Андрей Завадский - День Победы. Гексалогия (СИ)

Алексей Басов торопливо, но внимательно проверил свой невеликий арсенал. Справа от него на дне окопчика, прислоненный к его стенке, стоял тубус реактивного гранатомета РПГ-18 «Муха». Слабая надежда, если появятся танки, но против легкой «брони» сгодится, тем более, ничего иного и не было. По левую руку Басов положил АКС-74, к которому была примкнута спарка из двух «рожков», смотанных между собой изолентой. Еще шесть магазинов находились в подсумках разгрузочного жилета. Там же нашлось место для трех ручных гранат Ф-1. Ну и еще потертый «Макаров» с парой снаряженных обойм в модерновой набедренной кобуре, да боевой нож. Немного, но полковник был рад и этому.

Услышав шаги за спиной, Алексей Басов обернулся, увидев выскочившего из-за покосившегося забора майора Сухова. Командир штурмового батальона, под началом которого осталось чуть больше полусотни бойцов, соскользнул вниз, стащил с плеча пулемет ПКМ и деловито принялся устанавливать его на краю окопа, направив увенчанный пламегасителем ствол в сторону подернутой туманом тайги. Затем, вытащив из петли на поясе пехотную лопатку, несколькими резкими злыми ударами отрыл в стенке окопа небольшую нишу, где удобно расположились две темно-зеленые жестяные коробки с запасными лентами.

— Чертов дождь, — буркнул офицер, не глядя на своего командира. — Как он достал. Как все это достало!

Басов усмехнулся:

— Дождь — это хорошо. Ни черта «косые» со спутников не разглядят, огонь артиллерии корректировать не получится. Так что придется им самим к нам идти, ножками, и кое-кого, уж это я гарантирую, мы на тот свет отправим сегодня.

Использование японцами для разведки и целеуказания космических спутников, пусть и не своих, а американских, перестало быть тайной, и медленно откатывавшиеся на юг, к океанскому побережью, защитники Камчатки, которых становилось все меньше, делали все, чтобы укрыться от «всевидящего ока». Закапывались глубоко под землю, точно какие-то разумные кроты, опутывались километрами маскировочных сетей, старались перемещаться только в темное время суток. Но все эти ухищрения оказывались тщетны, и снова где-то за горизонтом грохотало отзвуками приближающейся грозы, а затем из поднебесья на очередной блиндаж или ДЗОТ обрушивался гаубичный снаряд или минометная мина, заживо погребая всех тех, кто находился внутри.

— Отправим, чего уж, — фыркнул Сухов, рывком отведя назад затвор пулемета, который затем с лязгом вернулся на место, загнав в ствол патрон, первый из сотни, набитых в солидно бряцавшую металлом ленту. — А следом — и сами отправимся. Кой черт, все равно нам не выстоять!

Сухов, наконец, обернулся, взглянув на Басова, и тот, посмотрев на изможденное лицо своего заместителя, точно в зеркало глянул. Они были сейчас неразличимы, как близнецы-братья. Оба грязные, в пропитавшемся собственным потом камуфляже, заросшие трехдневной щетиной, с впавшими щеками, заострившимися подбородками и воспаленными до красноты глазами, сверкавшими лихорадочным блеском из-под насупленных бровей. Их солдаты выглядели не лучше, но тем, хотя бы, не нужно было мучиться проблемой выбора, принимая решения, каждое из которых неизбежно было проигрышным.

— Бойцы готовы? — Басов мрачно взглянул на сосредоточено сопевшего, мрачного, будто грозовая туча, комбата.

— Все на позициях. Все, кто еще способен нажать на спуск. Но это самоубийство. С голыми руками будем «косых» встречать. Патронов по три-четыре рожка на человека, всего четыре пулемета, гранатометов почти нет. Нас намотают на гусеницы, даже не заметив.

Недобро прищурившись и инстинктивно сжав рукоятку «калашникова», Алексей Басов обернулся к майору, прошипев тому в лицо:

— Так, может, сложить оружие и разбежаться по тайге?

— Нет, командир, никто не побежит, — выдержав мрачный взгляд полковника, Сухов мотнул головой, на которой красовалась несвежая повязка — осколок гранаты срезал кусок кожи с черепа, чудом не пробив кость. — Живыми мы с этого места не сойдем. Останемся здесь, все до одного, и будем держать оборону, пока хватит силы спустить курок или выдернуть чеку гранаты. Мы исполним присягу, которую однажды дали. Жаль только, что погибнем так глупо.

— Хотя бы погибнем в бою, имея какие-то шанс, не то, что эти. Как скот на бойне, ждут своего череда!

Алексей кивком указал себе за спину, туда, где вдоль берега вытянулось скопление домов, причудливо перемешавшихся деревянных полуразвалившихся бараков и вполне современных пятиэтажек. Большая часть из четырех с половиной тысяч жителей Усть-Камчатска покинула поселок в первые дни после высадки японцев, но около трети таки не решились оставить свои дома. Кое-кто теперь, набравшись смелости, примкнул к остаткам десантно-штурмовой бригады, вооружившись, чем попало — от оставшихся от погибших раньше солдат «калашей» до дедовских охотничьих двустволок. А другие тряслись от страха в своих квартирах, покорно ожидая, когда шальной японский снаряд перемелет их дом в груду щебенки.

— Если каждый из нас, умирая, успеет прикончить хотя бы одного японца, ничья смерть не окажется напрасной, — решительно произнес Басов, на скулах которого при этих словах вздулись желваки. — Чем больше их ляжет здесь, тем меньше останется у врага сил для штурма Петропавловска, и наши там получат хоть небольшую, но отсрочку.

— Да, может, их уже и нет никого. Когда крайний раз удавалось на связь выйти?

На это Басов лишь тяжко вздохнул. Японская РЭБ оказалась на высоте, радиоэфир был наглухо забит помехами на всех доступных диапазонах уже несколько суток подряд, и горстка бойцов под началом полковника сражалась вслепую, не представляя, что творится хотя бы в паре километров от них, держатся ли соседи, и от этого становилось еще горше, чем от нехватки патронов.

Боковым зрением Басов увидел, что из-за угла ближайшей лачуги выскочили двое бойцов, и, пригнувшись, опрометью кинулись как раз к их окопчику. Один тащил на плече треногу с артиллерийским дальномером, громоздким, но надежным прибором. На спине у его напарника была прикреплена большая катушка с проводом — после того, как противник задавил радиосвязь, полевой телефон остался единственным средством коммуникации вне прямой видимости.

— Товарищ полковник, — запыхавшиеся бойцы, кроме своего снаряжения тащившие еще и оружие с солидным запасом патронов, спрыгнули в окоп. — Товарищ полковник, нас лейтенант Михайлов прислал, корректировать огонь артиллерии.

— Располагайтесь, парни, — кивнул Басов. — Скоро на вас будет вся надежда.

Батальон Сороковой бригады морской пехоты, извлеченный вице-адмиралом Гареевым из тщательно оберегаемых резервов, контрударом под оставленным ныне Козыревском спас разгромленную десантно-штурмовую бригаду Басова, правда, потеряв в этом бою треть своей техники. Большую часть оставшихся танков и бронемашин пришлось оставить позже, отступая, не из-за повреждений от вражеского огня — просто опустели топливные баки. Но кое-что осталось, и на эту технику Басов возлагал особые надежды. Два самоходных орудия «Нона-С» занимали позиции где-то в тылу, под прикрытием довольно плотной застройки, а полдюжины БТР и МТ-ЛБ, выдвинутые в первую линию, закопанные в землю по самые башни, превратились в хорошо защищенные огневые точки, и пусть топлива оставались считанные десятки литров, патронов еще хватало.