Андрей Завадский - День Победы. Гексалогия (СИ)

— Вероятно, сэр, это группа с борта уничтоженной русскими подлодки. «Северная Каролина» должна была отработать учебную миссию по высадке разведывательной группы на побережья Норвегии. Скорее всего, в навигационной системе произошел сбой, и капитан субмарины, неверно определив свои координаты, высадил спецназ на территорию России.

— Ошибка в сотню миль?! Какой-то бред!

— Господин вице-президент, — вмешался Мэтью Камински, вышедший на связь со своего рабочего места, с авиабазы Мак-Дилл. — Сэр, мы можем вытащить наших парней в любой момент! Только отдайте приказ, и уже завтра все они вернутся в Штаты, живые!

— Исключено, — тотчас отрезал Эндрю Стивенс. — Русские не дадут нам приблизиться и на сотню миль. Их истребительная авиация сейчас слаба, мало самолетов и еще меньше подготовленных летчиков, но недостаток истребителей с лихвой покрывается количеством развернутых на Кольском полуострове ЗРК! Любого чужака в этом небе ждет только смерть! У тихоходных вертолетов не будет ни единого шанса! Нужно проводить полноценную операцию, задействовать авиакрыло «Джорджа Буша» для подавления ПВО, зачищать район высадки бомбовыми ударами, но это уже — война!

— Но русские предлагают открыть для нас свое воздушное пространство… — вымолвил ошеломленный Сноу.

— И публично признаться в том, что США проводят тайные операции по всему миру, — закончил фразу Натан Бейл. — Это будет чудовищный удар по нашей репутации, и без того изрядно пошатнувшейся, и желанный подарок всем врагам Америки! Русские провоцируют нас, добиваясь именно такого исхода, чего мы допустить никак не вправе!

— Так что же делать?

— Ничего, — решительно заявил Бейл. — Этих людей никто и ничто не сможет связать с вооруженными силами США. Их не существует — и точка! Безопасность нации стоит нескольких жизней!

— Но там американцы ждут помощи, надеются на нас! Нельзя просто дать им погибнуть! Чем буду отличаться я от тех русских, что нажмут на курок? Это все равно, что убить этих людей собственными руками!

— Но именно так мы и сделаем, — настойчиво произнес советник по безопасности, взиравший с экрана мрачным взглядом на растерянного и едва не плакавшего вице-президента. — Мы не при чем, и будем отрицать все, любые обвинения. Это политика, сэр, и подчас требуется проявить жестокость не только к врагу, но и к своим. «Морские котики» знали, на что шли, знали, что однажды придется отдать свои жизни во имя будущего Америки.

— О, Боже! — Ричард Сноу поднес к лицу ладони, тяжко вздохнув. — Жизни этих парней будут на моей совести. Энтони, — вице-президент обратился к главе Госдепартамента. — Энтони, свяжитесь с русскими и сообщите им, что на территории России нет американских военнослужащих. Заверьте Москву в нашей полной непричастности. И да прости нас всех Господь за эту ложь!

Далеко от безопасного бункера, залитого спокойным ровным светом и наполненного приглушенным гулом мощных кондиционеров, над продуваемой злым северным ветром тундрой снова и снова рвали эфир короткие, полные отчаяния радиограммы. Лейтенант Эмерсон слал сообщения вновь и вновь, слыша в ответ лишь тишину.

— Может, русские глушат нас? — уточнил коммандер Чоу, наблюдая сквозь прицел своей винтовки за действиями русских, взявших скалу, на которой укрылись «тюлени», в плотное кольцо.

— Помех нет, сэр, — отрицательно помотал головой Эмерсон. — Эфир чист. Выходит, за нами никто не прилетит?

— Слишком опасно, лейтенант. Русские или собьют спасателей, или захватят их, пока те пытаются подобрать нас. Командование никогда не пойдет на такой риск. — Американский офицер вздохнул, глухо выдавив: — Но, Боже, как не хочется умирать!

Неожиданно над тундрой раздался усиленный мегафоном голос:

— Американские солдаты, сдавайтесь! Предлагаем вам сложить оружие и выйти с поднятыми руками, тогда никто не пострадает! Вы вернетесь домой, живые, к своим родным и близким!

Лейтенант Эмерсон растеряно взглянул на занявшего позицию слева от него коммандера Чоу, нервно тискавшего свою винтовку:

— Что делать, сэр? Если не подчинимся, они нас убьют!

— Ты ненамного меньше меня в игре, сынок, и знаешь правила. Нас здесь не должно быть, и Вашингтон никогда не признает наше существование. Дороги назад для нас больше нет, раз уж оказались настолько глупы, чтобы попасться!

— Но ведь сейчас мы с русскими не воюем! Можно объяснить все случайностью, ведь бывает и не такое!

— Если хоть один из нас попадет в их руки живым и заговорит, а русские сумеют развязать язык даже такому упрямцу, как ты, поверь, то это даст Москве повод обвинить США в агрессии, и тогда они могут нанести ответный удар всей своей мощью. Да, русские сейчас слабы, но у них хватит ракет, чтобы испепелить половину Америки, и их ничто не остановит. И нам придется умереть здесь, чтобы те, кто остался дома, могли жить дальше. Для нас нет плена, только смерть — покойники уже ничего не расскажут! Ты можешь остаться в живых, но тогда все те, кто тебе дорог, умрут. Ты готов заплатить такую цену, сынок?

Ничего не ответив, стиснувший зубы Эмерсон отложил в сторону бесполезную радиостанцию, передернув затвор своего пулемета.

А у подножья скалы русский лейтенант, потуже затянув под подбородком ремешок, удерживавший на голове тяжелую каску, дослал патрон в ствол висевшего на плече АК-74М, и, обернувшись к гранатометчикам, скомандовал:

— Огонь!

Стрелок нажал на клавишу спуска АГС-17, и рой тридцатимиллиметровых гранат, выпущенных почти в зенит, отвесно посыпался на вершину скалы, накрывая ее свинцовым дождем. Лейтенант, не колеблясь, высокичл из-за валуна, вскидывая к плечу «калашников» и громко крикнул:

— В атаку, вперед! За мной!

Редкая цепь русских морпехов двинулась вверх меж гранитных глыб, слыша, как со свистом пролетают над головами гранаты. С вершины ударил пулемет, сметая людей свинцовой косой, но удачная очередь из АГС накрыла позицию лейтенант Эмерсона. Разорвавшиеся в паре футов от него осколочные гранаты иссекли тело осколками, и пулемет умолк, заставив бессильно ругаться коммандера Чоу. Несколько раз сухо треснули выстрелы из снайперской винтовки, после каждого из которых еще одна зеленая фигурка вражеского солдата падала на камни, чтобы больше уже не встать. Но вот один из русских, выскочив из-за валуна, вскинул толстую трубу огнемета «Шмель», и реактивный снаряд, с воем промчавшись над склоном, ударил в позицию энсина Смита. На камнях словно распустился гигантский пламенный цветок, в огне которого тело американского «морского котика» рассыпалось прахом.

Коммандер Джереми Чоу одной очередью выпустил по карабкавшимся наверх русским полный магазин, ощущая даже сковзь плотную такнь «тактических» перчаток, как раскалилось пластиковое цевье его FN SCAR. Послав вдогон сорокамиллиметровую гранату из подствольного гранатомета, «морской котик» увидел, как взрыв сбил сразу двух врагов. А затем с неба на него посыпался свинцовый град. Спину пронзила боль от впившихся в плоть осколков, и оружие выпало из рук боевого пловца. Снизу вверх нескончаемым потоком летели пули, щелкая по камням, с визгом отлетая рикошетом от гранитных глыб, заставляя беззвучно кричавшего от боли американца сжаться на дне сотворенного самой природой окопа. Вдалеке снова застучал АГС, выпуская очередную серию снарядов. Один из ВОГ-17 ударился о камни на расстоянии вытянутой руки от Чоу, легкие осколки пронзили черепную кость, добираясь до мозга, и американский диверсант, до последней секунды сражавшийся за свою страну, умер.