Ольга Карелина - Эффект Домино

— Давай начистоту, — Азат проглотил последний кусок и недобро уставился на велька. — Тебе-то это всё нафиг сдалось? Ну, твоё пребывание здесь я ещё могу понять: вдовушка, магазин без мужской руки, всеобщее уважение самого сурового народа — рай просто. Но мы… зачем тебе мы? Ты чего хочешь достичь?

— Не в бровь, а в глаз, — усмехнулся Шона. — Допустим, у меня тоже есть зуб на Отряд. Только я фигура известная, а вот из вас тайные убийцы получатся что надо. Особенно под моим чутким руководством.

— То есть ты собираешь команду?

— О, нет, — Шона выставил ладони, мотая головой. — Я только научу вас. Действовать вы будете сами.

— Почему подобную операцию не может провернуть МД или ГШР? — вступил в разговор Домино. — Разве им это выгодно — когда чёрт знает кто правит такой ценной землёй?

— Аспитис не просто так сразу заявил, что не имеет к перевороту никакого отношения, Домино. Если бы вышло по-другому, если бы Генштаб хотя бы на секунду предположил, что всё это спланировал Мессия, развязалась бы очередная масштабная война между двумя организациями — а вот она никому не выгодна. Пока. Подобное было пятьдесят с лишним лет назад, и для повторения время ещё не пришло. Аспитис предпочитает градус пониже, Эдриан в принципе не приемлет войн. Поэтому, если хоть кто-то из них сейчас вмешается, исход очевиден. К вам же это не относится.

— А к тебе?

— Я не принадлежу ни к одной из организаций. Был раньше агентом. Но сейчас нет.

— Дай догадаюсь, — ухмыльнулся Азат, — МД?

Шона кивнул.

— Неужели по мне так видно?

— Жестковат ты для генштабовца… Да и ребята подобно тем, кому я задолжал, не станут уважать законника. Расскажи, откуда у тебя такой авторитет?

— Оставим эту историю на потом, — улыбнулся вельк. — Кстати, запомните: если кто-то из вас в процессе обучения поймёт, что это не его, держать никого не буду. Но, по моему мнению, из вас выйдет сильная пара. А уж сколько можно придумать увёрток с использованием вашей схожести…

— Это да, — широко улыбнулся Азат. — Аж руки чешутся.

— Ещё один вопрос, — Домино оставался серьёзным — во многом потому, что после еды его страшно клонило в сон и он старался изо всех сил этому не поддаваться. — Ты позвал нас в этот город… к себе?

— Есть ещё какие-то сомнения?

— И всё здесь для нас приготовил?

— Ну конечно.

— Мне даже не хочется думать о том, что такого сделали тебе Мйоте, что ты столько всего устроил ради призрачной надежды с нашей помощью победить их.

— Не победить, — поправил его Шона, и глаза его странно сверкнули, — разбить. В пух и прах.

Домино только медленно кивнул, мрачнея. Он снова стал чьим-то орудием на пути к отмщению, и единственное отличие Шоны от Зебастиана было разве что в том, что пока их цели совпадали. А значит, наверное, уже не важно, кто и кем управляет.

Чай они выпили в молчании, потом Шона ушёл во двор, а Домино с Азатом легли спать на позволенные им четыре часа. Домино надеялся ещё немного обдумать то положение, в котором оказался, но, стоило ему только положить голову на подушку, как он во второй раз за последние несколько часов провалился в непроглядный сон.

Открыл глаза аурис так же резко и снова долго пытался понять, где он и как здесь очутился. К счастью, в это пробуждение плохие воспоминания не стали атаковать его, и он смог быстро прийти в себя. Посетив туалет и ванную, в которой, к его удивлению, нашлись и две новые зубные щётки, и большие полотенца, Домино удалось частично привести себя в порядок. Когда он вышел, часы показывали десять утра, и Азат вполне ожидаемо спал. Им можно было бездельничать до одиннадцати, но Домино не сиделось на месте — особенно чужом и незнакомом, — поэтому, недолго думая, он двинулся на улицу, надеясь встретить там Шону или Батес и разузнать поподробнее о своей нынешней работе.

Открыв дверь, Домино как раз думал, правильно ли поступает, уходя один, без Азата, и вдруг оказавшийся перед дверью человек стал для него полнейшей неожиданностью. Затормозив где-то на совсем уж подсознательном уровне рефлексов, аурис хотел было высказать возмущение, но тут рассмотрел стоящего перед ним и потерял дар речи.

Это была аурисса пятнадцати или шестнадцати лет — и такой потрясающей красоты, что невозможно было оторвать глаз. Домино никогда в своей жизни не видел никого хотя бы отдалённо похожего на эту девушку: она обладала идеальным сочетанием всех присущих аурисам черт и каждая, по его мнению, проявлялась на пике своего совершенства. Двигавшееся к зениту солнце превращало её длинные золотисто-рыжие волосы в подлинные языки пламени, бархатная бледная кожа без единой веснушки будто светилась, большие медные глаза с жёлтыми и зелёными вкраплениями были обрамлены густыми ресницами. Сумев перевести взгляд с её лица ниже, Домино обнаружил, что даже простая одежда (футболка, джинсовая куртка, короткая юбка на чёрные лосины-капри) ничуть не портила эту девушку — фигура её, по мнению ауриса, тоже была идеальной, и всё надетое на ней лишь подчёркивало её достоинства. Поднять глаза обратно на лицо Домино так и не успел.

— Может, хватит пялиться? — недобро спросила незнакомка, и аурис в тот же миг очнулся, заливаясь краской до самых ушей. Девушка приподняла одну бровь и смягчилась.

— Ладно, прощаю, — она хмыкнула. — Батес послала меня разбудить вас, чтобы вы приняли душ, переоделись, — она показала Домино на одежду, которую держала в руках и ранее не замеченную им, — и выходили на работу. А ты куда собрался?

— Да так… Спросить, что делать дальше, — запинаясь на каждом слове, проговорил аурис, стараясь смотреть в сторону.

— Что с тобой? Ты в горах, что ли, вырос? Никогда аурисс не видел?

— Нет, нет, просто ты… — Домино нашарил первое попавшееся объяснение и немедленно выпалил его: — Ты как будто из рода Мйоте.

— Ах, это, — девушка лучезарно улыбнулась. — Так и есть. Меня подбросили в этот город в младенчестве, но привратник, который согласился принять меня, рассказывал, что на рукаве мужчины была нашивка клана Мйоте. Они с женщиной, по его словам, были изранены и измучены, однако не стали отсиживаться в Рей-Денне, только попросили позаботиться обо мне и никому о них не рассказывать. За ними шёл отряд Кирсте, который перебил всех из их группы и намеревался покончить и с ними. Потом они ушли, и это всё, что я о себе знаю. Имя мне дала уже матушка Батес — тот привратник был её братом, сейчас он живёт в другом городе. Батес и Зехрейн стали моей семьёй с тех пор — ну, ещё их сын, Гани, с ним вы тоже скоро познакомитесь. Я удовлетворила твоё любопытство?

Домино только сумрачно кивнул, размышляя, как иронична бывает судьба. Воспользовавшись его замешательством, девушка сунула ему одежду.