его старшина сползает на дно грязной канавы, пуская кровавые пузыри. Его грудь была разворочена выпущенными в упор пулями русского ПКМ, так что виделись осколки ребер.

— Ублюдки! Выродки!!!

Пластиковый контейнер гранатомета М136, весь забрызганный кровью, лег на плечо капитана. Мартинес спокойно прицелился, видя только бронетранспортер, стальное чудовище, медленно ползущее вперед на своих восьми высоких колесах и плюющееся огнем взахлеб, будто сказочный дракон. Силуэт цели заполнил прорезь прицела, и американец выстрелил, услышав привычный грохот сработавшего вышибного двигателя и увидев, как разматывается над шоссе дымная нить следа реактивной гранаты. БТР, приняв удар лобовой частью, вздрогнул, а затем из открытого водительского люка вырвались языки пламени. Султан Цараев и Хусейн Шарипов прожили еще несколько мгновений, успев ощутить животный страх, когда огонь ударил им в лицо, выжигая глаза и наполняя легкие нестерпимым жаром.