Ольга Карелина - Эффект Домино

— Молодец, что добрался, — сказал он Домино, безошибочно отличив его от Азата. — У тебя ещё и брат есть?

— Не совсем. Это его вы спасли на улице у бара. От тех трёх веров.

— О. Вы похожи как близнецы. Итак, может, познакомимся? Я Шона Седых. А вы?

Домино с Азатом переглянулись, обменявшись общим сомнением в том, что Шоне следует называть их настоящие имена, но, поскольку иных они пока не придумали, а сейчас в голову ничего не лезло, пришлось представляться как есть.

— Я Домино Кирсте, — первым выступил Домино. Вельк радостно щёлкнул пальцами.

— Так и знал! Память меня ещё не подводила ни разу! Что ж, я понимаю твоё стремление отомстить Отряду за этот захват власти. А вы, молодой человек, почему пошли с ним?

Азат передёрнул плечами.

— Да так просто. Кстати, я Азат Зехьте, хотя моя фамилия уже несущественна: сгинула вместе с семьёй — тоже из-за Мйоте. Будем считать, что с Домино нам по пути.

— Отлично. Тогда поехали. Моя машина на этой же парковке, — Шона кивнул в сторону недалеко стоявшего от джипа внедорожника. — Сможете следовать за мной?

Азат только согласно щёлкнул сигнализацией.

Внедорожник Шоны увёл их на дальний конец города — совсем близко к подножию горы и негустой чаще леса, за которой уже было хорошо видно скалы. Здесь дома стали реже, со своей землёй и грядками почти у каждого, но у того, где наконец остановился вельк, ничего подобного не было и в помине, хотя и он представлял из себя некое подсобное хозяйство. Пока аурисы выходили из машины, Домино сумел рассмотреть двухэтажный жилой дом с плоской тёмной крышей, недалеко от него отстоящее здание, больше всего похожее на амбар или сарай, и находящийся у самой дороги магазинчик с огромными окнами витрин, над которыми висела вывеска: «Лавка Большой Медведицы». На двери была табличка «Закрыто», но внутри горел свет и угадывалось какое-то шевеление. Поманив аурисов за собой, Шона обошёл магазинчик кругом и пригласил зайти с чёрного входа.

Через пару поворотов по извилистому коридорчику с уютно светящими настенными бра все трое оказались в небольшом помещении, в конце которого у полок разбирала коробки дородная верая в длинном коричневом платье — веры были чуть ли не единственной расой, склонной к полноте несмотря на все генетические усовершенствования в прошлом. Шона поздоровался:

— Это опять я, Батес.

Женщина обернулась, тут же расцветая улыбкой на смуглом морщинистом лице.

— Работничков привёл? — полюбопытствовала она, живыми тёмно-карими глазами рассматривая смутившихся Домино и Азата. — Ох… родные братья, что ли? Близняшки?

— Что-то вроде того, — рассмеялся Шона. — Это Домино, — он хлопнул по плечу пошатнувшегося ауриса справа, — и Азат. Сироты, что твоя Алекта.

— Аурисы только и умеют, что сирот плодить, — покачала головой Батес, откладывая тряпку и вытирая руки о передник. — Всё войны да войны… Замечал, Шона, что мы, веры, никогда ни с кем не вели войн?

— Не у всех достанет вашей мудрости. Или, если иначе, каждому своё. Мальчики, знакомьтесь: Батес Рауи. Держит магазин почти одна, дети только немного помогают — муж пять лет назад погиб в шахте. Теперь вы будете её верными помощниками. Слушаться каждого слова, ясно? Если тут кому что не понравится, мы втроём легко отсюда вылетим…

— Ты, как всегда, преувеличиваешь, Шона, — по-доброму усмехнулась верая. — Старейшина выгонит только за серьёзный проступок… Хотя то, что он строг, я не отрицаю.

— Вот-вот, — поспешно поддакнул вельк, сделав ей страшные глаза. — С каждым вером нужно держать ухо востро, никогда не знаешь, что они посчитают серьёзным проступком… Вопросы к Батес есть, ребята?

— Чем вы торгуете? — немедленно спросил Азат, до сих пор не отрывавший взгляда от коробок.

— Да всем подряд, — отозвалась Батес. — Будете разгружать, увидите. А пока идите, перекусите чем-нибудь и можете вздремнуть часика три. Устали небось за предыдущий день?

— Ещё как! — Шона обнял аурисов за плечи и развернул к двери. — Идёмте, ребята. Нам в сарай, Батес?

— Да. Там всё приготовлено. Жду в десять у склада.

Домино обернулся, чтобы прощально кивнуть машущей им Батес, а в следующую секунду уже оказался на прохладной улице, которую потихоньку золотили лучи солнца, поднимающегося из-за самой низкой вершины стоящих вокруг немыми исполинами гор. На какое-то мгновение Домино ощутил невероятное спокойствие и умиротворённость, никогда ранее не посещавшие его и тем более как будто невозможные в той ситуации, из-за которой он оказался здесь, — и на один короткий миг ему захотелось навсегда остаться в этом тихом, мирном городке, словно сошедшем с картинки старой, доброй книги… но почти сразу взгляд его зацепился за Азата, Шону, их машины, все в пыли и грязи, и мысли ожидаемо вернулись в своё привычное течение, второй раз за этот день заставив его с головой нырнуть в чёрную тягучую тоску.

— Не вешай нос, — словно почувствовал его настроение Шона и ободряюще хлопнул ауриса по плечу. — Я знаю, каково это — терять близких. И, скажу тебе по своему опыту, куда легче, когда они умирают, чем предают.

Домино молча воззрился на него, но вельк не стал продолжать. Он указал аурисам на то самое строение, которое ранее было принято ими за амбар, и повёл за собой к обитой бархатной материей двери. За ней, слева, оказалась большая светлая комната, разделённая тремя перегородками на закутки, в одном из которых стоял небольшой деревянный стол с тремя стульями, чуть поодаль — рабочая поверхность со встроенной плитой о двух конфорках и несколько шкафчиков; в двух других находилось по застеленной кровати, шкафу и тумбочке. Справа же в стене были ещё две простенькие приоткрытые двери, ведущие в ванную с умывальником и душевой кабиной и туалет. Всю огромную комнату заливал свет из прозрачных окон, в воздухе витал ароматный запах свежепожаренной яичницы с колбасой. Шона отодвинул нынешним хозяевам гостевого дома стулья.

— Идите мойте руки, а потом прошу за стол. Все вопросы позже, — предупредил он открывшего было рот Домино, и тот был вынужден подчиниться. Они с Азатом недолго потолклись в маленькой ванной, потом, скинув верхнюю одежду каждый на свою кровать (они негласно решили, что дальняя будет принадлежать Азату, а ближняя Домино), наконец оказались за столом — как раз напротив тарелок с дымящейся глазуньей. Решив отложить важный разговор на потом, Домино с жадностью накинулся на еду, одним ухом слушая вещавшего Шону.

— Поступим так: первую половину дня вы будете помогать Батес — не волнуйтесь, не за бесплатно, некоторую зарплату она вам выделит, равно как и пропитание, — а вторую проводить у меня. Я сам решу, кого из вас чему учить, чтобы в итоге вы достигли намеченной цели.